Фанфики Юлии

Юлечка выкладывай свои фанфики сюда

Сердце взаймы.

Джоанна стояла на балконе огромного особняка и с тоской смотрела на любимый некогда пейзаж. Ее давно уже не радовали ни река, ни луг, ни сад с удивительными цветниками, с любовью лелеемый умелыми садовниками. Она чувствовала себя пленницей в собственном доме, и ей скорее хотелось выть на луну, чем радоваться яркому солнцу. Она нервно сжимала пальцами две перекладины парапета и раскачивалась вперед-назад, как будто это могло хоть немного отвлечь ее. На ней был легчайший длинный голубой сарафан, сандалии из нескольких шелковых лент, а длинные волосы она связала в хвост цветастой косынкой. Она выполняла свою самую прямую обязанность: встречала мужа.
– Миссис Коннор, вот ваши розы.
К ней на балкон вышел пожилой садовник в синей робе, испачканной на коленях травяным соком, и положил на ажурный столик семь пурпурных роз. Джоанна отпустила парапет, протянула руку к букету и тут же поранила палец о шип. Она одернула руку, поднесла палец к губам и слизнула выступившую капельку крови.
– О, миссис Коннор, это же розы! – расстроился садовник и приблизился к ней. – У них есть шипы. Позвольте мне осмотреть ранку. Там могла остаться заноза.
– Ничего там не осталось, Лукас, – раздраженно ответила Джоанна и спрятала руку за спину. – Пожалуйста, поставь цветы в вазу и оставь их в спальне.
Она опять повернулась лицом к пейзажу и заметила на дороге приближающееся облачко пыли. Она пропустила момент, когда машина мужа появилась на горизонте. Теперь он опять будет ворчать и ругать ее за то, что она не успела к его приезду найти дворецкого и велеть горничной начать накрывать на стол. Как же все это надоело!
Джоанна в развевающемся сарафане стремительно выскочила с балкона, пересекла гостиную второго этажа, выбежала на лестницу со скоростью, не подобающей женщине ее положения, и, теряя неудобные сандалии, ринулась вниз.
– Луиза, разыщи Джордана! – крикнула она одной из горничных, попавшейся на пути. – Хозяин возвращается. И подавайте на стол немедленно.
– Да, мэм, – коротко ответила натренированная горничная.
Как же все это надоело! Прислуга в хрустящих от крахмала передниках, складки на скатерти, пурпурные розы в вазе, вилка для рыбы, глоток бургундского перед ужином из скрипящего от чистоты хрусталя, и эти стены, и этот сад, и этот пейзаж...
Кевин вышел из автомобиля и степенно направился по дорожке навстречу жене, наскоро соскользнувшей с крыльца и остановившейся на подобающем от него расстоянии. Красавец-мужчина – высокий блондин, холеный, элегантный... Мечта любой девушки. Джоанна улыбнулась ему, потом исполнила привычный танец – правая нога вперед при его приближении на десять метров, левая нога плавно приставляется к ней еще через пять, за два метра она протягивает к нему правую руку ладонью вверх, он берет ее, переворачивает, подносит к губам, потом целует в щеку. Окружающие в умилении, муж удовлетворен, а жена, как предполагается, счастлива.
– Здравствуй, Кевин, – говорит она тихо. – Ужин готов. Можешь приводить себя в порядок и спускаться в столовую.
– У меня для тебя есть новость. Расскажу за ужином.
– Жду с нетерпением.
Джордан принял у хозяина портфель и пиджак, учтиво поклонился и остался стоять у лестницы, пока Кевин Коннор поднимался на второй этаж. Джоанна наверх не пошла. Ее заботой было проследить, как в столовой накрывают к ужину стол. Конечно же, накрывали его безупречно, по всем правилам этикета высшего общества, поэтому она даже смотреть не него не стала, а устало опустилась на стул. От чего она устала? От безделья и скуки, и изменить что-либо в своей жизни она была не силах.
Кевин появился в дверях столовой уже через несколько минут. Видимо, ему не терпелось рассказать ей свою новость. Ну, хоть что-то интересное она услышит за весь день! Хотя что нового он мог ей сказать? Что на уик-энд их приглашают на прием? Или что прилетает его партнер по бизнесу? Или, может быть, какую-нибудь сплетню из светской жизни? Что бы там ни было, его эта новость определенно увлекала.
– Как восхитительна ты сегодня, дорогая, – Кевин лучезарно улыбнулся, опять поцеловал Джоанну в щеку и уселся на свое коронное место во главе стола. – Предлагаю выпить в твою честь по бокалу вина. Как ты относишься к французскому вину?
– Ты же знаешь. Мы не первый день знакомы.
– И все-таки я хочу услышать это от тебя. Скажи-ка мне.
Пока Джордан разливал вино по бокалам, а горничная суетилась с тарелками, Кевин взял обеими руками запястье жены и поднес к своим губам.
– Мне нравится французское вино, Кевин.
– Чудесно. А как ты провела день?
– Как обычно. Занималась домом. Так а что за новость у тебя?
– Хорошая новость, – Кевин легонько прикоснулся краем своего бокала к ее бокалу, призывая взять его в руки. – Ты знаешь Жиля Белони, моего французского партнера по бизнесу?
– Да, помню, он ведь приезжал в Штаты в прошлом сентябре, – кивнула Джоанна. Партнер по бизнесу! Ну вот, выбор новостей был совсем невелик.
– Вот именно. Это он. Так вот, мы вели переговоры с европейскими заказчиками и пришли к выводу, что мне просто необходимо на время переехать во Францию. Я уже присмотрел кое-какую недвижимость в Париже. Не такой особняк, как этот, но очень удобный. Надеюсь, тебе понравится. Я принес проспекты, чтобы ты смогла посмотреть. В принципе, я уже все решил, но хотелось бы услышать твое одобрение.
– Париж? – Джоанна уже не очень внимательно слушала, что говорил ей муж. – Мы едем в Париж? Ты хочешь сказать, что я тоже буду жить там какое-то время?
– Ну, да. Ты же не имеешь ничего против? Я подумал, что тебе эта идея понравится. Ты ведь там училась, с языком нет никаких проблем, да и снова вдохнуть воздух Франции... Ну, скажи, тебе ведь по душе эта новость?
– По душе, – пробормотала Джоанна, вставая из-за стола. – Я посмотрю проспекты, когда ты закончишь ужин.
– А ты больше не будешь есть?
– Нет, спасибо. Я отдохну на террасе. Пришлешь за мной, когда освободишься?
– Конечно.
Джоанна вышла из столовой и, изображая вселенскую усталость, направилась к террасе. Там в белом плетеном кресле в тени вьющихся роз она запрокинула голову, вытянула руки вдоль тела и прикрыла веки. Сквозь них пробивалось палящее летнее солнце. Над головой в каком-то из розовых цветов жужжала пчела. Джоанна глубоко подышала, чтобы восстановить дыхание.
К такому повороту событий она была не готова. Пять лет назад она решилась покинуть город, который так любила. Она не собиралась перечеркивать прошлое, просто подвела под ним черту и начала новую жизнь. Один лишь Господь знал, скольких сил ей стоило придти в себя и разобраться с этой самой новой жизнью. С некоторых пор Париж стал для нее нереальной сказкой, ее ярким прошлым, когда она еще была сама собой – веселой, беззаботной, искренней. Когда события тех лет расставились в ее воспоминаниях на свои места, она поняла, что то были годы абсолютного счастья. Что бы там ни было, как бы ни приходилось больно и трудно, но у нее было светлое, пьянящее и пестрое, как калейдоскоп, счастье.
Ей казалось, что той Джоанны, которая жила в студенческом общежитии, ела на завтрак горячие круассаны прямо в постели, валялась с друзьями на траве в Венсенском лесу, скупала с девчонками дешевые шмотки на распродажах, больше не существует. Она больше не могла обнаружить в себе ту беспечность, которая не покидала ее в парижские годы. И она не собиралась возвращаться во Францию в ближайшие пару десятилетий. Теперь же Кевин все решил за нее. Она попросту не знала, с каким настроением ее встретит этот город, и как отнесется к городу она сама. Сможет ли примирить свое настоящее с прошлым? Что бы там ни было, выбора у нее нет. Кевин никогда не оставляет ей выбора.
В конце концов, она сможет встретиться с друзьями, всех расцеловать, наговориться с ними после пяти лет разлуки... Как непривычны для нее эти мысли... "Расцеловать, наговориться..." Это мысли ТОЙ, бывшей Джоанны, которая гоняла по улицам Парижа на крохотном и вечно ломающемся автомобиле и лазала по водосточной трубе в окно мужского общежития. Теперь она миссис Коннор. Откуда же в ее голове могло родиться такое представление о встрече с друзьями юности? Значит та старушка Джоанна жива еще где-то в глубине сознания, а значит можно надеяться на дружелюбную встречу с Парижем.
К тому моменту, когда на террасу вышел Джордан и пригласил хозяйку в кабинет мужа, Джоанна успела унять свое волнение и была более или менее готова к переезду. В крайнем случае, если что-то пойдет не так, можно точно так же запереть себя в парижской резиденции. Если только Кевин сам не сделает это без ее согласия.


Кевин Коннор приобрел богатый особняк в фешенебельном районе Парижа. Он перебрался туда с супругой и штатом слуг, достаточным для обеспечения комфортного быта. Естественно, багоустройством жилища было кому заняться и без него, поэтому он вплотную занялся своим любимым занятием – бизнесом. Джоанна же опять осталась одна. Но на сей раз она была одна не на пыльных необъятных просторах Техаса, а в Париже. Пусть до центра и ее любимых мест нужно было добираться на машине, но теперь все это было в ее распоряжении. Разумеется, только до тех пор, пока это не начнет раздражать ее мужа. Но при его занятости он вполне мог и не заметить ее отсутствия в доме, в котором сам появлялся лишь к ужину.
Хозяйке большого дома вполне достаточно правильно раздать задания и совершенно не обязательно самой разбирать вещи после переезда. Тем не менее, Джоанна честно разобрала личный багаж и со спокойной совестью отправилась звонить Элен.
– Джоанна! Как я рада тебя слышать! – воскликнула подруга. – Как ты живешь?
– Живу я отлично, – усмехнулась Джоанна. – Причем, ты не поверишь, в данный момент живу в Париже.
– В Париже?! Давно? Почему я до сих пор тебя не видела?!
– Потому что мы переехали три дня назад. Я едва успела разобраться с основной массой вещей.
– Так, приезжай немедленно. Мы уже ждем тебя.
– Хорошо. Я захвачу круассаны.
– Всенепременно. Никакой встречи без круассанов я даже не представляю. Но больше ничего с собой не бери, поняла?
– Да, шеф! Только продиктуй мне адрес, пожалуйста.
Джоанна наскоро оделась в льняной брючный костюм и распустила длинные золотистые волосы по плечам. Ей показалось, что так она выглядит достаточно просто для встречи со старыми друзьями. После этого она спустилась в гостиную, где Джордан, привезенный из Техаса вместе со всем необходимым распаковывал бесценные вазы.
– Джордан, мне нужен автомобиль.
– Сожалею, мэм, но мистер Коннор взял автомобиль на работу.
– У нас больше нет машин, что ли?
– Здесь нет. Мистер Коннор не стал перевозить автомобили из Техаса. Возможно, со временем он устранит это неудобство.
– И что же мне делать? Я собиралась отправиться на прогулку в город. Я не могу ждать, пока мистер Коннор купит вторую машину.
Джордан только развел руками, и Джоанна поняла, что наехала на него совершенно напрасно. Чем он мог ей помочь? И она ведет себя как избалованная богатая дамочка. Нужно пресекать в себе такие вспышки.
– Ладно. Вызови мне такси.
– Куда вы поедете? Я должен назвать адрес?
– Нет. Я сама скажу водителю адрес. Ты просто вызови.
Из окошка такси Джоанна рассматривала улицы, по которым они ехали, и жадно впитывала каждый штрих. Как она любила этот город! Воистину, Париж – город любви. Ее любви. И все, что происходило с ней тогда, больше никогда не повторится. Она уткнулась лбом в холодное стекло, чтобы немного придти в себе от нахлынувших воспоминаний, но они не проходили, не оставляли ее в покое.
В маленькой булочной недалеко от дома, где жили ее друзья, она купила огромный пакет круассанов и с ним торжественно вошла в подъезд их дома. Поднялась на пятый этаж и оказалась в уютном холле, покрытом мягким ковриком. Секунду помешкала, прежде чем нажать на кнопку дверного звонка, но все-таки собралась с духом и нажала. За дверью послышался топот множества ног, веселые возгласы. Ее тут же втащили в квартиру, затискали, зацеловали, она даже не могла сообразить, что происходит, что за люди перед ней и сколько их вообще.
– Ух, - только и смогла сказать Джоанна, когда ее наконец выпустили из объятий и усадили на диван, – хорошо, что я купила много круассанов!
При ближайшем рассмотрении оказалось, что людей вокруг нее собралось не так уж и много, всего пятеро: Элен, Николя, Жозе с Бенедикт и Лали. Это было все, что осталось от их веселой компании. Две пары... А сколько их было! Сколько было надежд, планов, мечтаний...
В уютной кухне Элен и Николя они наконец утихомирили эмоции, перестали перебивать друг друга и пытаться потрогать Джоанну. Впервые за пять лет у них выдалась возможность пообщаться с подругой воочию, а она была едва ли не в пять раз счастливее их от того, что может сидеть рядом с ними за столом, уплетать за обе щеки круассаны и запивать горячим кофе, как бывало когда-то каждый день. Как же давно это было! Жизнь назад...
– Вот так мы и живем, – говорил Николя. – Мы с Элен здесь, Жозе с Бенедикт с нами на одной площадке, а Лали хотела независимости, поэтому поселилась в соседнем подъезде, да и то не сразу, а через два месяца после нас. В общем, у нас всегда есть к кому зайти за луковицей для супа.
– Как же я рада, что вы поженились!
– Они, похоже, будут единственными из нашей компании, кто вступил в законный брак, – усмехнулась Бенедикт.
– Тебе-то что жаловаться?! – возмутился Жозе. – Я тебя тоже до сих пор не бросил.
– Я вот в тебя сейчас чем-то как брошу! – Лали схватила со стола вазочку с мармеладом, но Элен терпеливо отобрала хрупкий и пачкающийся предмет из рук подруги.
– Ш-ш-ш... Спокойно, без драк. Мы, Джоанна, поженились еще в Австралии, перед самым возвращением в Париж. Родные хотели, чтобы мы наконец-то стали семьей, да и мы были совсем не против. Родители Николя прилетели на свадьбу в Австралию, так что мы отметили торжество в самом узком кругу. А потом уже, когда вернулись в Париж, отпраздновали по полной программе в нашем старом доме.
– А почему вы оттуда переехали?
– Да как-то уменьшилась наша компания, – пожала плечами Бенедикт. – Кто-то вообще из Парижа уехал, некоторые переселились в другие районы. Студенческая пора закончилась, каждый устраивался как мог. Да и потом, сколько же можно жить коммуной? Элен и Николя поженились. Возможно, в ближайшем будущем станут родителями. Пришла пора вить собственное гнездышко. Мы с Жозе тоже, вроде бы, пока вместе...
– Что значит – вроде бы и пока?! – опять возмутился Жозе, а Лали инстинктивно потянулась рукой к вазочке.
– Ш-ш-ш... – Николя погрозил другу пальцем. – Только без агрессии.
– А мы все равно живем почти вместе. На одной площадке, – засмеялась Элен. – И Лали все время с нами. Если не увлекается каким-нибудь натурщиком, который таскает ее по ночным клубам.
– Подумаешь! Это было всего-то два раза!
– Всего два раза! А у меня седой волос появился, между прочим, когда я тебя искал по всем злачным местам Парижа, – Жозе потыкал себя пальцем в макушку. – И не искал бы я тебя ни за что, если бы не Бенедикт, которая к тебе очень привязана и не могла спать, пока ты не придешь домой.
– Кто бы говорил! – покачала головой Бенедикт. – Ты же всю ночь выскакивал на балкон в одних трусах, когда тебе казалось, что кто-то открывает дверь подъезда Лали.
– Тихо, женщина! Мне просто нечем было дышать!
Опять смех, словесные перепалки, вазочка... Джоанна чувствовала, как впервые за длительное время раскраснелись ее щеки, как легко стало дышать. Она даже стала забывать о времени, о том, что скоро нужно будет возвращаться домой и встречать мужа... Ее друзья почти не изменились, в отличие от нее самой. Они не были богатыми. Для этого у них даже не было особых перспектив, хотя все было возможно. Бенедикт и Лали занимались творчеством, причем, кроме написания картин, Бенедикт преподавала живопись в школе искусств, а Лали подрабатывала иллюстратором в детском журнале. Жозе открыл небольшой салон автосервиса и важничал от того, что он единственный умудрился создать свой бизнес. Николя работал журналистом в довольно популярном издании и зарабатывал неплохо, что очень их выручало, потому что Элен последние полгода сидела без работы. Музыкой они больше не занимались. Группа распалась, ведь из всей банды осталось только двое музыкантов. Юношеская мечта рассыпалась на мельчайшие осколки, как бокал из дорогого хрусталя...
Джоанна уже стояла в дверях, а такси поджидало ее у подъезда, когда она наконец решилась и спросила:
– А что слышно о Кристиане?
Она не надеялась услышать ответ. Когда-то ребята решили забыть о нем и позволить ему начать новую жизнь без их вмешательства. Вероятно, так все и продолжалось... Но, к ее величайшему удивлению, Николя смог ответить на ее вопрос:
– Кристиан – с переменным успехом. Живет то голодно, то сыто. Учебу свою он так и не закончил, поэтому найти нормальную работу теперь не может. Перебивается всякими подработками. К нам в гости не ходит. Видимо, стесняется. А мы и не настаиваем. Пусть сам созревает для такого шага. Но иногда я с ним общаюсь, Жозе тоже разговаривал с ним пару раз. Так что не переживай, пациент скорее жив, чем мертв.
– Я спросила просто так...
– Мы так и поняли, – кивнула Элен.


Уже поздно вечером, засыпая, Джоанна вдруг что-то вспомнила, повернулась к мужу и, не открывая глаз, прошептала:
– Ах да, Кевин, купи мне машину...
В следующую секунду она уснула, пребывая в полной уверенности в том, что Кевин ни за что не позволит ей самостоятельные поездки и машины ей не видать.

Глава 2.
Благотворительность.

Джоанна прогуливалась по магазинам с Элен и Лали, и этот процесс доставлял ей такое огромное удовольствие, какого она не получала от шопинга уже давным-давно. Они не столько покупали, сколько рассматривали витрины, примеряли шарфики, хихикали и позволяли опрыскивать себя духами. В одной из кафешек торгового центра они вдоволь наелись пирожных с горячим шоколадом и вышагивали среди витрин уже более вальяжно, потому что в животе было сыто, а во рту все еще вкусно.
– Хорошо иметь подругу-миллиардершу, которая угощает такой вкуснятиной, – в который раз облизнулась Лали.
– Вот дома Бене тебя взвесит и опять посадит на диету, – напомнила Элен.
– Да ладно! Пока она еще взвесит! А ты тоже хороша. Тебя бы на диету посадить.
– Я же не объедаюсь, как некоторые.
– Да что ты говоришь! Ты съела совсем не меньше моего.
Джоанна расхохоталась.
– Ой, девчонки, а я уже совсем забыла о наших неделях на минералке.
– Поживешь тут еще немного – вспомнишь, – проворчала Лали.
– Лали, ты только посмотри, какой шикарный сарафан. Ну просто для тебя сшит, – отвлекла Джоанна ее внимание. – Может, примеришь? Если влезешь – подарю его тебе.
– Это похоже на спор, – Лали надулась.
– Никакой это не спор. Я собираюсь накупить вам всем подарков.
– С какой стати, Джоанна? – Элен смутилась. – Тебе совершенно не обязательно платить за нас и делать нам подарки.
– Ты не представляешь, какое удовольствие мне это доставит! – Джоанна умоляюще сложила ладони. – Я так долго не имела возможности тратить деньги на то, чего мне действительно хочется. Обещаю не делать этого каждый раз, хоть такая возможность у меня есть, но хотя бы раз я могу накупить вам подарков? Пожалуйста!
– Но что скажет твой муж?
– Он щедрый человек и разрешает мне тратить деньги и не отчитываться о покупках.
– Чувствую, что теперь, когда ты нашла, на кого потратиться, он пересмотрит этот пункт, – вздохнула Элен. – Где ты вообще нашла такого мужа?
– Я никого не искала. Вернулась в Техас разбитая, как глиняный горшок, хотелось изменить жизнь до неузнаваемости, вот и изменила... Мой дядя-миллиардер пригласил меня на какую-то вечеринку и там познакомил с Кевином. Думаю, это было сделано умышленно. Я вообще не сопротивлялась, мне было все равно.
– Еще бы ты сопротивлялась! – Лали широко распахнула глаза. – Вышла замуж за нефтяного магната!
– Он не нефтяной магнат, а владелец сети строительных компаний.
– И не в деньгах счастье, – поучительно сказала Элен. – И ты, Лали, прекрасно об этом знаешь.
– Тогда я хочу то зеленое платье, которое я примеряла в бутике на первом этаже, – мигом нашлась Лали. – Оно мне нравится больше, чем этот сарафан.
Когда девушки выходили из торгового центра, до ушей навьюченные пакетами с покупками, у Джоанны затрезвонил мобильник. Роняя пакеты и выкручивая руку, чтобы пробраться в сумочку, она с огромным трудом умудрилась ответить на звонок.
– Да, Кевин...
– Здравствуй, дорогая. Где ты находишься?
– Я в торговом центре. Устроила себе парижский шопинг.
– Хорошо, это очень кстати. Купила что-нибудь из одежды?
– Кое-что, по мелочам. А что случилось?
– Меня пригласили на прием, где ты должна быть вместе со мной. На чем ты добиралась в центр?
– На такси.
– Скажи, где ты находишься, и мой водитель заедет за тобой.
– Не стоит. Быстрее будет так же на такси и вернуться. Пока твой водитель меня найдет, я уже буду дома. В котором часу прием?
– В семь.
– Я буду готова.
– Ни на секунду не сомневался в этом, дорогая.
Джоанна отключила телефон и виновато посмотрела на подруг.
– Девочки, вы не обидитесь, если я спешно сбегу?
– Как? Ты не заедешь к нам? А кто будет вручать подарки Бене и ребятам?
– Вручите сами. Скажете, что от меня. Я срочно должна быть дома и собираться на какое-то важное мероприятие. Это нормальная ситуация, но мне еще и до дома добраться нужно по этим пробкам, а потом меня ждет скоростной мейк-ап по схеме номер четырнадцать.
– Какая же у тебя необычная жизнь, Джоанна! – поразилась Лали. – Совсем не похоже на тебя прежнюю.
– Да, жизнь полна неожиданностей.


Джоанна оказалась на обычном скучном приеме, посвященном благотворительности. Она привычно улыбалась подходившим к ним людям, прикладывала к губам краешек бокала с шампанским, произносила дежурные фразы и все это время держала мужа за локоть точно так, как держали своих мужей остальные присутствующие дамы. Правила этикета...
В голове по какой-то причине все время стоял их студенческий вечер рока в стиле шестидесятых. Почему он засел в голове? Ох и натанцевались они тогда! Наверное, она просто давно не танцевала. Как бы вырваться с ребятами в ночной клуб? Наверное, никак. Кевин не поймет, а если даже его по какой-нибудь причине не будет дома, Джордан или другие слуги обязательно доложат ему, в котором часу хозяйка вернулась домой.
– Кевин, а давай как-нибудь выберемся в веселое местечко потанцевать, – неожиданно вырвалось у Джоанны. Муж посмотрел на нее, очень высоко подняв брови.
– Что?
– Нет, ничего, я пошутила.
Она едва сдержала веселый смешок, когда представила себе холеного Кевина, отплясывающего с ней танго на столе. Ух ты! А это ей почему вспомнилось?!
– Дорогая, ты выпила слишком много шампанского? – заподозрил неладное муж.
– Нет, извини. Просто пришло в голову, что мы с тобой ни разу не веселились вдвоем.
– Разве сейчас тебе не весело? Ты находишься на вечеринке, доступ на которую есть далеко ни у каждой даже очень состоятельной женщины...
– Конечно же весело, дорогой. Не обращай внимания.
Она сделала вид, что увлеклась рассматриванием оркестра, а Кевин еще минут пять бросал на нее косые взгляды, силясь понять, что это было за заявление. Потом он отвлекся и наконец-то забыл о маленькой попытке революции.
– О, миссис Коннор! – к ним подошел Жиль Белони, тот самый французский партнер Кевина – бодрый и очень изящный старичок. Он поцеловал руку Джоанны и радостно ей улыбнулся. – Я все никак не мог пробиться к вам в толпе. Как я рад видеть вас снова. Помню-помню ваш безупречный французский. Напомните, где вы ему обучались.
– Я училась в парижском университете несколько лет назад, – Джоанна отвесила ему одну из самых приветливых улыбок жены партнера по бизнесу.
– О, Кевин, у вас не только ослепительно красивая жена, она еще и потрясающе умна. Я приглашу вас на чашку кофе на следующей неделе, чтобы иметь возможность пообщаться с ней в более располагающей для беседы обстановке.
– Благодарю, Жиль, вы очень любезны. Мы с удовольствием навестим вас и мадам Белони. Кстати, как ее здоровье?
– Благодарю, она чувствует себя получше. Умудрилась подхватить простуду в разгар лета. Ах да, Кевин, я же хотел обсудить с вами нашу идею относительно детского приюта. Насколько реально будет открыть его? Скоро нам смогут подписать все необходимые бумаги, я узнавал. Помещение тоже есть. Остается найти надежного управляющего делами и персонал. Раз мы занимаемся этим делом вместе, возможно, вы предложите кого-нибудь?
– Я думал об этом, Жиль, но у меня пока так мало связей во Франции... Мне не так легко найти надежного управляющего для детского приюта, который смог бы все организовать: и набор сотрудников, и ремонт, и последующую работу. Для этого нужен достаточно энергичный и честный человек с головой на плечах.
– К тому же, он должен любить детей, – напомнил Жиль.
– И это тоже. Но пока в первую очередь нам нужен толковый организатор.
– Я могла бы заняться этим, – неожиданно для самой себя сказала Джоанна и почти испуганно посмотрела на мужа. Одно дело – сказать ему наедине о танцульках и совсем другое – при деловом партнере проявить серьезную инициативу.
– Что? – муж посмотрел на нее в упор, словно сомневаясь в ее психическом здоровье. – Что ты сейчас сказала, дорогая?
– Я не считаю эту идею такой уж глупой, – Джоанна решила гнуть свою линию, раз разговор все равно был начат. – Я энергичная, надежная, честная и люблю детей.
– Милая, а тебе не кажется, что у тебя достаточно занятий дома? Жиль, простите за это маленькое недоразумения.
– У меня не так уж много домашней работы. Разреши мне проявить себя.
– Кевин, а мне нравится эта идея, – Жиль подмигнул Джоанне. – Мне кажется, ваша жена вполне справится с поставленной задачей. А если у нее не получится, мы в любой момент сможем найти кого-нибудь ей на подмогу.
– У меня все получится, месье Белони, не сомневайтесь во мне.
– Я, право, не знаю, – растерялся Кевин. – Мне не хотелось бы, чтобы моя жена работала.
– Но я буду практически твоим партнером, я буду вести наше общее дело.
– Это благотворительность, Джоанна, мы не будем иметь от этого дела никакой прибыли.
– Ну и что? Я с этим согласна, а тебе будет не так обидно вникать в дело, от которого ты не будешь ничего иметь.
Жиль Белони открыто рассмеялся и даже легонько зааплодировал.
– Ну что, Кевин, мне кажется, ваша супруга с честью отстояла свое право заняться этой работой.
Кевин молча покачал головой.


По дороге домой и в спальне, забравшись коленками на молочного цвета кресло в искусно отделанной дорогим атласом нише у окна, Джоанна рассказывала мужу, каким видит вверенный ей детский приют. Он или отвечал односложно, или не отвечал вовсе. По всему было видно, что он не одобряет этой затеи. А Джоанна разгорелась, как сухой прутик от спички. Она уже давно не чувствовала такого азарта и взрыва энергии.
– У нас будут лучшие воспитатели, я позабочусь об этом. Дети не будут чувствовать недостатка внимания. Нужно оборудовать маленький спортзал, это обязательно. Я знаю, где находится хороший магазинчик со спортинвентарем...
– Все ты знаешь, – наконец с досадой выдавил Кевин. – Ты хотя бы знаешь, во что ввязываешься?
– Кевин, ты пойми меня, пожалуйста. Я ведь социолог по образованию. Я училась не для того, чтобы сидеть дома и не работать. Ну, чем мне заниматься дома? Составлять меню? С этим вполне справится Джордан. Да он вообще со всем справится и без моего вмешательства. Рукодельница из меня никакая, сам знаешь. Учиться игре на рояле мне уже поздно. Лошадьми занимается конюх, розами садовник. Мне так хочется своего собственного дела, под мою ответственность!
– Я не пойму, бунт это или каприз. Как ты вообще могла поднять эту тему в присутствии Жиля?
– Прости меня. Я почувствовала, что если упущу эту возможность, то она больше мне не представится.
– И что теперь делать?
– Доверить мне это дело.
– Ты тверда в своем решении?
– Да. Как гранит.
– Я тебя не узнаю.
Минут пять Кевин сидел в задумчивости и ерошил рукой свои светлые волосы. Наконец поднял взгляд на жену.
– Хорошо, попробуй. Но если мне что-то в этой затее не понравится, я изменю решение и тогда уж не спорь.
– Хорошо! – воскликнула Джоанна и впервые за пять лет супружеской жизни вскочила с кресла, обвила руками шею мужа и расцеловала его в обе щеки.


– Просыпайся, лежебока, – услышала Джоанна сквозь зон голос Кевина. – Если собираешься работать, нечего спать до обеда. Сегодня тебе предстоит впервые осмотреть здание для твоего приюта.
– Когда это я спала до обеда? – удивилась она. – Я и так всегда провожаю тебя у крыльца.
– Теперь не будешь. Вставай, у меня есть для тебя сюрприз.
Он потащил Джоанну за руку из постели. Она подчинилась ему, на ходу набрасывая легчайший прозрачный пеньюар поверх изящной шелковой ночной сорочки цвета слоновой кости. Босиком и в развевающемся пеньюаре Джоанна была выведена аж на крыльцо. Видимо, мужу до такой степени не терпелось показать ей сюрприз, что он даже не подумал о правилах приличия. Хотя что страшного было в этом? Они находились на крыльце собственного дома и увидеть хозяйку в таком виде могли только слуги.
У крыльца со всех сторон обвязанный алой лентой стоял новенький автомобиль сочного бордового цвета. Шикарный, даже на первый взгляд неприлично дорогой и поблескивающий на солнце глянцевым бочком.
– Вот, дорогая, это мой тебе подарок. Не можешь же ты теперь ездить по городу на такси. Машина будет тебе просто необходима ежедневно и ежечасно.
– Кевин, спасибо тебе, – Джоанна обвила шею мужа одной рукой, еще теплой ото сна, и прижалась губами к его щеке. – Я очень рада. Мне даже не терпится поскорее сесть за руль.
– Садиться за руль тебе не придется. Я нанял для тебя водителя. Он прошел строгий отбор, поэтому можешь не сомневаться в его мастерстве. Я тоже должен быть за тебя спокоен.
– Пойдем, я познакомлю тебя с ним. Он ожидает в кабинете.
– Я должна одеться. Неприлично появляться перед посторонним человеком в таком виде.
– Хорошо, – согласился муж. – Оденься.
Джоанна вошла в кабинет через десять минут, на ходу делая себе незатейливую прическу. Мужа на месте не было, а ее водитель сидел в кресле перед столом Кевина, и, когда она вошла, встал ей навстречу. Джоанна оторопела. Перед ней стоял Кристиан Рокье собственной персоной. Ее сердце пропустило один удар, и она инстинктивно сделала шаг назад, чуть не подавившись при этом забытой во рту шпилькой.
– Ты?! – воскликнули они хором.
– Да что ты здесь делаешь?! – выдохнула кипяток Джоанна. – Как ты мог придти сюда?!
– А почему не мог? Откуда я знал, что ты здесь живешь?
– Я здесь не просто живу. Тебя наняли моим водителем. Знаешь ты об этом?
– Теперь знаю.
– Да я не желаю, чтобы ты возил меня! Я не сяду с тобой в одну машину.
– Это еще почему?
– Почему? Почему?! Да потому что ты – убийца машин, и как только ты садишься за руль, они ломаются. Я не собираюсь вечно толкать автомобиль до ближайшего автосервиса. И вообще... С какой стати ты должен на меня работать? Мы так не договаривались.
– И что ты собираешься сказать своему мужу? Правду? Что ты знаешь меня лично и не хочешь, чтобы я возил тебя? Я, между прочим, сижу без работы уже полгода, а теперь, когда мне пообещали хорошие деньги, я должен от нее отказаться?
– Ты-то сам хочешь работать моим шофером?
– Почему бы и нет?
– Ну, и води тогда, как дурак, бордовый автомобиль! А пока я буду думать, как от тебя избавиться, не смей ни слова сказать моему мужу о том, что знаешь меня.
– Это еще почему?
– Потому что в таком случае эту работу ты потеряешь прямо сейчас. Он не допустит никакого панибратства.
В коридоре послышались шаги Кевина, и Джоанна, не дожидаясь, пока он войдет в кабинет, выскользнула за дверь и прикрыла ее за собой.
– Ты уже познакомилась с водителем? – спросил муж.
– Это и есть твой мастер вождения? Не впечатляет, – шепотом сказала Джоанна.
– А он и не должен впечатлять. Посмотришь, как он водит автомобиль, а потом расскажешь мне. Если и тогда не впечатлит, мы его поменяем.
– А по каким таким жестким критериям ты его отобрал, позволь спросить?
– Отвечу тебе откровенно, дорогая. Этот человек будет проводить с тобой слишком много времени, поэтому может вызвать мою ревность. В связи с этим я выбрал самого неказистого из всех, чтобы быть уверенным в том, что ревновать нет смысла.
– А... – Джоанна растерянно обвела взглядом стену напротив себя. – Мудро... Да, дорогой, раз так, то ты сделал правильный выбор. Спасибо и за машину, и за пилота.
Она бездумно поцеловала Кевина в щеку и пошла вдоль по коридору, сама не зная толком, куда идет. Такого поворота событий она никак не ожидала.

Глава 3.
Пряничный домик.

Джордан провел Джоанну до машины, подал ей сумочку и уставился на стоявшего рядом Кристиана, не мигая. Тот не мог понять, чего от него хотят, но потом до него дошло, и он распахнул перед новоиспеченной хозяйкой переднюю дверцу. Джордан осуждающе кашлянул. Кристиан обернулся и посмотрел на него, не понимая значения кашля, но старый дворецкий был непроницаем. После этого перевел взгляд на Джоанну. Она стояла рядом с автомобилем, олицетворяя всем своим видом шикарную простоту. Платье цвета слоновой кости без всяких излишеств, но сшитое из самой дорогой ткани. На шее – лиловый шарфик легче воздуха. А сумочка, которую ей подал Джордан, даже на первый взгляд совершенно не искушенного в таких вещах Кристиана стоила целое состояние. Он хотел вздохнуть и отвернуться, вспомнив о том, что от него пытаются избавиться, но в последнюю долю секунды заметил легкое, как дуновение ветерка, движение на лице Джоанны. Никто бы и не заметил этого движения, уж во всяком случае не Джордан. Где ему! Но Кристиан не заметить просто не мог. Взгляд Джоанны указывал на заднюю дверцу, которую он с грацией ягуара тут же перед ней и распахнул. С трудом удержался, чтобы не послать торжествующий взгляд дворецкому: мол, и без сопливых знаем, какую дверцу нужно открывать!
Он уже собирался проследовать к водительскому месту, но Джордан опять кашлянул. Что еще?! Дворецкий протянул ему изящный лиловый зонт в тон шарфику Джоанны.
– Ах, да, – сказал Кристиан, взял зонт, улыбнулся Джордану во все тридцать два зуба, наконец-то сел в машину и завел мотор.
– Господи, помилуй, – прошептала сзади Джоанна.
– Пардон, мадам. Что мне делать с этим зонтиком? Он слегка мешает мне вести машину.
– Дай его сюда, чудовище.
– Я успел вас чем-то рассердить?
– Держись за руль и молчи. Тебе мой муж адрес дал? Лично я не знаю, куда нужно ехать.
– Да, мадам. У меня все под контролем. Может быть, желаете еще куда-нибудь проехать? Я ведь должен выполнять ваши указания.
Кристиан почувствовал, как на его шее железной хваткой сцепились пальцы Джоанны и от неожиданности едва не въехал в дерево. Счастье, что он уже успел вырулить за пределы имения, иначе точно не разминулся бы с чем-нибудь объемным и твердым.
– Останови машину, – прошипела его пассажирка. – Немедленно.
Он послушался, пальцы на шее разжались. Он услышал, как хлопнула дверца, откашлялся и потер шею. Опять хлопнула дверца, и Джоанна оказалась на пассажирском сидении рядом с ним. Чинно пристегнулась ремнем безопасности и откинулась на спинку. Он молчал, она не смотрела на него.
– Теперь поговорим.
– А ехать не нужно?
– Успеем. Мне спешить некуда. Во-первых, если еще раз назовешь меня мадам, мэм или как-то еще в этом духе, я тебе куплю костюм под цвет машины, кепку с пуговкой и заставлю носить. Во-вторых, не язви по поводу своего положения, ты сам виноват, я тебе в хозяйки не навязывалась. В-третьих, где ты собираешься жить? В-четвертых, какого черта ты вообще делаешь в моем доме?!
– Мне так же по пунктам и отвечать?
– Можешь перемешать, я за порядком ответов следить не буду.
– Во-первых, с меня хватит и того костюма, который на мне сейчас надет. Во-вторых, повторяю, что выбора у меня не было. Мне нужна работа, я не могу до пенсии тянуть деньги у отца. В-третьих, дворецкий уже показал мне комнату для прислуги в вашем доме, где я могу жить. А могу не жить, если буду успевать появляться по первому твоему зову в течении пяти минут из любого конца Парижа. Что там в-четвертых было? Что я здесь делаю? Я уже ответил. Работать пришел. Я же не знал, что это твой дом.
– Я не хотела тебя видеть. Вообще никогда. Ты это понимаешь?
– А тебе интересно, хотел ли я тебя видеть?
– Да мне все равно. Ты ж правды не скажешь.
– Почему?
– А когда ты говорил правду о своем отношении ко мне? Когда ты меня любил, говорил, что не любишь, а когда изменял – наоборот.
– В хорошенький же я попал переплет! Хозяйка не хочет меня видеть и будет постоянно напоминать мне о былых прегрешениях.
– Много чести – напоминать тебе о чем-то. Я привыкла думать о тебе как о чудовище. Если докажешь мне обратное – я буду молчаливой хозяйкой.
– Хвала небесам! – Кристиан сложил ладони перед грудью. – Я и не надеялся, что ты умеешь молчать.
– Ты что себе позволяешь?! Ты при исполнении.
– Боюсь заработать себе бордовый костюм и пуговку на кепке.
– Придержал бы язык.
– А что за ритуал устроил твой дворецкий перед машиной? Почему ты должна была садиться на заднее сидение?
– Ты не знаешь?! Пришел работать водителем в приличный дом и не знаешь, где в машине должен сидеть пассажир?! Место на заднем сидении справа – самое безопасное в автомобиле в случае аварии.
– Ты там всегда будешь ездить?
– Сам же видишь, что я пересела. Джордан проверял тебя на профпригодность, ты экзамен не сдал.
– А почему он зонтик мне дал, а не тебе?
– А потому, что если дождь пойдет, ты его обязан надо мной раскрыть.
– Ужас... У меня вопрос. Только не начинай опять психовать. Джоанна, как ты можешь жить в таких условиях, при которых над тобой какой-то чувак носит зонтик в тон твоему шарфику?! Когда я представлял себе твою нынешнюю жизнь в Техасе, такое я мог бы допустить с самым большим трудом.
– Хорошо, психовать не буду. Отвечать тоже. Задание тебе: пораскинуть мозгами и найти ответ самостоятельно. Может быть, хотя бы молча ехать будешь до места назначения. А то я уже устала от тебя.
Кристиан закатил глаза под лоб, шумно вздохнул и опять завел мотор. Джоанна целых три квартала сидела молча, потом не выдержала:
– Ты что, представлял себе, как я живу в Техасе?
– Что тебя удивляет? – он не отрывал взгляд от дороги.
– Это и удивляет. Я думала, что тебе нет никакого дела до окружающих.
– Ты будешь меня попрекать все время, что я буду на тебя работать?
– Давай так: не на меня, а у меня. Если решил подзаработать, то не нужно делать меня в этом виноватой.
– Ладно, проехали. В конце концов, мы больше не восторженные студенты, у каждого из нас есть своя цель. Моя цель – хорошо делать свою работу, а твоя – быть хорошей женой под стать своему мужу.
– Вот только не нудно переходить к этому вопросу! Я не собираюсь обсуждать с тобой свою жизнь и своего мужа.
– Все равно придется. Ты сейчас в панике от того, что встретила меня и вынуждена терпеть мое присутствие. Но скоро ты все равно успокоишься и мы с тобой все будем обсуждать.
– С чего ты взял? – она наконец посмотрела на него и глаза ее сердито блеснули.
– Я тебя не первый день знаю.
– Я изменилась, если ты заметил.
– Изменилась, – согласно кивнул он. – Ты одеваешься в платья по паре тысяч евро, живешь во дворце и ездишь на заднем сидении собственного автомобиля. Но это все шелуха. Если ее стряхнуть, ты опять превратишься в ту ненормальную из Техаса, которая гоняла по Парижу на желтом таракане, обувала кеды к шикарному платью с распродажи и лупила меня барабанными палочками.
– Тебя послушать – я была невесть кем.
– Именно невесть кем. Потому что таких, какой ты сейчас стремишься стать, тысячи, а та Джоанна была единственной в своем роде. И после избиения барабанными палочками ты обычно сама же целовала меня в поставленные синяки. Поэтому я прекрасно знаю, что гнев твой уляжется, а времени у нас впереди очень много.
– Времени для чего?
– Для общения. И для того, чтобы ты меня простила.
– Я не поняла сейчас: ты просишь у меня прощения?
– Неофициально. Не охота, чтобы ты меня все время пилила.
– Знаешь, прощения просят, когда осознают свою вину, а не для того, чтобы перестали пилить.
– А ты считаешь, что у меня не было времени на то, чтобы осознать?
– Время было, но не факт, что ты им с толком воспользовался.
– Ладно... – Кристиан обиженно посопел. – Проехали.
Джоанна пыталась выровнять дыхание. Она не могла понять, то ли настолько сердита на Кристиана, то ли виной всему его неожиданное возвращение в ее жизнь. Пять лет назад, выйдя замуж за Кевина, она закрыла для себя эпоху Кристиана, поставила жирную точку в этой истории. И что ей делать теперь, когда Кристиан сидит рядом с ней в машине и она может видеть его, слышать и даже с удовольствием стукнуть за то, что ей пришлось пережить по его милости? Он ведь прав: постоянно бубнить о том, что было и прошло, нет никакого смысла. Раз уж судьба свела их вновь, они должны построить для себя новые отношения – естественно, дружеские, потому что отношения хозяйки и водителя им не подойдут никогда. Нужно взять себя в руки и прекратить осыпать его обвинениями.
Джоанна исподтишка покосилась на Кристиана. Он повзрослел, возмужал, больше не похож на малыша, которого хочется взять за ручку и отвести в кондитерскую за то, что был послушным. Черты лица стали резче, а взгляд намного глубже, серьезнее. Руки спокойно лежат на руле и он не ерзает по сиденью от злости, как делал бы пять лет назад. Молчит, думает. Естественно, думает о ней. Как же иначе? Переваривает недавнюю перепалку, а возможно, обдумывает их дальнейшее совместное существование. Что должен был почувствовать он, когда увидел ее? Что было в его глазах? Джоанна была в таком шоке в тот момент, что совершенно не помнит даже выражения его лица.
Наконец машина остановилась. Кристиан заглушил мотор, отстегнул ремень безопасности и наконец посмотрел на свою пассажирку.
– Приехали. Хочешь, чтобы я вышел и открыл тебе дверцу?
– Нет.
– Хорошо. А то я могу, знаешь ли.
– Спасибо, не стоит.
– Тогда почему сидишь? Говори прямо, не будь похожей на своего дворецкого. Зонтик с собой брать?
– Возьми пожалуйста. Потому что еще несколько подобных реплик – и я попрошу его у тебя. Он мне понадобится в качестве метательного средства.
Они вышли из машины и остановились перед старым двухэтажным зданием с облупленной серой штукатуркой. Парадная дверь, выходившая на улицу, была заколочена досками крест-накрест, а несколько окон выбиты.
– Ты уверен в том, что это правильный адрес? – спросила Джоанна, подняв голову и рассматривая трухлявые балки, торчащие из-под крыши.
– Никаких сомнений.
– Да уж... Пошли внутрь.
– Я тоже?
– Ты мне одной предлагаешь доски отдирать? Есть у тебя ломик или еще что-нибудь подходящее?
– Ты у меня спрашиваешь? Это твоя машина. Есть в ней ломик?
– Давай поищем.
Они склонились над багажником. Там лежало несколько новехоньких губок разных калибров, перчатки, емкость с водой и – о радость! – набор инструментов. Ломика там, конечно, не оказалось, зато была массу других железячек. Джоанна торжественно вручила чемоданчик своему водителю.
– Дерзай.
Кристиан разложил чемоданчик на крыльце и, пыхтя, принялся ковырять гвозди то тем, то другим инструментом. Джоанна минут пять наблюдала за его мучениями, пока он не бросил ей через плечо:
– А вы не хотите мне помочь, мадам?
– Пусть перед твоими глазами сразу встанет бордовый костюмчик с кепочкой, – сказала Джоанна, поднялась на крыльцо, достала из чемоданчика самую большую отвертку и стала отдирать доску от косяка. Через пару минут доска заскрипела, поддаваясь.
– Иди-ка сюда, – позвала Джоанна, – помоги мне тянуть.
– Конечно! Нерастраченные силы сумасшедшей техасской всадницы! – проворчал Кристиан, хватаясь за Джоаннын край доски.
– Я тебе еще пять минут фору дала! А лошадей, кстати, я привезла с собой. Трех своих любимиц.
– Ничего себе! Они где-то на территории усадьбы?
– Да, в конюшне.
– Покажешь?
– Если посильнее тащить будешь – покажу, а если и вторую доску оторвем – позволю покормить сахаром.
Через десять минут они смогли оторвать доски и Джоанна торжественно открыла дверь. У нее даже были сомнения в том, что ключ подойдет. Если бы Кристиан перепутал адрес и они зря отдирали доски, она одной из них таки пришибла бы маленького негодника. Но все обошлось и они остановились на пороге. Изнутри здание выглядело ничуть не лучше, чем снаружи. Обвалившаяся штукатурка, обломки старой мебели и мусор, сломанные половицы, гнилая деревянная лестница на второй этаж, на ступеньки которой страшно было ступить. Завершала дизайн упавшая одним концом с потолка деревянная балка, увитая толстым слоем паутины.
– М-да-а-а... – только и смогла сказать Джоанна.
– Здорово. Здесь можно фильм ужасов снимать о пауках-мутантах. А судя по паутине, фильм о них может стать и документальным, – проворчал Кристиан, посасывая палец, в который загнал занозу. Как ты собираешься все это отстроить? Сразу учти, что я водитель, а не плотник или штукатур.
– Тебе не грозит. Мой муж – владелец сети строительных компаний. Ты думаешь, я буду нанимать каких-нибудь лоботрясов со стороны при таком положении вещей?
– Он разве не нефтяной магнат?
– Да что вы все пристали с каким-то нефтяным магнатом?!
– А от тебя что требуется?
– Требуется все продумать и правильно организовать работу. Например, я собираюсь спланировать, в какой комнате что будет располагаться. Ну, здесь будет холл, это понятно. Здесь у нас будет дремать такая чистенькая нянечка в передничке... Идем-ка дальше, – она инстинктивно потянула Кристиана за рукав, а он молча подчинился, пошел. Оба уже поддались очарованию полуразрушенного помещения и своих фантазий, поэтому все ненужные установки и комплексы были на время забыты, как будто не было пяти лет разлуки. На двадцать минут они опять превратились в мечтающих студентов, понимавших друг друга с полуслова.
– Посмотри, здесь кухня...
– Ржавую плиту вынести, сюда поставить новые, а в центре – длинную стойку для разделки продуктов. Правда?
– Да! А столовая?
– Посмотрим. Вот и столовая. Ой, дверь чуть не упала. Не ушибся? Здесь можно поставить много столиков.
– А если несколько больших? Большие компании. Так веселее!
– Ты прав. В большой семье будут большие столы, их можно будет сдвигать все вместе на праздники. На потолок можно наклеить мерцающие звезды, и будет столовая, как в "Гарри Поттере"!
– А здесь что можно сделать? Комнату для занятий?
– Нет, здесь будет спортзал. Комнату для занятий можно оборудовать на втором этаже, а носиться галопом лучше на первом.
– Вон ту стену можно сломать, она не нужна.
– Ой, она и сама ломается! Смотри, стоит немного по ней постучать...
– А если здесь сделать разноцветные стены?
– Здорово придумал! А на одной из них можно попросить что-нибудь нарисовать Бене или Лали.
– Тогда уж на двух стенах, а то они одну не поделят.
– А ты что палец сосешь все время? Голодный?
– Занозил.
– Покажи.
Джоанна требовательно протянула руку, и Кристиан опять послушно подчинился.
– Ого! Глубоко засела. Чем бы ее подцепить?
Она порылась в сумочке и достала оттуда булавку. Осторожно принялась доставать занозу, морща нос и прищуриваясь от напряжения. Кристиан для порядка скривился и поерзал на месте.
– Терпи! – она посмотрела строго, как на шаловливого мальчишку, еще немного поковыряла булавкой, извлекла занозу и легонько подула на ранку. Кристиан чуть заметно вздрогнул, а Джоанна осеклась и отпустила его руку. Очарование момента было нарушено. – Возьми теперь палец в рот, потому что у меня даже духов с собой нет, чтобы обработать.
– Как это – у тебя нет духов? Зонтик есть, а духов нет?
– А ты взял его из машины?
– Нет.
– Очень зря. Я бы тебя сейчас им слегка стукнула.
– Что ты дальше будешь делать с этим пряничным домиком?
– Привезу сюда строителей, раздам задания, пусть работают. А еще нужно начинать подыскивать воспитателей, нянечек, поваров. Ты знаешь, я уже боюсь не справиться. Если не справлюсь – пиши пропало. Тогда муж запрет меня в доме навсегда. Это мой единственный шанс.
– Почему ты должна не справиться?
– Слишком много работы предстоит. Я, конечно, гениальна, но мне нужен помощник.
– Я помогу тебе, если ты мне доверяешь. Я же не буду сутками сидеть в машине, дожидаясь, пока ты меня пошлешь... по какому-нибудь делу.
– Хорошенький же у нас получится тандем! Сумасшедшая богатая дамочка и ее верный водитель... Хотя что я говорю... Верный – это же не о тебе, это что-то противоположное совершенно.
– Джоанна...
– Что? Я что-то не то сказала?
– Давай все-таки закончим этот разговор, а то между нами много недосказанного.
– Кристиан, я не хочу! – она прикрыла уши напряженными ладонями и зажмурилась. – В этом раз говоре нет смысла!
– В нем намного больше смысла, чем тебе хочется думать, – он силой отнял ее руки от ушей. – Ты простишь меня за то, что я сделал?
– А я здесь причем? Ты бросил Линду. Беременную, растерянную! – Джоанна напряглась, в ее глазах появились слезы гнева. – Как ты мог превратиться в такое чудовище?
– Да, я был чудовищем. Согласен. Я растерялся, испугался, пришел в ужас, если хочешь. В один миг разрушились все мои мечты. Я перестал видеть и слышать, просто повернулся и ушел в никуда. Неделю я просто лежал на кровати в каком-то клоповнике и смотрел а потолок. А через неделю хотел вернуться, но тебя уже не было на этом континенте, а Себастьен постарался перевернуть Линду на мотоцикле, и о ребенке речь не шла. Какой смысл мне был возвращаться обратно? Друзья не хотели обо мне слышать, ты улетела, ребенка больше не было. Я написал в том письме, что начну новую жизнь, я ее начал. Она была намного хуже предыдущей, но у меня не было выбора. Я был один, некому было подставить мне плечо или дать совет. Это помогло мне повзрослеть.
– И после всего этого ты просишь прощения у меня? Почему именно у меня?
– Потому что у Линды я его попросил через две недели после своего побега, и она меня просила.
– Как?! Ты говорил с Линдой?
– Конечно.
– Но почему она не сказала никому об этом? Ребята отнеслись бы к тебе иначе...
– Откуда я знаю? Я не просил ее никому рассказывать. Этот разговор остался между нами, вот и все. Мне было важно, чтобы она поняла меня и простила, а конфетка за добрый поступок мне была не нужна. Раз меня больше не хотели принимать таким, каким я был, не стоило навязываться. Вместо этого я решил сделать выводы и войти в новую жизнь другим человеком.
– Получилось?
– Не знаю. Знаешь, я до сих пор делаю глупости, поэтому сомневаюсь, что получилось всё. А ты?
– А я? А что я? Когда Линда объявила всем о беременности, я о себе уже не думала. Улетела в Техас, вышла замуж за Кевина, так что тоже начала новую жизнь. Но ты проехал через мою жизнь на асфальтовом катке. Я была молоденькой девушкой, которая любила и собиралась замуж, а перед свадьбой ее бросили и даже не обернулись. Так что мне тоже пришлось измениться.
На ее щеках поблескивали две мокрые дорожки, она изо всех сил кусала дрожавшие губы. Кристиан хотел бы стереть с ее лица слезы и утешить, прижав к себе, как делал когда-то раньше. Тогда она сразу успокаивалась. Но он не мог этого сделать. Это была чужая женщина с новой историей, новой жизнью. Максимум, на что он мог рассчитывать – на ее дружбу, но и ее нужно было заново заслужить. Он был готов к этому, но не собирался говорить о таких идеях вслух.
– Джоанна... – сказал тихо и сипло. – Джоанна, прости меня. Я не знаю, можно ли простить за такое, но я прошу тебя. Я не могу жить с мыслью о том, что ты в себе все это носишь.
– А я никогда никому об этом вслух не говорила.
– Даже Элен?
– Даже ей. Не хотела, чтобы меня жалели. Мне повезло, что все переключились на жалость к Линде.
– А мне почему говоришь?
– Потому что ты меня не жалеешь. И никогда не жалел.
– Что ты такое говоришь!
– Замолчи, – она улыбнулась сквозь слезы и поднесла палец к губам.
– Ты простишь меня? Прости, Джоанна!
– Я простила тебя. Давным-давно простила. И давай больше не будем об этом говорить, ладно? Пообещай.
– Обещаю.
– Так... – Джоанна решительно вытерла слезы и улыбнулась уже одной из обычных своих веселых улыбок. – У меня на повестке дня – два вопроса. Вопрос первый: мне нужен помощник, и я уже знаю, кто им будет.
Она вытащила из сумочки телефон и приложила к уху.
– Привет, Элен! Это я. Ты знаешь, я тут подумала... Я же рассказывала тебе о том, что буду заниматься детским приютом. Так вот, мне очень нужна помощница, и я решила, что ею будешь ты. Нет! Не сопротивляйся! Я все очень хорошо продумала. Для этой работы нужен еще один ум – отрезвляющий мою гениальность. Ты же понимаешь! Нужен кто-то, кто будет говорить: "Джоанна, не наделай глупостей!" Ну Элен, подумай хорошенько! Ты все равно сейчас не работаешь, так хотя бы попробуй. В любой момент сможешь отказаться. Конечно, я тебя не отпущу, но ты же можешь тешить себя такой надеждой. Будешь большой начальницей. Ответственным администратором, вот! И потом, мы сможем все время видеться. Представляешь, как будет здорово? Ну же! Скажи, что я гениальна!
Когда она наконец отключилась, Кристиан стоял перед ней, облокотившись о старый пыльный стол и откровенно хохотал.
– Ты чего смеешься?!
– Ей не удалось отделаться от тебя?
– А смысла нет! Она сидит без работы, а тут такая возможность. И должен же быть в моей команде хоть один серьезный человек!
– А второй вопрос?
– Какой еще второй?
– Ты сказала, что у тебя на повестке дня два вопроса. Первым была Элен, а что со вторым?
– Ах, да! – Джоанна шлепнула себя по лбу. – Нужно тебя нормально одеть. Ты меня раздражаешь в этом костюме и с галстуком. Мне все время хочется тебя этим галстуком придушить, настолько сильно раздражаешь. Так что сейчас мы закроем на ключ этот, как ты говоришь, пряничный домик и поедем по магазинам искать тебе одежду.
– С какой стати ты будешь покупать мне одежду?!
– Я же должна обеспечить тебя униформой. Твоей летней униформой будут какие-нибудь светлые катоновые брюки, приличная рубашка бордового, естественно, цвета, а обувь... Ну, что-нибудь поудобнее. Думаю, "Дольче и Габбана" меня вполне устроят.
– Джоанна...
– Так, – она развернула его за плечи к выходу и слегка подтолкнула в спину. – Поехали по бутикам, дорогой Шумахер. Мне тоже не мешает прикупить себе какие-нибудь треники, а то в светлом платье в этом здании... Бр-р-р...

Глава 4.
Открытие.

Элен появилась в приюте в точно назначенное время, как они с Джоанной и договаривались. В полуразрушенном здании уже начались строительные работы, повсюду сновали строители, в воздухе висела пыль, пахло сухой штукатуркой.
– Простите, где я могу найти Джоанну Коннор? – спросила Элен у одного из строителей, облаченного в рабочий комбинезон.
– О, она везде! – он развел руками, охватывая всю территорию здания, и выронил при этом мастерок из рук. – Повезло нам с заказчицей – ей есть дело до всего.
– Да, вам повезло, – согласилась Элен, понимая, тем не менее, весь сарказм сказанного.
Джоанну она нашла за углом в будущей кухне, где она объясняла рабочему, где будут проходить газовые трубы. На ней были кожаные мокасины, голубые джинсы, плотно облегавшие стройные ноги, и серая туника, перехваченная тонким пояском. На голову она повязала косынку с подсолнухами. Несмотря на то, что она вынужденно сменила стиль, она выглядела очень сексуально, даже Элен не могла не оценить этого.
– О, Элен! – радостно воскликнула Джоанна, одним прыжком оказалась возле подруги и стиснула ее в объятиях. – Как я рада, что ты пришла! Ты видела здание? Как тебе?
– Ну... Мне сложно сказать что-либо определенное. Пока здесь такая разруха...
– Ну, в принципе, да. Когда мы пришли сюда в первый раз, здесь была такая романтика старых руин... Сейчас среди всей этой цементной пылищи романтику разыскать очень сложно. Вот здесь будет кухня, а напротив – столовая. И я уже нашла комнату, где будет наш с тобой кабинет. Пойдем, покажу.
Она схватила Элен за руку и потащила в самый конец коридора. Там за пустым дверным проемом была небольшая комнатка, доверху заваленная старым хламом и освещаемая пыльным окошком. Джоанна торжествовала.
– Вон в том углу мы поставим твой стол, а в этом – мой. Да не кривись ты, включи фантазию. Что с тобой? Почему ты не можешь представить себе, как все будет? Между прочим, ты как ответственный администратор можешь вносить свои идеи.
– Джоанна, я еще ничего не решила.
– Да что тут решать-то? Ты хочешь оставить меня одну со всем этим? Я ведь хотела доверить тебе подбор персонала.
– О каком персонале ты говоришь? Здесь строительных работ на несколько месяцев.
– Погоди, ты хотела, чтобы нас поселили в готовое здание? Но они все сделали бы на свой вкус. Нас бы поставили перед фактом: здесь – кухня, здесь – гостиная, здесь – душевые, а спортзала нет совсем. Так, что ли? Знаешь ли, я не могу полагаться на их вкус и удобство. Я понимаю, что им куда проще было бы оставить все как есть и не рушить стены. А работы здесь на месяц от силы, потому что я выклянчила у Кевина несколько лучших бригад, которые будут трудиться днем и ночью. Сейчас мы возьмем бригадира команды декораторов и вместе поедем выбирать обои для спален. А может быть, выберем сразу все, чтобы сто раз не ездить.
– Ладно, поехали.
– Сейчас. Я отправила свою машину на склад за белилами.
– Твою машину за белилами?! Ты быстро ее угробишь. Это ведь та новая машина которую подарил тебе Кевин?
– Успокойся, Элен. Там всего лишь пробники, они не тяжелые. И я не могу пустить все на самотек и доверить выбор белил строителям.
– Ты отправила с ними эксперта?
– Ну... – Джоанна смутилась. – Не эксперта, а... своего водителя. Пусть он в этом ничего не понимает, но они хотя бы будут знать, что за ними следят. Ты пойми, что все они – люди Кевина, а Кевину не слишком выгодно, чтобы у меня все получилось. Он, может быть, и не будет строить мне козни, но разбираться со строителями мне придется самостоятельно. Если у меня не получится этот проект, он поручит его кому-нибудь другому. Кевину хочется, чтобы я сидела дома и не доставала его, знаешь ли.
– Так это вопрос твоей чести?
– Конечно!
– В таком случае, я с тобой, Джоанна.
Подруги обнялись, а Джоанна в довершение еще и расцеловала Элен в обе щеки.
– Я знала, что ты поймешь меня.
– Мы можем поехать на моей машине, если хочешь. Николя отдал ее сегодня мне, а сам поехал на метро.
– Не выдумывай. Поедем на моей. И вообще не отнимай у Николя колеса, мы сможем заезжать за тобой по утрам и привозить сюда. А потом ты и на собственную машину заработаешь. Зарплата ответственного администратора тебе это позволит. И потом, лучше выбирать обои втроем, чем вдвоем.
– Опять же, с твоим водителем? Ты так доверяешь его вкусу?
– Я не скажу, что он у него безупречный, но посоветоваться-то с ним можно. Элен... Иди-ка сюда... – Джоанна усадила подругу на край длинной скамьи, торчавшей из груды хлама в их будущем кабинете. – Я все не знаю, как тебе сказать. По телефону не смогла, но теперь придется.
– Что случилось?
– Ничего не случилось. Точнее, ничего страшного. И я в этом совсем не виновата, это все Кевин. В общем, он подсунул мне в качестве водителя нашего Кристиана.
– Кристиана?! Ты хочешь сказать, твоего любимого Кри-Кри?!
– Тише, не вопи. Это случайное совпадение. Я сначала была в ужасе, но теперь даже рада. Очень кстати, что есть еще один человек в моей команде, которому я могу доверять. Только Кевин ни в коем случае не должен узнать, что мы были знакомы раньше. Сейчас на территории Кевина мы держим нейтралитет, но через некоторое время можно будет немного расслабиться, ведь и незнакомые люди, работая вместе, могут начать общаться посвободнее.
– А почему ты боишься сказать Кевину, что знакома с Кристианом?
– Что ты! Нельзя! Он начнет докапываться, доведываться, наведет справки и узнает, что у нас были... отношения.
– Откуда он может это узнать?
– А нас мало людей знало в те времена? Да любой официант из студенческого кафе или инструктор по плаванию в спортзале скажет, что мы были парой несколько лет. Тогда Кевин найдет мне нового водителя и будет скандал из-за того, что я промолчала сразу. Ясно ведь станет, что я собиралась лгать до победного конца.
– Что ты считаешь в данном случае победным концом?
– Ну... пока смерть не разлучит нас, что ли... А Кристиану нужна работа, да и я уже прочувствовала за эту неделю, что значит надежный человек рядом.
– Джоанна... Ты можешь наделать глупостей. Ты уверена в том, что больше ничего не чувствуешь к Кристиану?
– Конечно, не чувствую! Все позади. Я замужем, пять лет прошло, у меня новая жизнь. А Кристиан – просто старый приятель, вот и все.
– В таком случае, не приятель, а старый друг. Вы ведь были большими друзьями вдобавок ко всему.
– Ну, дружбу еще подтвердить нужно и закрепить.
– Что там закреплять? Столько вместе прожито, столько знаете друг о друге...
– Но мы не виделись пять лет!
– А теперь, через неделю общения, ты помнишь об этих пяти годах? Только честно!
– Нет. Забываю почти всегда.
– И он живет в вашем доме?
– Только по будням.
– Ох, Джоанна-Джоанна, – Элен покачала головой. – Ты неисправима. Смотри – не накликай беду ни на свою, ни на его голову. Если вдруг между вами опять пролетит искра, никто не может предсказать реакцию Кевина.
– Почему никто не может? Я могу. И ничего хорошего эта реакция нам не предвещает.
– Вот именно.
В этот момент из коридора послышался грохот и отчаянные чертыхания.
– О, Кристиан вернулся, – отметила Джоанна, вставала со скамейки и выскочила из каморки. – Что там уже случилось у тебя?
Элен выглянула в коридор вслед за ней. Сердитый Кристиан прыгал на одной ноге, а коленку второй прижимал к груди. Он так мало изменился за пять лет... В первый момент Элен показалось, что она видела его в последний раз всего неделю назад. Такой же подвижный, ворчащий, нижняя губа обиженно оттопырена. Естественно, весь мир виноват в том, что он ушиб колено о выставленный в коридор старый разваленный стол. Но когда наконец он перестал прыгать и посмотрел на нее, в его взгляде она увидела что-то новое, более глубокое – отражение всех переживаний и раздумий нескольких десятков месяцев. Сразу стало ясно, что за это время он многое понял и переосмыслил. Интересно, увидела ли это в его глазах Джоанна. Наверняка увидела, но не хочет об этом думать. Если пропустить эту идею через ее нервную систему – можно ожидать каких угодно катаклизмов.
– Элен... – он перестал скакать и отпустил колено. Джоанна внимательно наблюдала за ними. Естественно, она видела... Она всегда и всё видела первой...
– Привет, Кристиан.
Старые друзья подошли друг к другу и обнялись, Кристиан легонько прижался губами к щеке Элен.
– Рад тебя видеть. Джоанна рассказала тебе?
– О том, что ты – ее водитель? Да, рассказала. Что ж, так судьба распорядилась.
– Элен, о чем ты говоришь? – вмешалась Джоанна. – Судьба?
– Но нельзя же было так расставаться, как вы расстались!
– Так, Элен... – Джоанна доверительно взяла Элен под локоть. – Мы об этом больше не разговариваем, мы во всем разобрались и эту тему не затрагиваем. Кристиан, что там с белилами?
– Тебе бы только белила! Я колено ушиб, не видишь?!
– Не будь неженкой. Пойдем выбирать белила.
Джоанна решительно взяла его за локоть и потащила вдоль коридора к выходу. Элен на долю секунды остановилась. Ей показалось, что она перехватила взгляд Кристиана, по которому совершенно точно было ясно, что он тоже оценил сексуальность обтягивающих джинсов Джоанны...


Джоанна оказалась права: через четыре недели ремонтные работы подходили к концу. В доме пахло свежей краской и новенькой мебелью. В холле второго этажа и в коридорах стояли еще не распакованные удобные двухъярусные кровати, сантехники вовсю трудились в душевой, а специально привезенный из дома садовник засаживал клумбы на заднем дворе, где переливались всеми цветами радуги качели на детской площадке.
В кабинете Джоанны и Элен уже не только стояла мебель, но и вовсю кипела работа. Элен висела на телефоне в поисках недостающей нянечки, на краешке ее стола примостилась бухгалтер Леони – молоденькая коротко стриженная брюнетка. Она напряженно стучала пальцем по клавишам калькулятора и заполняла какую-то сплошь исчерканную карандашом таблицу. Новенький стол Джоанны был застелен остатками обоев и засыпан землей. Она занималась посадкой комнатных растений. Была по локоть испачкана землей, на лице тоже виднелись черные дорожки от пальцев – видимо, она поправляла волосы и задела рукой щеку. Ее длинная красная футболка была одним краем заправлена в джинсы – опять же, чтобы не мешала, а заколка, державшая волосы, сползла наполовину, и пшеничного цвета завитки выбились и спадали на лицо.
– Элен, ты можешь поправить мне волосы? У меня руки грязные.
– Джоанна, ты же видишь, я пытаюсь найти нянечку. Чего ты вообще взялась за эти вазоны? Тебе делать нечего? Загадила весь кабинет. Нужно было хотя бы на задний двор с этим выйти.
– Когда я здесь, я в курсе всех событий. А если уж на задний двор – то пусть бы садовник сам их и пересаживал.
– Так пусть бы и пересаживал.
– Какая ты вредная! Прошу всего лишь поправить мне волосы, а ты торгуешься.
Джоанна стряхнула с перчаток землю и отправилась в столовую, где работали Бенедикт и Лали. Изначально планировалось расписать там одну стену, потом – две, по одной на каждую. В итоге все четыре стены изображали смену времен года в Париже. От угла к углу весна плавно сменяла зиму, потом расцветало лето, оно переходило в осень, а осень снова сменялась снежной зимой. На потолке хотели сделать звездное небо, но решили, что при такой росписи стен это будет лишним. Поэтому фосфоресцирующие звезды оказались на потолках спален. После выключения света они еще какое-то время приятно мерцали, как на ночном небе.
Бенедикт дорисовывала весеннюю траву, сидя по-турецки на полу, а Лали балансировала на козлах под потолком и завершала осеннее небо. В углу на табуретке сидел Кристиан в сером переднике и смешивал краски.
– Девочки, кто-нибудь, правьте мне волосы, пожалуйста!
– Джоанна, я вся в краске! – Бенедикт продемонстрировала ей свои руки.
– А я высоко, – отозвалась Лали.
– Сняла бы перчатки и поправила сама, – предложил Кристиан.
– Я все должна делать сама!
– О, мадам не в духе сегодня? Любимый конь на ногу наступил? Давай будем сюда горничную возить. Место в машине есть.
– Кристиан, не дразни ее, – попросила Бенедикт.
– Взял бы и сам поправил ей волосы. Меньше шума было бы, – подмигнула ей Лали.
– Вот еще! – Джоанна принялась стаскивать с рук перчатки, но резина, как назло, прилипла и не желала поддаваться. Она нервно запрыгала на месте, желая поскорее разорвать резину, чтобы прекратить этот пустой разговор. И тут она почувствовала, как заколка плавно соскользнула, а волосы тяжелой волной упали на спину. Кристиан запустил пальцы в ее волосы, чтобы снова собрать их в пучок, а Джоанна замерла на месте с открытым ртом. Инстинктивно она подняла глаза на Лали, сидевшую как раз над ее головой. Лали смотрела на них, не мигая, и чесала лоб тыльной стороной ладони. Захотелось чем-нибудь запустить в нее, но не поднималась рука. Джоанна чувствовала, как пальцы Кристиана плавно перебирают пряди ее волос. Она знала, что должна одернуть его, топнуть ногой или хотя бы перевести все в шутку, но он застал ее врасплох, и она не могла пошевелиться. Сами собой на один миг закрылись глаза, ей показалось, что она вернулась в свои двадцать лет, когда это могло происходить с ней беспрепятственно и не казалось чем-то необычным. В двадцать лет она не чувствовала от этого никакой неловкости, ей было тогда так спокойно, счастливо и тепло, а теперь... Кевин никогда не бы не сделал для нее такой мелочи. Да и причем здесь Кевин?..
– Может, ты присядешь? Забыла, что в дылду вымахала? Или мне табуретку подставить? – донесся до нее, как сквозь дымку, голос Кристиана.
Она вздрогнула, резко дернула головой и лишилась пары десятков волос.
– Что ты делаешь? Не хочешь согнуть ноги – пеняй на себя.
– Оставь в покое мои волосы!
– Не дергайся, а то все вырву. Вот так... – он аккуратно заколол волосы, и непослушные пряди оказались связанными в пучок на затылке. – Удобно?
– Да, спасибо.
В столовую вошла Элен и остановилась в дверях. Кристиан как раз убирал руки от волос Джоанны. Элен только и успела немного приподнять брови.
– И не притворяйся, будто ты моя мама! – воскликнула Джоанна и пулей вылетела в коридор.
– Чего это она? – удивилась Элен. Кристиан пожал плечами и вернулся к смешиванию красок.
– Отвыкла от прикосновений, – подытожила Лали.
– Я тебя прошу: рисуй и не отвлекайся, – оборвала ее Бенедикт.
– Господи... – Элен устало опустилась на пол рядом с ней. – От вас с ума можно сойти. Одна вопит, как сумасшедшая, второй забывает, на каком он свете, и начинает переходить границы, а вы ссоритесь постоянно. Сумасшедший дом.
– Элен, а ты смотри на все попроще, – пожала плечами Бенедикт. – Наблюдай за событиями из первого ряда и наслаждайся.
– Хорошенькое наслаждение! Если бы Кевин застал здесь случайно ту картину, которую застала я, как вы думаете, какова была бы его реакция?
– А что ты застала? – возмутился Кристиан. – Она же носилась тут, как угорелая, со своими волосами. Подумаешь – поправил ей заколку.
– Ты забываешь, что Джоанна замужем и полностью от своего мужа зависит. Нельзя портить их отношения и ее жизнь. Раз она решила скрыть от Кевина тот факт, что вы были... знакомы, значит у нее были на то самые веские причины. Ты понимаешь это?
– Не все так гладко, ты хочешь сказать? – отозвалась Лали.
– Именно это я и хочу сказать. Давайте вести себя скромнее, если мы не хотим, чтобы Джоанна пострадала. Мы все любим ее, поэтому должны с ней считаться. Кристиан, ты слышишь?
– Слышу.
– А как вообще вы живете в одном доме? Не видитесь в свободное время, не общаетесь, что ли? – полюбопытствовала Лали.
– У меня же есть своя комната в другом крыле. Я в дом не должен заходить. Она просила. Да я и сам не хочу. Там этот Джордан... Достал он меня. Все ему не так – как ни повернись. Лучше уж сидеть у себя в комнате перед телеком или смотаться втихаря в город на мотоцикле. А в выходные я и так там не ночую. Но иногда мы видимся, конечно. Однажды, когда ее Кевин уезжал на пару дней на юг, мы ходили на конюшню и она даже учила меня сидеть в седле.
– Ой, Кристиан, не докатайтесь, я вас умоляю!
В столовую опять вбежала Джоанна и схватилась обеими руками за косяк, чтобы отдышаться.
– Девочка моя! Что случилось? – всплеснула руками Элен. – Шторы не того цвета или одеяла в пододеяльники не входят?
– Кевин приехал, – выдавила наконец Джоанна.
– Тогда встречай мужа. Зачем примчалась? – не поняла Бенедикт.
– Я не в форме. Он меня такую никогда не видел.
– Значит, увидит! – Кристиан в сердцах плюхнул лопатку-мешалку в краску, и ему в лицо полетели голубые брызги. – Что в тебе необычного такого? Человек работает.
– Тихо, помолчи. Элен, Бене, тащите с меня хотя бы эти перчатки, а то я его землей испачкаю.
Девочки схватили каждая по руке и стали усиленно стаскивать с них прилипшую резину. В этот момент в столовую вошел Кевин. Он остановился на пороге в растерянности – красивый, самоуверенный, одет с иголочки. Определенно новый имидж супруги его смутил.
– Ой, здравствуй, дорогой! – прощебетала Джоанна на английском и, пряча руки с полустянутыми перчатками за спину, поцеловала его в щеку. – Почему ты не предупредил, что заедешь? Я тут цветоводством занималась, знаешь ли.
– Добрый день, – с сильным акцентом поздоровался Кевин через ее голову с присутствующими и сделал шаг назад, чтобы не испачкаться от Джоанны.
– Познакомься. Это Элен, наш ответственный администратор, а это – Бенедикт и Лали, приглашенные художники. Тебе нравится идея со стенами?
– Какой администратор? – переспросил Кевин.
– Ответственный!
– А почему твой водитель сидит здесь и весь в краске?
– Он помогает девоч... художницам.
– Сними это, – Кевин указал взглядом на перчатки, – и пойдем со мной. Покажешь, что здесь на каком этапе.
Джоанна послушно выскользнула за ним в коридор. Девочки переглянулись, а Кристиан интенсивно мешал краску, не поднимая глаз.
– Посмотри, здесь у нас кухня, здесь – гостиная. На полу будет мягкий ковер, но пока еще не закончены работы, вон он стоит свернутый в углу. Комнаты для занятий будут на втором этаже. А на первом решили сделать спальню для младенцев, чтобы не носить их на руках по лестнице. Кстати, лестницу обили деревом. Идем, посмотришь, – щебетала Джоанна.
– Почему ты в таком виде? – сдержано спросил Кевин.
– Чтобы не испачкаться. Сегодня здесь уже более или менее чисто, но ты не представляешь, что творилось раньше. Пыль столбом!
– Мои подчиненные видят тебя в этом рубище. Твои, кстати, тоже.
– Милый, я пересаживаю цветы...
– Сегодня я специально прислал сюда садовника. Ты понимаешь меня? Специально! Чтобы моя жена не пересаживала цветы собственными руками. Это его хлеб. А твой хлеб – руководить. Если у тебя не получается, так и скажи, будешь заниматься своей привычной работой – по дому.
– Я поняла, Кевин. Буду следить за своим внешним видом, извини.
– Мне неприятно делать тебе замечания, дорогая, поэтому постарайся, чтобы больше не пришлось. Теперь вот еще что: через неделю будет торжественное открытие. В прессе и на телевидении должно появиться сообщение об этом, необходимо разослать приглашения. Приюту нужно название.
– Да, я думала назвать его "Домик маленьких друзей"...
– Как? – Кевин широко открыл глаза.
– "Домик мал..."
– Я слышал, но не очень хорошо понял. Дорогая, такие смешные названия мы прибережем для рождественских спектаклей. Приют будет называться "Джоанна", в честь тебя – его основательницы и хозяйки.
– Кевин, но мне не хотелось бы...
– Доставь мне удовольствие: не спорь. Я удивляюсь, что в Париже – в таком утонченном и элегантном городе ты изменилась в противоположную сторону. Я не узнаю свою милую жену. Давай условимся: сегодня вечером я найду ее дома.
– Хорошо, дорогой. Я постараюсь не огорчать тебя.
Кевин удовлетворенно кивнул, сухо поцеловал жену в лоб и пошел прочь из здания, даже не поднявшись на второй этаж. Джоанна устало прислонилась к свежеотштукатуренной стене. В ее глазах стояли слезы. Лишь бы Кристиан и девочки их не увидели...


Детей в приют "Джоанна" привезли в день открытия. Джоанна сразу сделала попытку познакомиться с ними, но Кевин, присутствовавший в приюте с утра, не давал ей такой возможности.
– Сделаешь это потом, дорогая. Пока ими займутся воспитатели и нянечки.
Шестьдесят детей от шести месяцев до двенадцати лет (двадцать семь мальчиков и тридцать три девочки) поступили в распоряжение персонала, заботливо отобранного очень ответственным администратором Элен. Теперь малыши – те, кто уже мог уверенно стоять и быть наряженным в голубое платье или темно-синий костюмчик с галстуком, были построены вдоль стен на заднем дворе. На крыльце была натянута красная ленточка, перед которой стояли Джоанна с Кевином и несколько высокопоставленных лиц, приглашенных на церемонию открытия. Элен стояла напротив них рядом с детворой и воспитателями в синих униформах.
– ...Я желаю этим детям обрести в этих стенах не просто жилище, но и постараться стать настоящей семьей... – говорил Кевин.
Джоанна все смотрела на Элен, которая поддерживала ее взглядом. Откуда взялось это волнение? Ей ведь все удалось! Удалось отстроить здание, поселить в нем детей. Конечно, сейчас ей предстоит самая сложная задача: запустить этот механизм. То, что говорит Кевин – пустые слова. А для того, чтобы приют стал домом, а все, кто в нем живет – семьей, нужно еще столько усилий приложить... Хорошо, что Элен рядом – маленькая, хрупкая, но такая добрая, умная и преданная. Самый лучший друг тот, кто в трудную минуту оказывается рядом. А у Джоанны таких друзей много, поэтому она должна быть счастлива. И она будет счастлива! Нужно повторять эти слова каждый день, как молитву – когда тяжело, когда грустно, когда ком подступает к горлу и нечем дышать, когда кажется, что тонешь, когда засасывает в трясину. "Я буду счастлива, потому что у меня замечательные друзья! Я буду счастлива, потому что они рядом, потому что мы вместе!"
– ... и я хочу предоставить право перерезать красную ленточку моей любимой супруге Джоанне Коннор, именем которой совсем не зря назван этот приют. Именно благодаря ей он стал таким, каким вы видите его сейчас. Прошу, Джоанна.
Она взяла большие острые ножницы, окинула взглядом собравшихся, подарила им самую ослепительную из своих улыбок и одним махом разрезала ленточку. Раздались аплодисменты, и она помахала всем рукой. Вдруг она почувствовала чей-то пристальный взгляд. Удивительно – ведь вся эта толпа смотрит на нее. Откуда это странное ощущение? Слегка вздрогнув, она посмотрела немного в сторону и увидела, как из-за невысокой ограды на нее смотрит Кристиан, которого, естественно, на церемонию не пригласили – Кевин считал, что место водителя – в машине. Он облокотился об оградку, смотрел на нее и ободряюще улыбался. Как ей не хватало этого взгляда! Она незаметно с благодарностью улыбнулась ему. Незаметно... Но он заметил и подмигнул. Так было когда-то, так было и сейчас. Лишь бы не потерять то, что досталось ей теперь! Лишь бы не потерять...

Глава 5.
Люк.

Кевин Коннор наивно полагал, что после открытия приюта его жена станет больше бывать дома и постепенно остынет к своему новому развлечению. Как же он ошибался! С тех пор, как приют открылся, Джоанна приезжала домой только ночевать, да и то сразу валилась в кровать от усталости. С этим немедленно нужно было что-то делать. Никакие просьбы и увещевания не помогали. Какие еще существуют средства для укрощения заработавшихся жен? Стукнуть кулаком по столу? Привязать к столбу в конюшне? Депортировать в Техас?
Пока он размышлял над этим, Джоанна упивалась своей новой жизнью. Она уже обожала каждого из подопечных малышей, знала, у кого какие пристрастия, кто любит есть на завтрак омлет, а кто – печенье с молоком, кому какие предметы в школе даются легко, а кому следует дополнительно позаниматься вечером. Она получала величайшее наслаждение от их беготни, успехов и простых детских радостей. Элен часто отвлекалась от своей серьезной роли ответственного администратора и собирала детвору в кружок в гостиной, чтобы почитать им вслух одну из любимых книг своего детства. Джоанна обычно тоже пристраивалась где-нибудь в уголке и с улыбкой отмечала, что очень часто в такие моменты в поле зрения "совершенно случайно" оказывался Кристиан, усаживался на диванную подушку, брошенную на пол, да так и оставался сидеть до конца главы. Лали и Бенедикт частенько забегали с лакомствами для детей и были не прочь остаться на часок-другой и поиграть в какую-нибудь шумную игру. Конечно же, после таких насыщенных дней хотелось спокойных ночей, и планы Кевина относительно депортации Джоанне совершенно не хотелось принимать во внимание. Лучше подумать об этом завтра.
А завтра опять наступало утро, Джоанна чмокала в щеку едва успевшего побриться мужа и со словами "позавтракаю на работе с ребятами" весело упархивала из дома. На подъездной дорожке ее уже ждал Кристиан в отполированном до блеска автомобиле, на глазах вечно недовольного Джордана усаживал на заднее сидение и торжественно увозил за ворота, где она немедленно пересаживалась вперед и начинала без передышки трещать о том, что пора покупать новую партию школьных тетрадей и не мешало бы зайти в школу, чтобы поинтересоваться у учителя об успехах первоклашек.
Ветер уже носил по заднему дворику желтые листья, а ночи становились все холоднее. Малыши-дошколяшки выходили на прогулку в вязаных шапочках с помпонами и напоминали рассыпавшиеся по детской площадке мячики. А азарт Джоанны от ее работы не проходил, нагоняя все более темную тоску на ее мужа.
– В следующий четверг – день рождения Николя, – напомнила она Кристиану по пути в приют. – Что бы купить ему в подарок?
– Можно купить газету.
– Какую еще газету?!
– Я имею в виду редакцию.
– Я подумаю над твоим предложением. Ты-то что дарить собираешься?
– Меня не приглашали, в общем-то.
– Не валяй дурака. Все давным-давно успокоились и относятся к тебе вполне адекватно. Девчонки постоянно видят тебя в приюте. Что тебя пугает? Встреча с ребятами, что ли? Ты же виделся с ними!
– Одно дело видеться и совсем другое – припереться на день рождения.
– Ты меня угнетаешь своими комплексами, честное слово. Кристиан, осторожно!
Совершенно неожиданно на пути возникла невесть откуда взявшийся кусок трубы и угодил под машину. Послышался резкий скрежет, глухой удар, машину закрутило и отнесло к обочине. В последнюю секунду Кристиану удалось выровнять ее и не налететь на дерево. Джоанна уронила руки на колени.
– Уф... С тобой все в порядке?
– Ты не ушиблась? Посмотри на меня. Но машина...
Кристиан в панике выскочил наружу и стал предпринимать отчаянные попытки залезть под машину. Джоанна вышла вслед за ним и потянула его за ремень.
– Мы что-то определенно повредили и сами не починим. Посмотри, бензин течет.
– Я разбил твою машину!
– Да что ты паникуешь? Ты же не виноват в том, что какой-то кретин разбрасывает на дороге мусор. И ничего ты не разбил, просто подпортил. Плохо то, что Элен придется добираться на такси, а мы здесь, похоже, застрянем надолго.
Она огляделась по сторонам. Это была тихая улочка со старыми двухэтажными домами. Заросший сквер по одну сторону дороги, булочная – по другую, и пара-тройка случайных прохожих в поле зрения.
– Что будем делать? – Кристиан поднял на Джоанну наполненные отчаянием черные глаза.
- Что делать - как раз не вопрос. Вопрос в другом: как транспортировать?
Джоанна порылась в машине, достала телефон и набрала номер.
– Привет, Жозе. Будешь смеяться, но нам нужна твоя помощь. У тебя нет под рукой какого-нибудь буксировщика или автопогрузчика? Ну очень нужно!
– Джоанна, что случилось?! Вы разбились?
– Нет, но повредили днище, не можем ехать дальше.
– Никто не пострадал?
– Нет, если не считать нежную психику Кристиана.
– Ждите меня, я сейчас попытаюсь где-нибудь достать для вас автопогрузчик. Николя, кажется, еще из дому не выезжал. В крайнем случае, приедем вдвоем и отбуксируем машину ко мне в мастерскую. Где вы находитесь?
Джоанна назвала улицу и приблизительное месторасположение, приблизилась к своему поникшему водителю и положила руку на его плечо. Он выскочил из машины без куртки, но явно не чувствовал холода. Плечо под тонкой тканью рубашки было живым, теплым, упругим. Джоанна совсем позабыла, что значило держать за плечо Кристиана Рокье. Почему в жизни все так непросто? Почему приходится все время на кого-то оглядываться и спрашивать чужого мнения? Он стоял рядом с ней – грустный, беззащитный, до боли близкий, до ужаса далекий. Захотелось, как в юности, стиснуть его в комок, чтобы не мог вырваться, прижать к себе, позлить и развеселить в одну секунду. Но она не могла сделать этого.
– Хорошо, что ты – мой друг, – сказала она вдруг. Он поднял голову, медленно обернулся, посмотрел, не мигая, в глаза. – Ты ведь друг мне?
– Что с тобой?
– Ничего... Надеюсь, ты понимаешь, что я не думаю о тебе как о человеке, который на меня работает. Мне не хотелось бы, чтобы ты унижал себя глупыми мыслями о том, что тебе приходится зарабатывать на мне деньги. Это вынужденная необходимость, вот и все. Потерпи еще немного, я найду тебе достойную работу. Но пока я побуду эгоисткой, потому что ты нужен мне... рядом.
– Я знаю. Я же вижу, как ты жила бы, если бы не приют.
– Я жила так пять лет. Знаешь, рано или поздно Кевину придется возвращаться в Техас, и я поеду с ним. К тому времени у тебя будет хорошая работа, я обещаю. И ты перестанешь зависеть от меня и подавать мне машину к крыльцу.
– А ты не подумала, что мне это нравится и я не хочу, чтобы ты уезжала?
Джоанна все еще держала руку на его плече и в возникшей тишине даже чувствовала под ней его пульс, а может быть, свой... Она забыла, где находится, забыла о своих страхах и обо всех препятствиях. Как будто во сне, ей показалось, что они опять студенты – точно такие же беззаботные, какими были более пяти лет назад, и непонятно что за сила вообще может разлучить их. Что еще за Техас? Что еще за Кевин? Что еще за предрассудки? Глаза Кристиана становились все ближе, Джоанна почувствовала его горячую ладонь под плащом на своей талии, и эта ладонь прожигала насквозь тонкую ткань ее блузки. Она уже чувствовала его дыхание на своих губах, закрыла глаза и замерла в пьянящем ожидании.
Вдруг с противоположной стороны улицы от булочной раздался пронзительный женский крик. Джоанна с Кристианом резко отпрянули друг от друга и никак не могли отдышаться и придти в себя. Женщина опять закричала и выскочила на крыльцо булочной. От нее пулей убегал проворный парнишка в расстегнутом пальтишке и зеленой вязаной шапочке, сбившейся на макушку. В руке у него была длинная французская булка.
– Ай, молодец парень, – оценил Кристиан. – Спёр батончик и не покраснел даже.
– Ну вот что ты поощряешь? Ты работаешь в детском приюте, между прочим.
– Ты неправильно оцениваешь ситуацию. Я работаю не в приюте, а в одном богатом доме водителем, поэтому мне не обязательно брать уроки у Макаренко.
– Пойдем к этой женщине и спросим, что случилось.
– Можно и не спрашивать. Все предельно ясно и без ее объяснений.
– И все-таки, пойдем, – Джоанна шлепнула его по спине и обнаружила, что он все еще без куртки. – Оденься, пожалуйста. Не хочу ездить с сопливым водителем.
– Сейчас ребята приедут, а нас нет, – проворчал Кристиан, но послушно вытащил курточку их машины.
– Ничего, найдут.
В маленькой булочной опьяняюще пахло свежеиспеченным хлебом. Джоанна восторженно потянула носом, схватила стоявшую у прилавка плетеную корзинку с ручкой, оплетенной голубой клетчатой ленточкой, и принялась набивать ее булочками, круассанами и пирожками.
– Ты сюда поесть пришла? – напомнил Кристиан.
– Это я детворе к обеду отвезу. Им понравится.
– Если машина повреждена серьезно, можешь и к ужину не успеть, и твоими черствыми булочками вечером будут похрустывать Кевин с Джорданом.
– Подумаешь! Вы с Жозе и Николя за милую душу их утопчете, когда проголодаетесь.
– Да, мы втроем стоим шестидесяти маленьких бандитов.
– Так я тоже помогу.
– А, ну, если так, то да...
К ним подошла та самая продавец, которая кричала на парнишку.
– Добрый день, – улыбнулась она. – Советую попробовать пирожки с клубничным конфитюром.
– Спасибо, мадам, – Джоанна послушно положила в корзинку штук пять пирожков. – Мы видели, как парень утащил вашу булку. Видимо, он просто не стерпел этого потрясающего запаха.
– Этот парень – маленький воришка. Это не первая булка, которую он стащил. Он живет на соседней улице в мансарде, я его знаю.
– Вы знаете, где он живет? Почему не пожалуетесь его родителям?
– Какие родители?! Его мать умерла весной, а живет он с ее престарелой слепой теткой.
– И ей не отказали в опеке?!
– Нет никакой опеки. Его периодически пытаются поймать люди из социальной службы, но он каждый раз при их приближении убегает через крышу – только его и видели. Недельку отсидится где-нибудь, а потом опять возвращается и ворует булки.
– О, мадам, спасибо за рассказ. Нам уже пора идти. Вот деньги за корзинку с выпечкой, а сдачу отдавать не нужно. Считайте, что я расплатилась за булки, которые таскал у вас этот мальчик. Как, говорите, его зовут?
– Люк. Но он не стоит того, чтобы вы платили за него. Паршивец, совсем от рук отбился.
– Любой ребенок стоит не одного десятка французских булок, мадам, – неожиданно отозвался Кристиан, взял из рук Джоанны корзинку и вышел из булочной.
Джоанна пару секунд переваривала сказанное им, потом удивленно приподняла брови и вышла следом. Рядом с их машиной уже стояла машина Николя, и ноги Жозе торчали из-под переднего бампера.
– Привет, – Кристиан протянул Николя руку, свободную от корзинки. "А вдруг не пожмет?" – предательски сжалось сердце. Пожал. Улыбнулся. Второй рукой звонко шлепнул по плечу.
– Привет, дружище. Рад тебя видеть.
– Жозе, как жизнь? – Кристиан уже более смело постучал носком туфли по подошве торчащего из-под машины ботинка.
– Отлично, чувак. Лежу вот под машиной, а какой-то гад стучит мне по пяткам.
– Это я.
– Тогда я рад встрече. Слушайте, хорошо же вы тут все раскорежили. Мне все-таки придется тащить машину в мастерскую.
– Не тебе придется, а мне, – заметил Николя, нежно обнимавший Джоанну за плечи.
– Что в лоб, что по лбу, – сказал Жозе, вылезая из-под машины, отряхнул со всех сторон джинсовый комбинезон, служивший ему робой, натянул куртку и привычным движением откинул назад волосы. – Привет, – он пожал руку Кристиану и чмокнул Джоанну в щеку.
– Какой ты сексуальный в этом комбинезоне! – подмигнула ему Джоанна. – Бедняжка Бене, ей приходится терпеть это.
– Мне она такого никогда не говорит, – заметил Кристиан.
– С какой стати я буду это тебе говорить? Родители меня учили: врать грешно.
Кристиан обиженно выпятил губы – в точности как делал это в юности, ребята рассмеялись. Вдруг Джоанна стала серьезной.
– Тише, не вертите головами. В сквере напротив нас стоит парень в вязаной шапочке, смотрит на нас и дожевывает французскую булку. Сейчас крайне необходимо его поймать.
–– Джоанна, ты только что купила полную корзину сдобы, – напомнил Николя. – На кой тебе еще и недожеванная булка того парня?
– Он живет вдвоем со слепой старухой, которая не является ему опекуном, и ворует еду с прилавков. Нужно привезти его к нам в приют, а потом уже оформить все необходимые документы. Этого ребенка необходимо спасти.
– Ты намерена собирать всех беспризорников по Парижу и натрамбовывать в свой приют? – удивился Жозе.
– Может быть, лучше отвезти его в социальную службу, а они пусть разбираются? – предложил Николя.
– Ребята, вы так далеки от этой проблемы! Вы даже не представляете, как может сложиться его судьба, если он окажется не там, где нужно. Кристиан, ты что думаешь по этому поводу? Только шевели мозгами поскорее. Булки у него осталось совсем мало, сейчас он смоется.
– Мы с тобой идем напрямик к нему, а Жозе и Николя обходят его с разных сторон, – выдал Кристиан.
– Почему вы двое всегда придумываете какие-нибудь приключения? – вытаращил глаза Жозе.
– Молчи и действуй.
В следующую секунду все четверо разом повернулись и спокойным шагом направились к скверу. Мальчик заметил их приближение и заметно напрягся. Когда они были от него в нескольких метрах, он вдруг резко развернулся и рванул в противоположном направлении. Джоанна и Кристиан бросились следом, Жозе свернул налево, а Николя – направо, чтобы обогнуть квартал с разных сторон.
Мальчик мчался со скоростью ветра. Видимо, ему нередко приходилось спасаться от погони. Когда сквер закончился, он ловко перемахнул через ограду и свернул в узкую улочку, преследователи не отставали от него, но поймать его им тоже не удавалось. В просветах между домами маячили Николя и Жозе, и мальчишке просто некуда было деваться. В тупике обнаружился заброшенный двухэтажный дом с заколоченными окнами. Мальчик, как маленькая обезьянка, схватился за скрещенные доски, в мгновение ока вскарабкался наверх и исчез в дырке пустого оконного проема второго этажа.
– Подсади меня, – коротко скомандовала Джоанна. – Он сейчас уйдет по крышам. Помнишь, что сказала булочница?
Она тоже взялась руками за доски, мимоходом подергала их, испытывая на прочность, но времени на это не было, поэтому полезла как есть. Кристиан подсадил ее снизу, потом немного поддержал за ноги, а когда она достигла проема в окне, подтянулся на руках и последовал за ней.
В доме были разрушены некоторые перегородки, поэтому под ногами валялись кирпичи и битое стекло, местами со стен свисали содранные обрывки обоев, а с потолка свисали металлические прутья. Джоанна свесилась из окна, выходившего на противоположную сторону дома. Под ним стояли запыхавшиеся Николя и Жозе.
– Видели его?
– Нет, он не выходил.
– А по крыше?
– Эта крыша ни с чем не соседствует, некуда ему было прыгать.
– Все ясно. Люк! – позвала Джоанна. – Эй, Люк, вылезай. Не бойся, мы тебя не обидим.
– Боюсь, ему слишком часто это обещали, – заметил Кристиан. – Иди лучше молча.
Мальчик сидел в самом углу второго этажа на горке досок. Он прижал к себе колени руками и спрятал в них лицо. Зеленая шапочка каким-то чудом все еще не свалилась с его макушки. Джоанна остановилась в дверном проеме и кивнула Кристиану, предлагая поговорить с ребенком, тот подошел поближе, присел на корточки и осторожно взял парнишку руками за плечи. Плечи задрожали, как хвостик мышонка.
– Эй, Люк, – шепотом сказал Кристиан. – Я просто хочу поговорить с тобой. Я не из социальной службы, и, если ты не захочешь, я никуда тебя не увезу. Честно. Зуб даю. Слышишь меня?
– Зуб даешь? А откуда ты знаешь, что я Люк? – на него посмотрели два васильковых глаза.
– Булочница сказала. Мы видели, как ты ловко стащил у нее батон и подумали: вот клевый пацан, нам как раз такой и нужен.
– Зачем? – он вытер рукавом веснущатый курносый носик. На щеках блестели две чумазые дорожки от сердитых слез, а синие глаза недоверчиво выглядывали из-под белобрысого чубчика.
– Видишь эту тетеньку? У нее в доме живет целая куча таких озорников, как ты. Она прекрасно знает, чем вы любите развлекаться. Видел, как она ловко лазает по стенам? Она и ребят этому учит. У нее в доме есть классный спортзал, а в нем – настоящие канаты, по которым можно взбираться к потолку или раскачиваться, как на качелях. Слышал о таких? А еще – лесенки и настоящий батут. В этом зале можно озорничать сколько влезет. А на обед они лопают сколько угодно булочек с конфитюром и иногда стреляют друг в друга шариками из бумажных салфеток. А спят они на таких двухэтажных кроватках и щекочут друг другу пятки, стоит свесить их сверху. И еще там есть добрая мадам Элен. Девчонки любят заплетать ей пятьдесят косичек в то время, пока она читает вслух книжки о Карлсоне. Если хочешь – отвезу тебя туда, а вредных теток из социальной службы мадам Джоанна возьмет на себя. – Ты врешь. Таких домов не бывает.
– Не веришь? Давай я тебе пообещаю: если я и правда вру, я отвезу тебя обратно, усажу на эти самые доски и больше никогда не побеспокою. Идет?
– А если все-таки обманешь?
– Если обману – сам придумаешь мне наказание. Ну, решили, едем?
Кристиан встал на ноги и протянул Люку руку. Мальчик минуту колебался, а потом доверчиво вложил немытую теплую ладошку в его ладонь. Джоанна облегченно выдохнула.
– Вы сильно не радуйтесь, мадам Джоанна. Люка я сейчас подам из окна Жозе и Николя, а вам придется выбираться самостоятельно, потому что огромную американку они просто не удержат.
– Тогда ты выберешься первым. Ты-то сам сможешь удержать огромную американку?
– Я смогу, конечно. Я ведь очень сильный. Не уроню даже в том случае, если ты спрыгнешь мне в руки со второго этажа.
– Тогда вперед и с песней. Давай, Люк, не бойся. Они тебя не уронят.


Они добрались до приюта уже в темноте, зато на отремонтированной машине. Впереди торжествен шествовала Джоанна с корзинкой, полной булочек, а за ней шел Кристиан и вел за руку Люка.
Элен ходила из угла в угол гостиной и укачивала ревущую белугой маленькую девочку.
– Ну, наконец-то! – громким шепотом сказала она. – Я думала, что вы никогда не вернетесь. Позвонили мне и попросили никуда не уезжать до вашего приезда, а самих все нет и нет. У Ноеми режутся зубки, она не может уснуть. Остальных мы уже уложили.
– Это просто отлично, – Джоанна расцеловала Элен и Ноеми.
– Что именно: что зубки режутся или что я жду вас целый день и толком не знаю, где вы пропадаете?
– Отлично, что вы уложили ребят. А зубки – это тоже очень даже хорошо, – Джоанна погладила Ноеми по волосикам, девочка на секунду перестала кричать, внимательно на нее посмотрела и опять вернулась к своему занятию. – Видишь этого парня? Его зовут Люк. Он попробует жить с нами. Если ему понравится – останется. Нужно пока оформить его, а завтра связаться с социальной службой и попросить больше его не беспокоить. Понимаешь, о чем я?
– Я тебя очень хорошо понимаю, девочка моя, – вздохнула Элен. – Привет, Люк. Сейчас я отдам Ноеми нянечке и вернусь к тебе. А ты расскажешь мне, сколько тебе лет и где хранится твоя метрика.
– Мне семь лет, а метрика у тетушки Мод в комоде лежит. В верхнем ящике рядом со старыми конвертами и вставными зубами, – доверительно сказал Люк Кристиану.
– Я понял. Завтра мы с Джоанной съездим к тетушке и попросим твои документы. А ты обживаться будешь, присматриваться. Хорошо?
– Хорошо. А можно... Можно посмотреть на зал с канатами?
– Конечно.
Парни вышли из гостиной, а Элен устало упала на диван, не выпуская из рук плачущую Ноеми. Джоанна села рядом, водрузив корзинку на колени.
– Элен, это несчастный ребенок. Мы час гоняли его по скверу. Мне пришлось взбираться по стене на второй этаж. Хорошо, что я была не в юбке! И Николя тоже был на высоте.
– Тоже на втором этаже, что ли?
– О, нет, в моих глазах он поднялся еще выше, причем на пару с Жозе. Я не представляю, как уговаривала бы Люка поехать с нами, если бы не Кристиан. Не поверишь, но эти двое нашли общий язык буквально с первого слова.
– Славный мальчишка. А как ты собираешься объясняться с социальной службой?
– Не переживай ты! С кем только мне не приходилось объясняться на своем веку!
– Ах, ну да, я не подумала...
– Сейчас мы быстренько его оформим, сдадим нянечке, чтобы привела его в порядок, и мы добросим тебя до дома. Мне муж уже обзвонился, мне пришлось отключить телефон. Не охота говорить ему о разбитой машине. Тем более, что Жозе прекрасно все починил.
– А что ты скажешь ему по поводу отключенного телефона?!
– Скажу, что сломался.
– С какой стати ты так рискуешь?
– Мне надоело притворяться. А если я прекращу притворяться – мы разведемся. Поэтому буду сама собой – и будь что будет.
– Ты смелая только сейчас. Когда он припрет тебя к стенке, ты мигом вспомнишь о своей порядочности, о супружеском долге и клятве, которую давала у алтаря. Я тебя знаю.
– Знаешь, Элен, – Джоанна встала с дивана и повернула к подруге бледное лицо, – пять лет, три месяца и восемнадцать дней назад я собиралась клясться у алтаря совершенно другому человеку. И если бы не трагическое стечение обстоятельств, как думаешь, где я стояла бы сейчас? Включи фантазию.
– У меня два варианта, милая. Вот первый... Сейчас ты стояла бы в моей гостиной с кухонным полотенцем в руках, твои щеки были бы румяными, а в глазах я видела бы ангелов. А у меня на руках пищала бы не Ноеми, а твоя кареглазая дочка. А второй вариант – ты стояла бы в Хьюстонском аэропорту с рюкзаком, в сто тринадцатый раз удрав из Парижа от вредного мужа. Взвесь оба варианта и, пока ты не наделала глупостей, реши, какой из вариантов кажется тебе наиболее правдоподобным.
– Спасибо, Элен. Ты всегда знаешь, как меня встряхнуть.
В гостиную вернулись Кристиан и Люк. Мальчик наконец снял свою шапочку с белокурой головы и теребил ее в руках.
– Ну что, понравился тебе мой домик маленьких друзей? – поинтересовалась Джоанна, присаживаясь перед ним на корточки.
– Понравился. Он правда настоящий?
– Конечно.
– И завтра мне можно будет попрыгать на батуте с другими ребятами?
– Я тебе это обещаю.
– Кристиан мне тоже кое-что пообещал, правда? – Люк посмотрел на своего нового старшего приятеля. Кристиан заговорщически ему подмигнул.
– Что это ты уже ему наобещал? – прошептала Джоанна, когда нянечка увела Люка на второй этаж в душевую.
– Он мечтает покататься на карусели, я обещал свозить его на Монмартр.
– Сознайся, – Джоанна прищурила один глаз, – тебе самому давно хочется покататься на карусели.
– Ты видишь меня насквозь, – с серьезным видом ответил он и мимолетно приложился губами к золотистой пряди волос на ее виске.


Кристиан никак не мог уснуть. Он ворочался в своей постели до тех пор, пока простынь не выскользнула из-под него и не свалилась на пол. Он встал, подошел к окну, открыл его, жадно подышал, прижался горячей щекой к холодному стеклу. Ему казалось, что воздуха в комнате нет совсем, и его грудь вот-вот разорвется. Раньше ему нравилась эта маленькая кельюшка для прислуги. Остальные люди, работавшие в доме Кевина Коннора, жили в комнатах вдвоем, а некоторые – даже вчетвером. Только он и Джордан удостоились привилегии иметь отдельные апартаменты. И Кристиану было чихать на то, как относится к нему дворецкий. Слово Джоанны было гораздо весомее слова Джордана, так что пусть бесится сколько его душе угодно. Джоанна даже телевизор у него в комнате установила. Безбашенная, как раньше: ей чихать на всех, кто стоит у нее на пути. Она и Кевина сметет, если захочет. Только не хочет ведь...
Потеряв надежду уснуть, он натянул на себя джинсы, майку, куртку и вышел на улицу. Октябрьская ночь пахла увядающей травой, осенними цветами с клумб, желтыми листьями. Кристиан поглубже вдохнул в себя этот аромат. В голове взметнулись и тут же улеглись какие-то детские осенние ассоциации, которые ему лень было ловить и воспроизводить, но все равно было приятно. Под ногами тихо похрустывала мелкая галька парковой аллейки, а легкий ветерок нежно перебирал волосы. Он шел по аллейке, пока не уткнулся в дверь конюшни. Что ж, почему бы и нет...
Он знал, где Джоанна хранит кубики рафинада, которыми кормила своих любимцев. Взял из коробки несколько кусочков, подошел к стойлу, где так же, как и он, мучился бессонницей златогривый Леон. Красавец-конь теплыми губами пощекотал ладонь Кристиана, взял с нее сахар и благодарно фыркнул.
– Тебе тоже не спится? – послышался за спиной родной голос. Кристиан вздрогнул и обернулся. Джоанна стояла в шаге позади него, кутаясь в накинутый на плечи длинный плащ. На ногах ее были легкие туфли на босу ногу, а сама она даже не подумала переодеться. Кристиан заметил, что под плащом у нее – тончайшая ночная сорочка.
– Не спится. Не могу дышать.
– Я тоже.
Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу и столкнулись. Смущенно захихикали. Кристиан совсем случайно коснулся ее руки и легонько сжал ее пальцами. Она склонила голову на бок и смотрела на носки своих туфелек. Совсем близко от его лица был завиток ее волос, выбившийся из-под заколки. Сердце заколотилось где-то высоко, у самого горла – там, где только что еще стоял комок. Он осторожно коснулся губами завитка, Джоанна вздрогнула, подалась вперед, прижалась к нему. Свободной рукой он повернул к себе ее лицо, нашел ее губы своими, жадно поцеловал. Ему казалось, что они обмениваются жизненными силами, которые накопили за пять последних лет, он никак не мог остановиться. Как давно он мечтал об этих губах, об этих волосах, об этой женщине! Он обвил ее обеими руками за талию, прижал к себе покрепче и приподнял над землей так, что она оказалась над ним и целовала его сверху, а с ее ног соскользнули туфли и с легким шлепком упали на рассыпавшуюся соломенную подстилку. Заколка тоже упала, и волосы Джоанны шатром опустились на него. Кристиан все целовал и целовал самую желанную на свете женщину, опускаясь от губ ниже – к шее, груди, едва прикрытой тонкой тканью ночной рубашки. Ее плащ он давно уже топтал ногами, а она не замечала холода. Ее спина прижалась к деревянной перегородке стойла, она обвила Кристиана ногами и откинула голову назад.
Неожиданно в самое ухо опять фыркнул Леон. Может быть, он хотел еще сахара, а может быть, сговорился с Джорданом и напоминал хозяйке о том, что она переступила через все приличия.
Джоанна резко отстранилась, спрыгнула на землю и принялась искать туфли при свете луны, проникавшем в конюшню через приоткрытую дверь.
– Что случилось, милая? Что-то не так? – никак не мог отдышаться и поверить в свое несчастье Кристиан.
– Все не так. Не нужно нам этого делать, – она подняла голову и пристально посмотрела в его глаза.
– Но почему, черт возьми?!
– Потому что мы упустили свое время, сейчас все иначе – не так, как было в наши студенческие годы. Тогда ты входил в кафе, и мое сердце сжималось от счастья. Это было самое простое на свете счастье – достаточно было всего лишь увидеть тебя, и земля уходила из-под ног. А сейчас это совсем не оно, потому что счастью не должно ничего мешать. А мне мешает миллион препятствий, и главное из них – мой муж.
– Если ты захочешь, он перестанет быть препятствием. Что тебя держит рядом с ним? Ведь это не деньги, не все эти дома. Я же знаю тебя. Тебе плевать на его богатство!
– Плевать. Но я – его жена. Я обещала ему кое-что у алтаря. Ты знаешь цену обещаний?
– Нужно было пальцы скрещивать, когда обещала что-то этому напыщенному ослу!
– Как ты смеешь так говорить о моем муже!
– Это я очень мягко сказал. Он не заслуживает такой женщины, как ты.
– А кто заслуживает? Ты, что ли?!
– Может быть, я и не заслуживаю, – сказал Кристиан совсем тихо, поднял с соломы плащ Джоанны, отряхнул его и набросил ей на плечи. – Но со мной ты была сама собой, а для него ты – такой же предмет его обихода, как зонт или каминная решетка.
С этими словами он повернулся к ней спиной и медленно пошел к выходу. Когда он исчез за дверью, Джоанна уткнулась лицом в перегородку и горько заплакала.

Глава 6.
Волнение.

Париж сковало первым зябким морозцем. Жалкие лужицы подернулись за ночь корочкой льда, а холодный ветер колючками мучил щеки. Элен занималась бумажной работой и с тоской поглядывала в окно. Совсем недавно в это окно светило жаркое летнее солнышко, а теперь и зима уже не за горами. В кабинет тихо вошла Джоанна, апатично бросила свою сумочку на стол и стала развязывать перед зеркалом шарф.
– Привет, – через несколько секунд опомнилась она.
– Привет, – отозвалась Элен. – Я думала, что ты меня не заметила. Ничего не случилось?
– Нет.
– Ты не в настроении в последнее время. Только не ври, что все в порядке.
– Ну, как видишь, я опоздала на работу.
– Ты здесь хозяйка, у тебя рабочий день не нормирован. Не повод расстраиваться.
– Сегодня приедут усыновители за Шарлотой. Я собиралась попасть сюда пораньше. А мой водитель опоздал. Что сделать – наказать или уволить?
– Спрашиваешь глупости всякие! Ты же видишь, что я готовлю документы для удочерения, мне не до пустой болтовни. Если тебе охота пообсуждать такое из рук вон выходящее событие – поговори об этом с Кристианом. Хотя бы узнаешь, почему он опоздал.
– Он сказал, что проспал. А учитывая, что сегодня понедельник и ночевал он не в моем доме, я вообще не представляю, что с ним происходит.
– Ты не знаешь, что с ним происходит? – Элен отложила ручку и внимательно посмотрела на подругу. Джоанна присела на свой стул, не снимая пальто и подперла голову рукой.
– Хочешь сказать, что он страдает обо мне и не спит ночами?
– Шуточки твои!
– Честно говоря, я думала, что ты что-нибудь такое как раз и скажешь. Он мало разговаривает со мной в последнее время. Делает свою работу, играет с детьми, Люка даже на карусели возил кататься, а со мной говорит только по существу: куда едем, во сколько, какой дорогой...
– Ты что – правда ничего не знаешь, Джоанна?
– Нет...
Джоанна почувствовала, как вся кровь прилила к вискам, в затылке запульсировало, перестали слушаться губы. Она уже знала ответ на свой вопрос и теперь была совершенно не уверена в том, что хотела его знать.
– Кристиан встречается с Леони, – слова Элен рассекли воздух, как плеткой. – Я думала, что все в курсе, а ты – в первую очередь. Не очень хотелось мне обсуждать с тобой эту тему. Я знала, что тебе это расстроит, но была уверена в том, что уже расстроило. Ты в последние дни ходишь, как в воду опущенная.
Джоанна не могла произнести ни слова. Комок в горле перекрыл воздух, тело стало непослушным, ее била внутренняя дрожь, но даже Элен она не хотела показывать, до какой степени ей плохо. Просто сидела и смотрела в стену напротив себя. На стене красовался рисунок одного из дошколяшек: зеленая трава, синие цветы и рыжая кошка с разноцветными лапами: красной, белой, желтой и фиолетовой. Она смотрела на кошку и не видела ее, потому что перед глазами стоял туман. Это были не слезы, а просто белая пелена.
Кристиан и Леони... Милая девушка, их бухгалтер – маленькая, хрупкая, с большими зелеными глазами, очень молчаливая и скромная. Во время работы она надевала очки в тонкой оправе, а когда снимала их, близоруко щурилась и смущалась. И эта девушка в одно мгновение изменилась в глазах Джоанны, превратилась в любимую женщину Кристиана – женщину, с которой он проводил уик-энды и даже позволял себе проспать и вовремя не заехать за Джоанной утром в понедельник. Кристиан гулял с Леони за руку по Елисейским Полям, как гулял когда-то там же с ней самой, поил обжигающим кофе с круассанами в маленькой уличной кофейне, а Леони куталась в уютный пледик, выданный заботливым официантом, и счастливо смотрела в глаза своему мужчине. Может быть, они ходили в кино и тайком целовались в темноте зрительного зала, а может быть, были в каком-нибудь веселом клубе и танцевали до глубокой ночи, а потом мчались к нему домой, впопыхах перепрыгивая через две ступеньки, потому что не могли сдерживать свои желания... И оба молчат, не говорят ни слова, берегут свое счастье. Значит все у них серьезно и ничего нельзя изменить. И на их свадьбе Джоанне придется произносить тост, а она не сможет, уронит бокал или расплачется, как дурочка. Нет! Лучше сразу вернуться в Техас!
– Джоанна! – донесся наконец до нее голос Элен. – Да что с тобой?! Выпей воды, милая. Ох, Господи! Я не представляла, что это так на тебя подействует. Какая же я дурочка! Я думала, что все давно прошло, ведь вы с Кристианом так хорошо ладили, были друзьями.
Джоанна ничего не отвечала, только отрицательно качала головой, и подруга явно не понимала, что бы это могло значить. По щекам Элен уже катились слезы, она обняла Джоанну и поцеловала сверху в макушку.
– Ты же не думала, что он постоянно будет один? Подумай: у тебя ведь есть Кевин. Нельзя пристегнуть к себе Кристиана при том, что сама ты не свободна и не собираешься расставаться с мужем. Да скажи хоть что-нибудь!
– Я не могу без него жить, – одними губами прошептала Джоанна.
– Без кого? Без Кристиана или без Кевина? Определись, пожалуйста!
– Без Кевина! – неожиданно воскликнула Джоанна и резко вскочила, чуть не выбив Элен зубы своей головой. Элен испуганно отскочила к стене. – Конечно, без Кевина! А ты что подумала?!
– Я так и подумала, – чуть слышно ответила ее подруга.
– Где Леони? Она хотя бы не опоздала на работу?
– Нет, она на месте. Джоанна, не наделай глупостей!
– Я не собираюсь их делать. С чего ты взяла? Я даже не пойду к ней в кабинет. Попроси ее, пожалуйста, дать тебе все расчеты, связанные с оформлением удочерения Шарлоты, а по пути попроси кого-нибудь, чтобы привели девочку ко мне. Прости, что прошу об этом, но мне не хочется выходить из кабинета хотя бы минут пятнадцать.
– Нет проблем. Только я прошу тебя: успокойся, соберись. И не испугай ребенка, ради Бога!
– И скажешь мне, был ли Кристиан в кабинете Леони.
– Джоанна, – Элен устало улыбнулась, – его там не будет. Они взрослые люди и не афишируют свои отношения, хоть и не скрывают их. Ты же не думаешь, что они все время тычутся по углам и целуются, как мы в студенческие годы?
– Почем мне знать, куда они тычутся?
– Они встречаются по вечерам и в выходные – вот и все. Нормальные, здоровые отношения, как мне кажется.
– Откуда ты знаешь, когда и где они встречаются?
– Ну... – Элен замялась. – Кристиан рассказывал об этом Николя.
– Все ясно... Ладно, или, пожалуйста, за расчетами и Шарлотой.
Когда Элен вышла, Джоанна наконец-то сняла пальто, поправила волосы, села за стол и попыталась взять себя в руки. Вроде бы получилось, но перед глазами все еще стояли целующиеся в кинотеатре Кристиан и Леони.
Элен вернулась через десять минут. В одной руке она несла бумаги, а второй держала за ручку восьмилетнюю девочку. Шарлота была очень хорошеньким и умным ребенком, поэтому совершенно не удивительно, что для нее нашлись такие удачные усыновители – профессор-математик из Тулузы с женой. Они уже воспитывали троих собственных сыновей, а теперь решили удочерить маленькую девочку. Малышка была наряжена, как принцесса. Нянечки и воспитательница постарались на славу. Надели на нее праздничное желтое платье, привезенное новыми родителями, тончайшие чулочки, замшевые желтые туфельки, а каштановые локоны уложили так искусно, что Шарлота напоминала куклу с витрины дорогого магазина.
– О, какая ты красавица! – восхитилась Джоанна. – Ну-ка сядь на стульчик.
– Мне это платье подарила моя новая мама, – радостно сообщила девочка, расправляя все складочки на оборке.
– Тебе нравятся твои новые родители?
– Да! Они такие добрые! И у меня будет три брата. А еще мой новый папа пообещал, что я стану певицей.
Джоанна и Элен улыбнулись. Стать певицей – было самой заветной мечтой Шарлоты. Ее любимым занятием было собрать в кружок хотя бы нескольких зрителей и долго петь для них песни из своего обширного репертуара. Малышка и правда хорошо пела, Элен даже предлагала отдать ее в школьную вокальную студию, но решено было сделать это поближе к Рождеству, когда девочка подтянет свои баллы по математике. Теперь же такая необходимость отпала в связи с удочерением, и с этого дня карьерой Шарлоты будут заниматься ее приемные родители.
– А что ее так рано нарядили? – не поняла Джоанна. – Она сейчас изгваздается вся.
– Ну, посидит немного спокойно, – пожала плечами Элен.
– Я так и вижу, как она спокойно сидит. Может, ее к стулу прибить?
Шарлота захихикала, а Элен за ее спиной закатила глаза. Тем не менее, она была рада тому, что Джоанна вышла из своего недавнего ступора.
– Ладно, Шарлота, придумай себе какое-нибудь спокойное занятие и приходи с ним сюда. Будешь сидеть в этом платье перед моими глазами, а то твоя новая мама будет не рада тому, что подарила его так рано.
– Позвать сюда Леони с расчетами?
– Ты их принесла?
– Да.
– Не зови.
– Джоанна, но так нельзя. Леони – хороший бухгалтер, я сама ее выбрала.
– Дорогая моя, это тебе зачтется и сильно повлияет на твою карму.
– Не выношу, когда ты упираешься ослом!
– Знаешь, я сама себя часто не выношу. Что же мне теперь делать?
Элен бессильно взмахнула руками и вышла из кабинета.
Джоанна переделала за день миллион дел. Она что-то писала, кому-то звонила, с кем-то спорила, встречала детей из школы, но все это – сквозь туман, не обращая внимания на шум в ушах, на ком в горле. Она не могла признаться даже Элен в том, что происходило с ней на самом деле. Ей не хотелось видеть Леони, она боялась видеть Кристиана. Казалось, что если она увидит их вместе – ее мир рухнет, а до тех пор все еще существует небольшая надежда на то, что все это пустые сплетни. Она вспоминала поцелуи Кристиана на конюшне, и ей не хватало воздуха. В висках стучало и судорогой сводило низ живота. А Кристиан, стоявший без куртки рядом с ее поврежденной машиной... Грустный, поникший, родной... Ладонь все еще помнила тепло от прикосновения к его плечу. Как можно потерять его еще раз?! Как можно еще раз пережить все то, что она уже пережила за пять лет до возвращения в Париж? Господи! Лучше в Сену с камнем на шее, лучше с Эйфелевой башни вниз головой...
С наступлением сумерек зажгли камин в гостиной и перебрались туда. Дети играли в Твистер, весело галдя. Джоанна устроилась в кресле в уголке и, наблюдая за ними, прислонила голову к холодной стене. Рядом с ней сидела уставшая Шарлота, от приемных родителей которой все еще не было ни слуху, ни духу. Джоанна пыталась дозвониться им, но безрезультатно.
В гостиную ввалился белый от снега Кристиан и подошел к окну. Джоанна, молча и не меняя позы, тоскливо следила за ним взглядом. Он облокотился о подоконник одной рукой, вторую приложил к стеклу, чтобы лучше видеть.
– Какие-то белые вещи падают с неба, – сообщил он.
– Мы заметили, – мрачно сказала Элен. – Ты принес на себе килограмм этих вещей и сейчас рассыпаешь их по ковру.
– А кто со мной строить снежную крепость? – неожиданно спросил Кристиан. Дети счастливо завопили и, не дожидаясь разрешения, помчались наверх одеваться.
– Это что еще за команды такие? – Джоанна приподняла брови.
– Я поведу их на прогулку.
– С каких пор ты принимаешь здесь решения?
– Тише, Джоанна, – Элен подошла к ней и умиротворяющее провела рукой по ее волосам. – Ничего страшного не случится, если ребята погуляют часок и соорудят на заднем дворе крепость. Тебе тоже не мешает проветриться.
– А чего ты блажишь? – не понял Кристиан.
– Не твое дело. Так, Шарлота, – она долгим взглядом посмотрела на девочку, – поднимайся с этого стула и дуй наверх переодеваться. Когда твои родители появятся, получат тебя такую, какой ты будешь на тот момент, а платье пойдет отдельно, в комплекте.
Шарлота радостно вскочила и побежала одеваться. Джоанна тоже встала.
– Как думаешь: стоит их еще ждать сегодня? – озабоченно спросила Элен.
– Знаешь, может случиться что угодно. Тем более снегопад сильный. Они могли задержаться в пути. Только я не понимаю, почему они не звонят и не отвечают на мои звонки. А держать ребенка и дальше в этом платье я не собираюсь. Обойдутся без куклы, раз такое дело. Она ведь тоже хочет строить эту дурацкую крепость.
– Почему дурацкую? – возмутился Кристиан. – Ты видела, с каким энтузиазмом они восприняли мое предложение?
– Я видела. Они с не меньшим энтузиазмом согласились прыгать с парашютом или пугать одиноких прохожих по ночам, если бы ты им это предложил.
– Причем здесь парашюты? Ты стала клушей, которую не вытащишь на первый снег строить крепость?
– Нужно наконец-то стать взрослым!
– Тебя бесит, что я вообще открыл рот?
– Так, тихо! – Элен встала между ними, раскинув руки. – Успокойтесь немедленно!
– Что за шум? А драки нет?
В комнату вошли довольные Николя, Жозе, Бенедикт и Лали, но при виде разыгравшейся сценки остановились на пороге.
– Все в порядке, – Элен подошла к Николя, таща при этом за руку Джоанну. – Мы собирались строить снежную крепость с детворой. А вы что здесь делаете?
– Мы ехали в гипермаркет закупить продуктов, но там такой снегопад, что мы решили перенести поездку на другой день, – объяснила Бенедикт.
– И с удовольствием пойдем с вами строить крепость.
– А лучше две, – отозвалась Лали. – Я буду обстреливать Жозе и его вражескую крепость снежками.
– О, отличная идея, – поддержала ее Элен. – Тогда забирай Джоанну в свою команду, она с удовольствием обстреляет Кристиана.
– Я накормлю его снегом, – сердито проговорила Джоанна и пошла облачаться в верхнюю одежду. В любом случае выбора ей не оставили.


Через час загнать детей в дом с улицы было нереально. Возводились крепости, снежные солдаты, повсюду летали снежки. Дети сами напоминали снеговиков, до такой степени они вывалялись в сугробах. Нежданные гости в лице Жозе и компании только распаляли ребячий азарт и сами купались в сугробах, как будто учились во втором классе младшей школы. Лали случайно сбила со стены несколько кирпичиков-комочков, за это Жозе проложил ею тоннель от одной крепости до второй. Бенедикт развлекалась лепкой из снега фигурок животных. Элен и Николя давно спрятались за сугробом у ограды и целовались под снегопадом. Протаскивавший мимо них Лали Жозе заметил, что у них потрескаются губы, но на него никто не обратил внимания.
Джоанна не получала почти никакого удовольствия от этих игрищ. Она делала вид, что ей весело, но на самом деле ее мысли витали где-то далеко. Она волновалась из-за отсутствия приемных родителей Шарлоты, переживала, чтобы дети не промочили ноги (а они их промочили на все сто процентов!), придумывала, как бы загнать их в дом к ужину, и вместе с тем была безумно расстроена из-за Кристиана. Он бодро играл с детьми, позволял Люку валять себя в снегу, вместе с Жозе убегал от возмездия Лали по всей площадке. Но Джоанна чувствовала, что он закрылся от нее, что теперь все изменилось, и золотые дни, когда они снова были рядом и ни о чем не задумывались. А может быть, она ошибалась? Может быть, не задумывалась только она, а он мучился мыслями о том, что работает на нее, что она замужем, что может вернуться в Техас, и он потеряет ее навсегда? Или она себе льстит? Возможно, он с самого начала засматривался на Леони, а она и не замечала этих взглядов, как не заметила за 2 недели того, что видели все – их роман.
Леони появилась на заднем дворе аккурат перед ужином, когда все сугробы были утрамбованы ребятами, как асфальтовым катком. Снег все не переставал валить с неба, как будто над ними взорвалась снежная туча. Джоанна внутренне напряглась, прислонилась плечом к железной стойке качелей и не могла отвести взгляд от этой девушки. Маленькая, похожая на Дюймовочку, в очках с изящной оправой, с теплым шарфом на шее, она подошла к Кристиану, и он тут же оставил все свои важные дела в крепости, улыбнулся ей, незаметно взял за пальцы, потом снял с ее красивых близоруких глаз очки, отер их от снега носовым платком. Джоанне хотелось взвыть, она держалась из последних сил.
Откуда-то рядом взялась Элен и потянула за рукав. Джоанна вздрогнула от неожиданности, поскользнулась и чуть не упала. Элен придержала ее.
– Пойдем в дом, нужно поговорить. Хватит на них смотреть, есть дела поважнее.
– Что случилось? Давай собирать детей.
– Мне нужно пять минут твоего внимания.
Джоанна вымученно пожала плечами и послушно пошла за Элен в дом по скользким ступенькам крыльца. В гостиной она забралась с ногами в кресло, не снимая пальто, и повернулась лицом к камину. Гаснущий огонь отражался в ее блестящих глазах. Элен присела перед ней на корточки и подергала руками за щиколотки, привлекая внимание.
– Джоанна, я знаю, что тебе тоскливо. Но у нас проблема. Приемные родители Шарлоты не приедут.
– Как не приедут?! – с Джоанны вмиг слетел приступ меланхолии и разбился, как кусочек льда. Она вытаращила глаза на Элен.
– Они передумали. Заболел старший из их сыновей, им нужны деньги на его лечение, поэтому они не могут сейчас принять в семью еще одного ребенка.
– Что это за фокусы?! Что я буду говорить Шарлоте? Что они на луну улетели?! Ребенок настроился, радовался, вчера был ее прощальный ужин, а теперь, спустя сутки, я должна ей сказать, что этих мамы с папой у нее никогда не будет?
– А какой у нас выход?
– С ума сошла?! Сказать ребенку, что от нее отказались? Она и так брошена своими биологическими родителями.
– А что ты ей скажешь?!
– Не знаю... Что-нибудь глупое.
В гостиную вломились дети, роняя с себя комья снега. Воспитателям наконец удалось заставить их уйти с улицы.
– Что это такое?! – Джоанна нарисовала на лице строгость. – Живо наверх переодеваться во все сухое! Да поторопитесь, потому что ужин остынет, разогревать его никто не будет. Шарлота, иди сюда.
Шарлота, такая же белая и мокрая, как все остальные, подошла к Джоанне. Та присела перед ней на корточки и положила руки ей на плечи. Элен спряталась за спинкой кресла и взволнованно выкручивала себе пальцы.
– Знаю, что ты расстроишься, если я тебе скажу, что в Тулузу ты не поедешь.
– Почему? – губы девочки задрожали, а в глазах заблестели слезы.
– Понимаешь, твой приемный отец должен был уехать вместе со своей семьей. Тебя они не могли взять с собой. Им сейчас очень сложно, поэтому они не захотели осложнять жизнь тебе.
– Я поехала бы с ними!
– Шарлота... – Джоанна встала, подняла ее на руки, прижала к себе. – Как бы я хотела, чтобы так случилось! Но поверь: в данный момент остаться здесь будет лучше для тебя.
– Я хочу, чтобы они забрали меня!
– Не плачь, солнышко. Зато они сделали тебе подарок на Рождество. Ты споешь на сцене красивую песню и на тебя придут посмотреть не только наши ребята, но и другие зрители.
– Честно? – Шарлота отняла мокрое лицо от ее плеча и внимательно посмотрела в душу.
– Конечно, честно!
– И музыка будет настоящая? С гитарой и барабанами?
– М-м-м... Конечно! Как же иначе? Ты согласна на такой подарок?
– Согласна.
– Значит больше не плачь и иди переодеваться. Не хватало нам еще простуды.
Грустная и заплаканная Шарлота вышла из гостиной, а Джоанна обернулась к опешившей Элен и пожала плечами.
– Ты что ей наговорила?!
– Взяла пример с Кристиана. Он примерно так же уговаривал Люка поехать с нами.
– Кристиан не обещал Люку никаких музыкантов и зрителей!
– Зато он обещал вернуть его обратно слепой тетке, если ему у нас не понравится. А что такого страшного в моем обещании? Подумаешь! Пригласим пару-тройку гостей.
– А музыканты?!
– Ну... Музыканты у нас есть. Артисты погорелого театра, правда, но сойдут для бенефиса восьмилетней девочки.
– Ты соврала, что это подарок ее несостоявшихся родителей. Что она скажет, если узнает, что играть ей будут наши ребята? Она же с ними в снежки играла!
– Ничего она не скажет. Тогда ее голова будет занята совсем другими мыслями. А если и задастся вопросом, отвлеку ее еще чем-нибудь.
– Ты – просто катастрофа, Джоанна.
В комнату вошел Жозе-сугроб и вытер ноги о край ковра.
– Джоанна, а у вас есть лопата? Нужно откопать нашу машину.
– Вместо того, чтобы сходить с ума, играя в снежки, нужно было давно это сделать. Ребята помогли бы, – проворчала Джоанна и пошла в кладовую искать лопату. Элен устало рухнула на диван.


Джоанна вернулась домой в девять вечера. Она так устала и морально измоталась, что уснула в машине. Кристиан всю дорогу молчал и не подтрунивал над ней, как было бы в том случае, если бы не вырос между ними пятиметровый сугроб отчужденности. Как на грех, у крыльца толокся Джордан. Он увидел, что Джоанна вставала с переднего сидения. Естественно, он промолчал, но ничего хорошего это не сулило.
– Завтра опять опоздаешь? – бесцветным голосом спросила Джоанна у Кристиана.
– Нет.
– Завести тебе будильник?
– Не стоит. Я вернусь вовремя.
– Откуда вернешься?
– Съезжу в город, к себе на квартиру. А что?
– На чем съездишь?
– На мотоцикле.
– В такую погоду?
– А что такого? Снег уже не идет. Прости, но я ведь имею право проводить свое мизерное свободное время по своему усмотрению.
– Имеешь. Полное право.
– Тогда отходи от машины, я поехал ставить ее в гараж.
Джоанна прошла мимо Джордана, бросила ему в руки пальто и направилась к себе. В спальне ее ждал сердитый Кевин. Он сидел в кресле у окна и читал газету.
– Сколько это будет продолжаться?! Я запрещу тебе заниматься приютом, ты уедешь домой, в Техас.
Джоанна жестом попросила его замолчать и пошла в ванную. Раньше он никогда не видел от нее такой наглости. Взрыв ярости закончился ничем, Потому что от неожиданности Кевин растерял все слова, но твердо решил каким-то образом покончить с проблемой постоянного отсутствия жены дома.
Ночью Джоанна не могла уснуть. Ей мешало ровным счетом все: шелковое белье, полная луна в окне, тяжелый полог, присутствие рядом спящего Кевина. Наконец она не выдержала, оделась и пошла на улицу. Ночью приморозило, свежевыпавший снег выблескивал и переливался в свете луны и фонариков. Джоанна побродила по расчищенной аллейке, остановилась, подцепила пальцами комочек снега, положила его на язык, запрокинула голову. В ясном небе над головой рассыпались мириады звезд. Где-то совсем не далеко от нее в своей парижской квартире Кристиан, возможно, тоже смотрит на них через окно. А может быть, он мирно спит рядом со своей Леони, а Леони счастливо свернулась под одеялом калачиком и положила голову ему на плечо. Как бы ей хотелось, чтобы Кристиан был сейчас рядом, в своей маленькой комнатке в ее доме, и чтобы она точно знала, что он рядом. Ей было ты так спокойно и уютно, что она даже смогла бы уснуть и видеть сны.
Движимая приступом мазохизма, она пошла по узкой тропинке к крылу, где жила прислуга. Чтобы добить себя до конца, она надумалась постоять у стены, посмотреть на пустую глазницу окна комнаты, где мог бы спать такой дорогой, но такой отдалившийся от нее человек. Вдруг все тело ее обволокло теплой волной, порозовели щеки, колючий ком из горла соскользнул вниз и мгновенно растворился. Среди темных окон этого крыла здания одно светилось. Это было окно комнаты Кристиана. Он не уехал к себе. Он мирно отдыхал в своей комнатке с книгой в руках. Он обманул ее! Не было этой ночью никакой поездки на мотоцикле, не было парижской квартиры, не было встречи с Леони. Он был здесь, рядом с ней, совсем близко – стоило лишь протянуть руку и постучать в окно. Она могла увидеть его глаза, заговорить с ним, помириться, рассмеяться вместе над ее страхами, уткнуться носом в его плечо и почувствовать, как каждая клеточка ее тела наливается покоем. Она могла сделать все это, но не сделала. Развернулась и пошла по тропинке обратно, к своему крыльцу, в свою спальню, где крепко спал сердитый Кевин и даже не подозревал, чем и кем заняты в настоящий момент все мысли его ветреной супруги.

Глава 7.
Ошибка.

Джоанна возвращалась из школы в приют сердитая. Раз в две недели она или Элен посещали школу, чтобы узнать об успехах своих подопечных. Нынешние результаты ее не порадовали, особенно отзывы классного руководителя о Люке. Мальчик толковый, но ленивый, к тому же упрямый и своенравный. Его поведение оставляло желать намного лучшего. Джоанна не представляла, как с ним разговаривать и что вообще следует делать в подобной ситуации.
В приют пришлось возвращаться на такси, так как она отпустила Кристиана с ребятами в музыкальный салон. Старые инструменты, оставшиеся от группы, остались, но были расстроены, многие детали следовало заменить. Было решено сыграть на рождественском вечере для маленькой девочки на нормальных инструментах, поэтому груда музыкального хлама никого не устраивала.
– Что ты такое придумала?! – возмущался поначалу Кристиан. – Мы сто лет не играли, тем более – вместе. Инструменты не подготовлены, басиста у нас нет...
– Обойдетесь без басиста. Жозе изобразит что-нибудь на синтезаторе.
– Много ты понимаешь! Это совершенно другой звук.
– Знаешь, Шарлоте совершенно плевать на такие нюансы. Она споет песню, мы похлопаем и сделаем вид, что не в курсе того, что в группе должен присутствовать басист. А то тебя послушать – можно подумать, что я тебе в Берси предлагаю выступить!
Кристиан немного поутих, когда Николя и Жозе одобрили идею Джоанны. Он продолжал ворчать по поводу отсутствия басиста, но уже больше для порядка, чтобы никто не подумал, что он чересчур быстро сдал позиции. До Рождества оставалось совсем немного времени, поэтому в первый подвернувшийся удачный момент ребята поехали в салон за комплектующими, а Джоанна поймала такси, чтобы вернуться из школы в приют. Это было очень не кстати. Ей предстояла беседа по душам с Люком, а без Кристиана она на успех особо не надеялась. Ничего не поделаешь. Если не поговорить с ним сразу, по горячим следам, ее отпустит, и она не захочет портить нервы ни себе, ни ребенку.
Элен она застала в кабинете разбирающей какие-то записи. Расстроено бросила на стул шубку и присела на край стола подруги.
– Ты видела Николя? – спросила Элен.
– Вот сколько лет тебя знаю – а ты всегда задаешь при встрече один и тот же вопрос, – хихикнула Джоанна. – Видела я твоего Николя, но мельком, даже рассмотреть не успела. Лучше скажи: что мне делать? Учитель жалуется на поведение Люка. Необходимо с ним поговорить, а я не знаю, как это сделать. Мальчик со сложным характером и признает только один авторитет.
– Джоанна, у нас шестьдесят с лишним детей, у каждого из них свой характер. Это не удивительно. Не забывай, что ты сама настаивала на том, чтобы Люк остался в "Джоанне". А теперь решила руки опустить? Ничего страшного нет. Он мальчишка, он шалит, к тому же у него был не самый лучший период в жизни после смерти матери. Нужно дать ему время на то, чтобы придти в себя.
– Но он маленький упрямец и не собирается меняться.
– Ты на себя-то посмотри! Я могу о тебе то же самое сказать.
– Причем здесь я вообще?
– Ну, твое поведение мы обсудим после. Только не забывая, что ты – мое маленькое чудовище, – Элен рассмеялась и пошлепала Джоанну по руке. – Я тебе советую дождаться Кристиана и попросить его поговорить с Люком.
– Вот еще! – фыркнула Джоанна. – Тоже мне нашелся педагог!
– Мне кажется, что теперь ты ревнуешь Кристиана к Люку или даже их обоих друг к другу.
– Элен, что ты курила?!
– Да, у Люка сложный характер, – Элен упрямо проигнорировала последнюю реплику, – но он хороший мальчик. Кристиан подобрал к нему ключик, только и всего. Ты то ли сердишься из-за того, что это удалось не тебе, то ли нервничаешь из-за того, что эти двое проводят вместе слишком много времени. Они и мастерят вместе, и в шахматы играют, и гулять ходят, и в машине твоей катаются, и мотор разглядывают...
– Не долго осталось жить моей машине при таком раскладе...
– О, какая ты ворчливая сегодня!
– Так, ладно, пойду я побеседую с Люком. У меня есть опыт общения с маленькими упрямцами, знаешь ли.
– Осторожно, Джоанна! Похоже, ты этот опыт за пять лет растеряла, потому что с Кристианом общий язык ты уже не находишь.
– Много ты понимаешь! Я находила с ним общий язык, пока он не стал встречаться с Леони, а после этого он решил прекратить наши с ним дружеские отношения.
– Вот глупости! А ты вообще подумала, почему он с Леони стал встречаться?
– Я знаю, почему. Только не хочу вслух произносить, здесь дети бродят.
С этими словами она вышла из кабинета и отправилась на второй этаж, там в комнате для занятий как раз и был найден Люк. Он сидел на своем стульчике с над учебником и исподтишка бросал комочками из бумаги в пухленького и флегматичного мулата Жана, сидевшего рядом с ним.
– Люк, иди сюда, – строго сказала Джоанна. Мальчик обернулся и ей показалось, что на долю секунды в его взгляде промелькнул испуг. Тем не менее, он послушно встал и пошел за ней. Они вошли в спальню мальчиков и сели на одну из кроватей. Люк насуплено смотрел в пол. Он прекрасно понимал, что сейчас ему попадет, и теребил пальцами краешек одеяла.
– Ты знаешь, о чем я с тобой хочу поговорить? – спросила Джоанна.
– О школе?
– Не только. Люк, мне не нравится, как ты себя ведешь. Классный руководитель рассказал о твоем поведении много неприятных историй. Хочешь, чтобы я их тебе пересказала?
– Нет.
– Ты знаешь их все?
– Знаю.
– И ты не хочешь пообещать вести себя хорошо? Ты же понимаешь, что очень трудно иметь дело с мальчиком, который никого не слушается. Если ты живешь с какими-то людьми, нужно уметь приспосабливаться к их правилам.
– Зачем тогда вы забрали меня сюда?
– Люк, это несерьезно. Я разговариваю с тобой как со взрослым, а ты меня шантажируешь. Ты хотел бы вернуться обратно к своей тетушке? Посмотри на меня! – Джоанна взяла его ладонями за щеки и развернула лицом к себе. Синие глаза мальчика блестели и выглядели расстроенными. Видимо, они ничего не мог с собой поделать. А что должна была делать с ним она?
– Да, я хочу к тетушке! – вскрикнул он.
– Разве тебе плохо здесь?!
– Здесь я не могу делать то, что хочу.
– Люк, никто не может делать все, что хочет. Это жизнь!
– Я хочу к Кристиану! Где он?
– Нет Кристиана. Говори со мной.
– Он есть! Он или на улице, или в гостиной, или в вашем кабинете. Вы его прячете!
– Его нигде нет. Почему ты мне не веришь?
– Я хочу, чтобы он разговаривал со мной, а не вы.
– Люк, – Джоанна встала с кровати, – ты плохо себя ведешь и некрасиво разговариваешь. Посиди здесь и подумай, как следует себя вести. А когда я вернусь, расскажешь мне об этом.
Она вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. Она хотела совсем не так поговорить с Люком, но он отказывался идти с ней на контакт. И что оставалось делать? Ничего страшного – оставить ребенка одного в спальне, причем даже не заперев его там – не самая жестокая мера воспитания. Он выбрал Кристиана своим защитником как будто ей в пику, вроде бы желая столкнуть их лбами. Она не допустит этого. Люка нужно приручать постепенно, тогда из него может получиться хороший человек.
Джоанна тут же отвлеклась от мыслей о Люке. Нянечки собирались купать малышей, а на это требовалось много сил и энергии. Естественно, Джоанна и Элен принялись им помогать. Повсюду расплескивалась вода, пищали резиновые игрушки, малыши брызгались и выбрасывали из ванночек мыло, за которым приходилось бегать по всей душевой. Нянечки ловко управлялись с полотенцами, укутывая то одного, то другого вымытого приятеля. Все так увлеклись, что даже не заметили, как в душевую вбежала одна из воспитателей.
– Люк пропал! – испуганно воскликнула она.
– Как это – Люк пропал?! – опешила Джоанна. – Я оставила его в спальне. Поищите там.
– Его нет нигде, мы обыскали весь дом.
– Может быть, прячется в кладовой?
– Нигде его нет. Женщина из киоска с круассанами на углу говорит, что мнут десять назад мальчик в зеленой шапочке и легком пальтишке пробегал мимо нее.
– В пальтишке?! На улице мороз! – Джоанна схватилась руками за голову.
– Нужно срочно звонить в полицию! Где мой телефон? – Элен выскочила из душевой, скользя подошвами по мокрому кафелю.
Джоанна выскочила следом за ней. Пусть Элен звонит в полицию, но нельзя терять ни минуты. Она сама была во всем виновата. Нельзя было оставить мальчика одного в комнате в расстроенных чувствах и забыть о нем на целых полчаса. Ребенок решил, что никому здесь не нужен, и сбежал. Напялил свою старую одежду. Ну почему она давно ее не выбросила или хотя бы не спрятала подальше? Он замерзнет в тоненьком пальто. На улице такой ветер!
Она вбежала в кабинет, схватила свою шубу и, натягивая ее на ходу, помчалась на улицу. Бежала по тротуару в сторону ларька с круассанами, а потом и дальше. В голове была только одна мысль: поскорее найти Люка! Куда он мог сбежать? К тетушке? Конечно, к ней. Неужели он считает, что там сможет спрятаться?
На бегу она поймала такси и назвала улицу, на которой они когда-то нашли Люка. Она даже не знала. Где живет та самая тетушка. Что же делать? Только искать. Выбора нет. Джоанна вбежала в ту самую булочную, из которой Люк стащил булку.
– Здравствуйте, мадам, – обратилась она к булочнице. – Прошу вас: помогите мне. Вы помните мальчика Люка, который таскал у вас булочки? Он жил со слепой тетушкой.
– Конечно, помню. Он попал в приют.
– А вы знаете, где живет эта его тетушка? Люк сбежал из приюта, я не могу его найти.
– Жила в том желтом доме на углу, в мансарде. А теперь ее саму в приют отправили. Слепому человеку одному жить трудно. А в мансарду на прошлой неделе семья вселилась, так что некуда здесь вашему Люку сбегать.
– Спасибо.
Джоанна пулей выскочила из булочной и направилась к желтому дому. Дверь мансарды открыла молодая женщина в переднике с годовалым ребенком на руках.
– Добрый день, мадам. Простите за беспокойство, но не забегал ли к вам семилетний мальчик в легком пальтишке и зеленой вязаной шапочке?
– Нет, не забегал.
– Прошу вас: если вдруг он появится, задержите его и перезвоните по какому-нибудь из этих номеров, – Джоанна протянула ей неизвестно каким чудом оказавшуюся в кармане шубы визитку.
– Хорошо, я перезвоню. Но насчет задержать... Даже не знаю, получится ли у меня. Я не жандарм, знаете ли.
– Все равно спасибо вам.
Куда идти дальше? Где может спрятаться испуганный и обиженный семилетний мальчик? А что если в том доме, в котором они его нашли с Кристианом и ребятами? Это идея!
Джоанна, проваливаясь в сугробы, направилась через сквер к заколоченному дому. Он все так же смотрел на нее пустыми окнами второго этажа. Как же взобраться наверх без помощи Кристиана в замшевых зимних сапогах на каблуке? А выбор есть? Накосячила – надо лезть. Возможно, Люк сейчас сидит там, забившись в угол, и мерзнет. Вздохнув., она растерла ладонь, слегка подпрыгнула, уцепилась руками за хлипкую доску и принялась взбираться по стене вверх. Подошвы скользили по замерзшим доскам и камням, покрасневшие пальцы болели. Хоть бы никто не заметил, как она сюда ползет, а то, чего доброго, еще в жандармерию заберут. Этого как раз ей не хватало для полного счастья.
На счастье, удалось не сорваться вниз и добраться до второго этажа почти без приключений, не считая потерянной набойки. Но это мелочи жизни.
– Люк! – позвала вполголоса. – Люк! – уже громче. Да как бы не так! Если он и здесь – ни за что не подаст голос. – Люк, малыш, ну пожалуйста, иди ко мне. Я больше не сержусь на тебя. Мы просто поймаем такси и вернемся обратно. Пожалуйста, выходи. Тебе же холодно, Люк!
Она обошла весь второй этаж, но мальчика нигде не было. Должно быть, он просто не успел добраться сюда. У него ведь не было денег на такси, значит или идет пешком, или в автобус шнырнул. Есть смысл остаться и дождаться его здесь. Только первый этаж нужно осмотреть. Вдруг он все-таки там. Джоанна нашла старую деревянную лестницу вниз и принялась спускаться. На сей раз ангел-хранитель отвлекся. Ее нога соскользнула на шаткой ступеньке, и она, не успев удержаться за перила, полетела вниз. Как оказалось, она отделалась бы малой кровью, если бы просто приземлилась на первом этаже. Нет же! Под лестницей находился старый погреб с открытым люком. Джоанна угодила прямо в люк и наконец-то достигла земли.
– Ух... – только и успела выдавить она. Подняла голову и увидела где-то очень высоко над собой лучик света. Все тело ломило, но вроде бы кости были целы. Спасибо шубе! Она встала на ноги и оценила ситуацию. Лестницы в погребе не было, а по вертикальным стенкам вскарабкаться наверх не представлялось возможным. Погреб абсолютно пустой, даже ящика никакого нет, чтобы под ноги подставить. И как же быть? Помирать здесь от холода и голода?
– Помогите! – закричала она в пустое пространство. – Помогите!!!
Но никто не слышал ее голоса из заброшенного дома. Она присела у стены на корточки, поплотнее закуталась в шубу и спрятала лицо в колени, как делал это Люк, когда ему хотелось спрятаться от всего мира. Теперь оставалось только ждать чуда.


Ребята примчались из музыкального салона уже через четверть часа после звонка Элен. Кристиан ворвался в гостиную, где жандармы собирали показания.
– Элен, что случилось? Почему сбежал Люк?
– Тихо, не ори. Иди сюда.
Элен встала с дивана и вытолкала его за дверь. В коридоре стояли Николя и Жозе.
– Что у вас здесь произошло?!
– Ничего особенного не произошло. Люк плохо ведет себя в школе. Джоанна поговорила с ним на эту тему, а потом он сбежал.
– Поговорила или отругала?
– Кристиан, я не знаю. Меня не было при этом. Думаю, что поговорила. Ты же знаешь Джоанну.
– Но Люка я тоже знаю. С ним нужно очень осторожно разговаривать. Где она сама-то?
– Она сразу убежала искать его. Не знаю, куда. Мобильный она оставила в кабинете, так что звонить ей бесполезно.
– Просто замечательно. Так, ладно, я поехал. Кто со мной?
– Куда ты поехал? – Николя поймал его за плечо.
– Искать... кого-нибудь.
– У тебя есть план или ты собираешься бездумно кружить по улицам?
– Я... не знаю... Отпусти меня.
– Кристиан, мы оба с тобой поедем, – откликнулся Жозе, – но давай вначале подумаем, куда мог пойти Люк.
– Да куда угодно!
– И все-таки, давай с чего-нибудь начнем. Куда пошел бы ты, если бы был таким пацаном, как он?
– Откуда я знаю?! Я уже сто лет не такой пацан.
– Ты себе льстишь, Кри-Кри, – прыснул Жозе.
– Прекращай издеваться! Не до шуток сейчас, – надулся Кристиан. – Давайте начнем ездить, а по пути, может быть, в голову идея придет. Элен, ты оставайся здесь. Вдруг позвонит кто-нибудь. Если что – мы на связи.
– А я? – послышался робкий голос Леони. – Можно я поеду с вами?
Кристиан пару секунд смотрел на нее так, как будто впервые в жизни увидел и не мог понять, откуда ее знает.
– Что? А, нет... Нечего тебе там делать.
Он отвернулся и пошел на улицу. Леони в данный момент интересовала его меньше всего.
Первым делом Кристиан вспомнил о доме слепой тетушки. Он последовал по маршруту Джоанны: в булочную, в мансарду... Дальше ниточка оборвалась. Ребята стояли посреди заснеженного сквера. Садилось солнце, крепчал мороз. Кристиан был в полной растерянности. Ни Люка, ни Джоанны. Как в воду канули оба. Если бы Джоанна нашла мальчика, объявилась бы в приюте, и Элен перезвонила бы. Но ее нет. Где она? Как она могла убежать без телефона?! Сумасшедшая американка! Совершенно безбашенная! Но почему так сжимается в груди сердце? Он почти физически ощущал, что она нуждается в помощи. Откуда такие мысли? Она просто ищет ребенка по Парижу. Но если бы с ней ничего не случилось, она дала бы знать, попросила бы у кого-нибудь телефон, перезвонила бы из автомата, из магазина – да откуда угодно! Джоанна – девчонка находчивая. Что с ней? Он чувствовал, что она в беде, и от того, что не мог ничего сделать, чтобы найти ее, от бессилия готов был выть на луну.
– С ней что-то случилось, – сказал он наконец.
– С ним, Кристиан, – поправил его Николя. – Люк вообще-то мальчик.
– Я о Джоанне.
– А мы разве не Люка ищем?
– Люка. И Джоанну. Сначала ее нужно найти.
– Где ты будешь ее искать? Кристиан, Джоанна – взрослая девочка, она найдет дорогу домой. К тому же, она не в лесу, а в немаленьком таком городишке. Что с ней может случиться?
– Не знаешь, что может случиться?! Что угодно! И в Париже каждый день люди попадают в беду. Ее может сбить машина, ей на голову может упасть балкон...
– О-о-о! – Жозе закатил глаза. – Начинается старая песня! Какой балкон?! Это же Джоанна! Когда на нее балконы падали?
– Знаешь, лохматый, балкон – это такая штука, которая падает на голову только один раз в жизни. Постой... – он напрягся всем телом, замер, прислушался. – Тот дом... Помните? Мы нашли там Люка.
– Думаешь, он там тебя ждет?
– Пошли туда. Кажется, я знаю, где его искать.
– В том доме?
– Нет, Люк совсем в другом месте. Не здесь...
Кристиан уже мчался семимильными шагами по сугробам к заброшенному дому, Николя и Жозе еле поспевали за ним.
– Если его там нет, зачем мы туда несемся? – не понимали они. Кристиан не отвечал. Он достиг своей цели, остановился, прислушался.
– Тише! – приложил он палец к губам. – Жозе, не топочи, как мамонт перекормленный.
– Кристиан, там совершенно тихо, – через минуту сказал Николя. – Что ты выдумал такое? На улице темно уже. Ты туда ползти собираешься?
– А что! Пусть себе ползет, – закивал Жозе. – Из него вон энергия прет фонтаном. Может, устанет слегка и поутихнет.
– Замолчи и подсади меня.
– Грыжу с тобой заработаю. Бомбовоз, – закряхтел Жозе, но, как водится, подсадил.
Кристиан вскарабкался наверх, влез в окно, прошелся по второму этажу, потом свесился в окно.
– Зажигалка есть у кого-то?
– Нет. Мы же не курим. Посвети себе мобильным.
– Точно!
Он зажег экран телефона, осветил пол, стены, ступени старой лестницы. Вдруг снизу послышался голос, он явно расслышал свое имя.
– Кристиан! – голос приглушенный, охрипший, но такой до боли знакомый. В мгновение ока он соскочил с лестницы и остановился перед провалом погреба, посветил вниз, увидел движущийся силуэт.
– Джоанна! Ты там, что ли? Как ты там оказалась?
– Я упала.
– Ты ничего не сломала? У тебя болит что-нибудь?!
– Нет, ничего не болит. Я замерзла и думала, что умру здесь одна.
– Вот дурочка... – зачем-то сказал Кристиан, лег на живот, протянул ей руку. – Держись, я тебя вытащу.
– Нет! Ты упадешь ко мне.
– Ну и что? Вдвоем веселее. Держись, говорят! Там на улице – Николя и Жозе, они помогут. Николя!!! Идите сюда!
Ока ребята карабкались по стене, Кристиан все-таки схватил Джоанну за руку. Тащить не пытался, потому что знал, что не вытянет, но не отпускал ее заледеневшие пальцы, как будто боялся, что если отпустит – она растворится в темноте.
– Что там у тебя, Кри-Кри? – послышался голос запыхавшегося Жозе, и они с Николя едва ли не кубарем скатились с лестницы.
– У меня Джоанна. Помогите ее вытащить. Я держу ее.
– Отлично. Держи крепче, веревкой будешь, – потер ладони Жозе.
– Не паясничай, – отвесил ему шутливый подзатыльник Николя. – Держи нас с Кристианом, мы вдвоем потянем.
С горем пополам Джоанна все-таки оказалась наверху. Замерзшая, бледная, охрипшая от крика. Ее буквально трясло от холода и волнения. Кристиан схватил ее в охапку, прижал к себе, стал растирать пальцы, целовать щеки, ледяной нос, потрескавшиеся пересохшие губы.
– Все хорошо, сейчас будет тепло, потерпи немного... Глупый мой малыш. Зачем ты сюда пошла? Одна...
– Люк... Вы нашли его?
– Нет. Сейчас найдем. Я, кажется, знаю, где его искать.
– Знаешь, где его искать и не ищешь?! – возмутилась Джоанна и вырвалась из его объятий. – Немедленно поехали туда!
– Да, давайте двигаться, – подал голос Николя. – Заодно в машине отогреем Джоанну. Ты можешь идти? Ноги слушаются?
– Да, все в порядке, не переживай за меня.
Они выбрались из дома, добежали до машины, погрузились в нее. Кристиан включил обогрев на полную мощность. Джоанне казалось, что ее кровь отогревается, оттаивает, перестает быть льдом. Николя сидел на переднем сидении, а она согрелась и прикорнула на плече Жозе. Если бы не поиски Люка, могла бы и до утра так спать. До послезавтрашнего... Но машина остановилась, и она выскочила из нее, как ошпаренная, побежала следом за Кристианом. Перед глазами белым облаком вырос Сакре-Кёр, "белый слон Монмартра". А внизу вертелась ярко освещенная карусель. Множество веселых людей с разрумянившимися на морозе щеками... Лица, лица...
– Люк! – закричал Кристиан.
– Люк! – хрипло подхватила Джоанна.
– Люк!!! – послышались голоса Николя и Жозе.
– Кристиан! – Люк вынырнул откуда-то из-под чужих ног, нашел Кристиана, обхватил за пояс, уткнулся лицом в живот, что-то счастливо забубнил. Джоанна при виде него расплакалась, обняла подоспевшего Николя, опять задрожала. Кристиан стащил с себя пальто, завернул в него Люка с ног до головы, подхватил его на руки.
– Слава Богу! Ты нашелся, – только и смог сказать.
Несколькими минутами позже в машине, когда Люк, восседавший на коленях Джоанны, немного отогрелся, и его курносый нос, торчавший из складок пальто Кристиана, начал розоветь, на него посыпался град вопросов. Благо, из машины он сбежать не смог бы даже при самом большом желании.
– Ты почему удрал? – спросила Джоанна. – Не пойму никак, зачем сбегать, как только на тебя слегка повысили голос.
– Я не потому сбежал, – смущенно пробасил мальчик.
– А почему же?!
– Вы сказали, мадам Джоанна, что Кристиана нет. Я искал его повсюду: во всех комнатах, на заднем дворе, на улице. Его и правда не было. Вот я и пошел к карусели. Я знал, что найду его там. И ведь нашел!
– Вот дурашка, – Джоанна прижала к себе его вертлявую головенку. – Кристиан, ты-то почему молчишь?
– Люк, вот доедем – я тебя убью, – мрачно пригрозил тот.
– Он меня не убьет, – успокоил всех Люк. – Кристиан очень-очень добрый.


Наконец волнения утихли. Люк был доставлен в приют, согрет, накормлен, приведен в порядок, слегка пожурен всеми по очереди и уложен в постель. Несмотря на все обиды, вид у него был достаточно счастливый. Видимо, он прочувствовал наконец, что в этом доме его любят и ждут, и мирно уснул, как только белокурая голова достигла подушки.
Уехали домой Элен, Николя и Жозе, заторопилась и Джоанна. Ее все еще знобило, и она с ужасом вспоминала себя в яме. У нее были все шансы остаться там как минимум на неделю. Как удалось Кристиану найти ее?! Загадка... Он и сам не мог объяснить.
Она уютно устроилась на переднем сидении теплого автомобиля, и ей хотелось ехать так вечно – слышать ровный гул мотора, видеть перед собой руки Кристиана на руле, чувствовать рядом его плечо и сладко подавлять в себе желание потереться щекой о его локоть. Он был рядом. Ну и пусть у него есть Леони, зато сейчас он рядом с ней. Она вспомнила непередаваемое ощущение от его появления в заброшенном доме. Услышала его шаги наверху, услышала голос, увидела лучик света от телефона. Его рука, схватившая его руку – уверенная, сильная, теплая, родная... Это было счастье, не сравнимое ни с чем. Ну и пусть Леони... Пусть себе будет Леони. А этих минут у нее никто не отнимет.
Не доезжая до дома нескольких миль, Кристиан вдруг остановил машину, убрал руки с руля, откинулся на спинку сидения, прикрыл глаза.
– Что случилось? Тебе плохо? - взволнованно спросила Джоанна.
Он открыл глаза повернулся к ней, схватил обеими руками за плечи, притянул к себе. Она почувствовала, как обожгли ее его губы, услышала стук его сердца.
– Не делай так больше никогда, слышишь? – прорычал он. – Не делай так, чтобы я сходил с ума, волнуясь о тебе. Тебе стоило всего лишь взять с собой телефон!
– Ты так сильно волновался? – чуть слышно прошептала она.
Вместо ответа он принялся целовать ее так настойчиво и страстно, что если бы она стояла, ноги перестали ее держать. Через пять минут таких поцелуев Джоанне удалось вырваться.
– Ты опять? Джоанна, я больше так не могу! – застонал Кристиан и вернулся в исходное положение – голова на спинке сидения. – Я не могу! Я с ума схожу, когда ты рядом, а я не могу даже дотронуться. Ты же моя! Ежу понятно, что ты – моя женщина!
– Твоя женщина – Леони.
– Ой, только не начинай, пожалуйста, говорить о Леони. Тебе совершенно ничего не известно о наших с ней отношениях. Я тебе рассказывал о нас с ней? Нет? Ну, и нечего сплетни собирать.
Джоанна дотянулась губами к его губам и повторила поцелуй теперь уже со своей стороны. Когда шуба сползла с нее на сидение, а руки Кристиана стали пытаться освободить ее от остальной одежды, она опять прервалась.
– Стоп, Кристиан, стоп. Так нельзя. Не здесь, не в машине.
– А где? Сейчас мы приедем в твой дом, а там – муж, Джордан, толпа народу.
– Я приду к тебе в комнату.
– Не придешь. Сто причин придумаешь, но не придешь.
– Ты думаешь, мне самой не хочется придти?!
– Ловлю тебя на слове, Джоанна. Если не придешь – завтра я уволюсь. Честное слово. Я обещаю.
– Не уволишься, потому что я буду у тебя. Подожди немного...


Кристиан ждал ее в своей комнате час, второй... Он смотрел на циферблат часов, как заколдованный, и с каждой минутой все сильнее убеждался в том, что никакой Джоанны уже не будет. Его бесила та часть ее жизни, в которой не было его. Он не мог ворваться на ее территорию, грохнуть о пол вазу и закричать: "Черт возьми! Ты же обещала!" Действительно уйти? Сбежать, как Люк? Никогда больше не видеть ее? Он не мог жить без нее... Он не мог жить рядом с ней... Замкнутый круг. Один выход – похитить ее, увезти от Кевина силой, запереть, приковать, замуроваться вместе с ней и никогда больше не отпускать от себя ни на шаг.
Дверь тихонько скрипнула, Джоанна на цыпочках вошла в его комнату. Он встал, сделал шаг ей навстречу, поймал ее руки, нашел губы. Она тихонько рассмеялась.
– Что ты?..
– У тебя узкая кровать!
– Какая ты балованная! А как тебе скривившийся диванчик в гараже, на котором вытолклись филейные части сотен людей? Тебе нравился тот диванчик!
– Нравился. И кровать нравится. На ней я буду ближе к тебе...
– Джо... – и больше он не сказал ни слова.

Глава 8.
Концерт.

Ребята расположились в подсобном помещении мастерской Жозе и, рассевшись прямо на полу, поглощали сэндвичи, принесенные девочками в большой корзине, и запивали их пивом. Вдоль стены были расставлены их инструменты: гитара, синтезатор и ударная установка.
– Это же надо! – воскликнул Кристиан. – Прямо как в старые добрые времена. Чем это не гараж? Мы опять репетируем, а девчонки приходят в гости, чтобы накормить нас и послушать, как мы играем.
– Все верно, – кивнул Николя, – только у нас нет басиста, мы больше не собираемся становиться рок-звездами, а Джоанне здорово влетит от мужа, если он узнает, что на самом деле она не за покупками поехала.
– Почему не за покупками? – хмыкнула Джоанна, уютно прислонившаяся к боку Жозе и вытянувшая ноги за спину Кристиана. – Я по пути что-нибудь куплю. Для него. Чтобы заметил.
– Как хорошо, что сегодня выходной день, и я могу спокойно выпить пива! – Кристиан потряс полупустой бутылкой в вытянутой руке.
– Зато я не могу, – откликнулась Джоанна. – Так как мой водитель сегодня выходной и напивается, мне пришлось самой ехать за рулем.
– Пришлось? – прищурилась Бенедикт. – Мы все видели, с каким восторгом ты к нам приехала. Согласись: вождение – одно из наилюбимейших твоих занятий.
– Одно из. Но не любимое, – прыснула Джоанна.
– С этого места поподробнее, – попросил Жозе.
– Что ты хочешь услышать? Ну, я еще читать люблю и ездить верхом.
Все рассмеялись. Элен покосилась на Кристиана. Что-то с ним не то в последнее время. Он расслабился, как будто пружинка разжалась, но, с другой стороны, его однозначно что-то мучило. Все время казалось, что он напускает на себя бодрость, а на самом деле ему не до смеха. Что бы это могло значить? Элен давно заметила, что Кристиан и Джоанна все еще любят друг друга, но в связи с изменившимися за последние годы обстоятельствами вместе быть уже не могут, поэтому вынуждены скрывать свои чувства не только от окружающих и друг от друга, но даже сами от себя. Все эти месяцы между ними существовало определенное напряжение, которое было ощутимо почти физически. Особенно положение усугубилось, когда Кристиан завел интрижку с Леони. А после истории с побегом Люка что-то изменилось. Ниточка между ними не оборвалась, но исчезло напряжение и недосказанность. Элен периодически ловила себя на мысли о том, что они опят стали практически такими, как раньше, и им больше не было сложно общаться, быть рядом друг с другом. К ним опять вернулся их прежний язык общения: взгляды, жесты, подмигивания, какие-то одним им понятные недосказанности. В чем причина? Джоанна молчала и ничего не рассказывала, Кристиан – и подавно. Но его больше не видели с Леони. Что бы это значило? К тому же, обычно Кристиан очень негативно реагировал на упоминания о Кевине, а сейчас вел себя так, будто Кевин – какой-нибудь мало известный кузен Жозе или продавец из музыкального салона.
Джоанна перестала дергаться. Она больше не кусала губы, не устраивала непонятных сцен и не метала искры в сторону Леони. В ее глазах опять появились искорки, какие были в их студенческие времена, а на прошлой неделе она даже заявила, что было бы не лишним познакомить их молоденькую нянечку с парнем, который привозит продукты для кухни. И Элен готова была поклясться, что сейчас, когда они так сидят, она периодически похлопывает Кристиана ногой по попе.
– А какую песню будет петь Шарлота? – поинтересовалась Лали.
– Я подарила ей свою первую песню, – ответила Элен.
– "Для любви парня"?
– Ага. Ребята обрадовались тому, что смогут сыграть свою собственную композицию.
– А я спорила, – сказала Джоанна. – Ребенку восемь лет. Ей рановато петь песни о любви.
– Какой же ты стала наседкой! – чуть не подавился Жозе. – Даже не думал, что с тобой такое возможно.
– Я же несу ответственность за этих детей.
– Ну и что? Пусть себе поют что хотят. А то ты мне напоминаешь в эти моменты ненормальную мамочку.
– Да ну тебя! – Джоанна бросила в него скомканной салфеткой. Напрасно она это сделала, потому что вся компания подхватила ее инициативу и принялась забрасывать друг друга салфетками, бумажными пакетами и пластиковыми стаканчиками.
Кристиан схватил Джоанну сзади за локти, и ее дыхание тут же сбилось, щеки порозовели, сердце заколотилось сильнее. Она готова была тут же перестать дурачиться, обернуться к нему, прильнуть всем телом, как это было когда-то, стиснуть его и счастливо расцеловать. Но нельзя. Даже друзьям не стоило знать о том, что между ними происходит. Не потому, что она им не доверяла, а потому, что сама еще не решила, что делать со своей жизнью.
Утром после их первой удивительной ночи в новой эре они, как обычно, встретились в машине и чинно выехали за ворота под пристальным взглядом провожавшего их Джордана. За воротами, опять же, как обычно, Джоанна пересела на переднее сидение и минут пять молча и с удовольствием принимала поцелуи Кристиана.
– Я хотел, чтобы ты осталась в моей комнате до утра, – наконец сказал он.
– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я и так ушла из спальни на целых два с лишним часа. Нам нужно быть осторожными.
– Зачем?
– Ты маленький? Чтобы Кевин не узнал!
– Да пусть знает. Ты разведешься с ним и забудешь о нем, как о страшном сне.
– Но я не могу сейчас с ним развестись.
– Это еще почему? Что тебе мешает? Я даже не стану попрекать тебя тем, что тебе нужны его деньги. Знаю же, что не нужны. Да, я всего лишь водителем работаю, но я ведь могу закончить учебу, найти себе приличную работу и содержать тебя. Замок и конюшню не обещаю, но крыша над головой у нас будет. Да и личный водитель у тебя останется все тот же.
– Кристиан, – Джоанна взяла его за руку и стала ласково перебирать пальцы, успокаивая, – мне все равно, насколько ты богат и кем работаешь, какая у тебя машина и являешься ли ты членом гольф-клуба. Ты – мой любимый Кри-Кри, всегда был им и навсегда останешься. Причина, по которой я не могу сейчас уйти от Кевина – моя работа. Я не смогу остаться в приюте и работать на него. Понимаешь? Поэтому для начала мне нужно решить, как поступить. Я не могу просто так все бросить и оставить детей. Их однажды уже оставили.
– Ну, ты можешь отсудить себе приют при разводе и больше ничего не просить.
– Ты сейчас глупость сказал. Приют – это благотворительная организация, не приносящая доходов, зато требующая уймы расходов. Его содержать нужно. На какие шиши?
– А если твой дядя-миллиардер возьмет это на себя?
– Да на кой моему дяде детский приют в Париже? И потом, совершенно неизвестно, как он отреагирует на мой развод.
– Что же делать?
– Подождать... несколько месяцев. Я разберусь с этими благотворительными фондами, осторожненько разведаю, как можно поступить в данном случае и где найти богатого спонсора. Только не начинай мне говорить о том, что за несколько месяцев вы станете рок-звездами, и содержание приюта станет вам по плечу.
– Но как я могу несколько месяцев жить в твоем доме, зная, что через несколько стен от меня ты спишь в одной спальне с другим мужчиной?!
– Ну, сплю, ну и что? – Джоанна стала попеременно гладить и целовать его щеки. – Я и раньше это делала через несколько стен от тебя. А ты с Леони встречался. Мне надо было устроить сцену ревности?
– Да ладно тебе... Я люблю тебя и хочу жить с тобой, ни от кого не прячась. По-моему, это совершенно нормальное желание. А так я должен несколько месяцев делить тебя с твоим мужем.
– Подумаешь – делить! Зато ты будешь знать, что люблю я тебя. К твоему сведению, я всегда думаю о тебе, когда я с Кевином.
– Ты серьезно?!
– Конечно, серьезно. Все эти годы... А ты... Ты всегда брал мое сердце взаймы, а потом отдавал обратно в самом неприглядном виде: разбитое, истерзанное. Я тебя предупреждаю, Кристиан: если это еще раз повторится, ты не увидишь меня больше никогда. Слово "никогда" ты понимаешь хорошо?
– Да, – он отвел глаза.
– На меня смотри! Понимаешь или нет?
– Понимаю.
– Ты мой золотой... – она ласково поцеловала его в краешек губ, он улыбнулся совершенно мальчишечьей улыбкой, как будто ему опять было девятнадцать. – Ах да, еще одно... Давай не будем рассказывать о нас ребятам.
– Почему? Ты же знаешь, что они не проболтаются.
– Так надежнее. Если рассказать – мы можем расслабиться и проколоться на ерунде там, где не надо. И вообще, у каждого из них будет свое мнение на наш счет, а здесь все должны решить только мы вдвоем. Это наше дело, наша проблема. Мы их потом просто поставим перед фактом, и пусть за нас порадуются.
– А может быть, Николя помог бы разобраться с этими фондами?
– Он не поможет. Не будоражь никого. Не нужно никого обременять нашими трудностями. Это будет наше дело и наша тайна. Отвлекись чем-нибудь. Вот сейчас начнете с ребятами репетировать, как раньше. Это ведь так здорово! Потом будет концерт, потом – Рождество...
– ...которое я проведу один.
– Как это – один?! Ребята ведь пригласили тебя к себе. Я бы сама с куда большим удовольствием провела этот вечер с друзьями, чем там, где я буду.
– Я хочу, чтобы ты была там рядом со мной и я целовал бы тебя под омелой.
– Ты просто жуткий тип, любимый Кри-Кри! Все это будет у тебя через год. А омелу мы повесим в твоей комнате, и когда ты вернешься из гостей, я к тебе туда обязательно забегу.
– Обещаешь?
– Обещаю.


– Джоанна, ты в обмороке? – смеялась Лали. – Ты чего застыла?
Ребята прекратили салфеточную перестрелку и все как один смотрели на нее. Кристиан уже отпустил ее локти, а она все еще стояла на коленях спиной к нему и мыслями была в другом месте.
– Спину кольнуло, – немедленно ответила она и быстро встала на ноги.
– Так, наелись? – подвел черту Николя. – Тогда быстренько за работу. Мы даже одну-единственную песню не успеем отрепетировать с такими темпами.
– Да, девочки, давайте здесь уберем и поедем помогать Джоанне делать покупки, – предложила Бенедикт.
Наскоро побросав остатки еды и мусор в корзину под музыку ребят, девочки весело выпорхнули за дверь подсобки. При этом они посылали ребятам воздушные поцелуи и пританцовывали. Джоанна, закрывая дверь, подмигнула Кристиану. Он, как в старые добрые времена, вытянул губы трубочкой и сделал вид, что не замечает ее. Это было настоящее счастье!


Праздничный вечер с концертом в приюте "Джоанна" решено было провести за два дня до Рождества. Дети безумно радовались и принимали самое активное участие в подготовке к празднику. Их разделили на группы: дизайнеры, декораторы, устроители банкета, поварята... Дошколяшки были распределены равномерно по всем группам и торжественно исполняли роли помощников. К тому же, у многих ребят были свои номера в концерте, поэтому воспитателям, нянечкам и Элен с Джоанной пришлось изрядно потрудиться, чтобы отработать с каждым номер, ничего не упустить и никого не пропустить. Лали и Бенедикт провели я ребятами небольшой урок рисования и конкурс рисунков, и теперь работы питомцев приюта красовались на красивой доске с резной рамой в холле.
В гостиной красовалась пушистая елка, мерцающая разноцветными огоньками гирлянд. Спортивный зал переоборудовали в концертный. Устроили там импровизированную сцену, расставили стулья, украсили все мишурой и шарами.
За полчаса до начала концерта Джоанна обегала дом в поисках недоделок, воспитатели и нянечки заканчивали наряжать малышей, а Элен устроила генеральную репетицию песни с Шарлотой и группой, и теперь они гремели на весь дом, как банда Бременских музыкантов.
– Уф, вечер еще не начался, а я уже выдохлась, – пожаловалась Джоанна Лали, наткнувшись на нее в коридоре.
– Отлично выглядишь, – оценила Лали ее наряд.
– Правда? Спасибо, – Джоанна мельком окинула себя взглядом. Она была в изящном черном платье до колен с серебристой отделкой и оголенными плечами. Прическа была незатейливой, но очень элегантной. Как обычно, искусно наложенный макияж и легкий аромат дорогих духов. – Ты тоже лапочка, дорогая.
Лали и правда была хороша: легкий брючный костюм цвета мокко, несколько прядей темных волос собраны сзади красивой заколкой. Лали повзрослела, и в ней стал чувствоваться неподражаемый французский шарм, смешанный с горячим бразильским темпераментом.
– И тебе спасибо, – рассмеялась она.
– Что-то я волнуюсь, – призналась Джоанна. – Попросила Кевина придти на концерт, а он пригласил каких-то людей из своего окружения, чтобы посмотрели, какой он расчудесный меценат. В пору было бы фуршет устроить, но алкогольных напитков в моем приюте не подают.
– Ну и не парься! Подумаешь – люди из окружения Кевина! Если хотят напиться – пусть соберутся тесным кружком после детского концерта и наберутся хоть в стельку. Послушай: а как ты объяснила Кевину ситуацию с группой? Я так понимаю, ты о нас вообще ему не рассказываешь.
– Не рассказываю. Понимаешь, если он будет знать, что у меня в Париже есть своя компания, он запрет меня дома.
– Он сочтет нас неподходящей для тебя тусовкой?
– Не знаю... Но лучше не рисковать. Одно неловкое слово – и я буду лишена общения с вами. Он придумает, как это сделать, не волнуйся.
– А что ты ему скажешь, когда он увидит на сцене того же Кристиана?
– Я сказала ему, что Кристиан – ударник, у него есть парочка друзей – музыкантов-любителей. Они сыграют для Шарлоты. Знаешь, самое противное то, что Кевину, по большому счету, на Шарлоту чихать.
– А его не удивит, что один из друзей Кристиана – муж Элен?
– Сомневаюсь, что он вообще хотя бы однажды обратил на Элен внимание и вник в то, чем она в приюте занимается. Тем более, ему нет дела до ее мужа.
– Не понимаю я, как ты с ним живешь, Джоанна. Я бы еще поняла, если бы на твоем месте оказалась Бенедикт. Она стерпит все, что с ней ни сделай. Она даже выдерживает все выходки этого своего неправильного... А ты со своим темпераментом все время идешь на поводу у мужа-самодура. С ума сойти!
– Это ты мне говоришь?! Мне казалось, что ты оправдываешь мой брак.
– Как бы не так! Я могу говорить что угодно, когда ты кормишь меня эклерами в уличной кафешке, но знаешь, я готова сама кормить тебя ими хоть каждый день, лишь бы не слышать о том, что ты боишься рассказать человеку, с которым живешь, о своих друзьях. Это тупо.
– Знаешь, Лали, мне бы очень хотелось что-нибудь изменить в своей жизни. Но не сейчас.
– А когда? Что тебе мешает? Может быть ты... Ты не ждешь ребенка, Джоанна?
– Нет! – она рассмеялась. – Не в этом дело. Я тебе когда-нибудь расскажу.
В этот момент в коридоре возник Кевин. Он шел вместе с Жилем Белони и гордо демонстрировал ему все помещения.
– О, Джоанна, вот ты где, – он нарисовал на лице счастливую улыбку. – Я тут как раз показывал Жилю результаты твоих трудов.
– Здравствуйте, месье Белони, – радушно просияла Джоанна. Лали поспешила скрыться с глаз долой.
– Миссис Коннор, вы замечательно потрудились, – Жиль поцеловал ее руку. – К сожалению, мне не довелось присутствовать на церемонии открытия, потому что я был в Швейцарии, но тем приятнее мне оказаться здесь сегодня, когда дом уже обжит и так прелестно украшен.
– Я виду, что вы любите детей, месье Белони, – отметила Джоанна.
– Разве можно не любить их? Давайте пройдем в зал. Похоже, пора начинать концерт. У вас будет маленький конферансье?
– Нет, роль конферансье взяла на себя Элен, наш ответственный администратор.
– Ответственный администратор? Любопытно, чем же он занимается.
– Элен – моя правая рука.
– Нужно будет высказать и ей свое впечатление. Совершенно ясно, что без правой руки вы не справились бы так хорошо.
– О, да, месье Белони. Спасибо.
– Теперь я знаю, кого винить в том, что я совершенно перестал видеть свою супругу дома: ответственного администратора, – попытался пошутить Кевин.
– Дорогой, не будем никого винить. Лучше пойдем в зал. Пора начинать.
Торжество началось с приема гостей. Их было не так уж много, но они были достаточно влиятельными для того, чтобы Кевин прислушивался к их мнению и надеялся на их одобрение. К счастью, это был детский концерт, потому даже в случае его провала с них были бы взятки гладки. Но лучше все-таки, чтобы все прошло без задоринки, а то дети ведь могут расстроиться...
Джоанна сидела в первом ряду между мужем и Жилем Белони. Честно говоря, ей куда больше хотелось бы находиться за кулисами рядом с Элен и помогать детям выходить на сцену, но такова была ее роль в этом действе, поэтому приходилось терпеть. Перед началом концерта она обернулась, увидела в зале Бенедикт и Лали, чуть заметно облегченно вздохнула и обратила все свое внимание на сцену.
Элен объявила первый номер, и праздничное настроение тут же вернулось. Джоанна волновалась за каждого из ребят, ее губы повторяли за ними слова стихотворений и песен, пальцем она ловила ритмы музыки, когда они танцевали, сдержанно, но радостно аплодировала каждому после выступления. И с удовольствием отмечала, что все до единого подопечные, кланяясь, смотрели на нее, ожидая одобрения. И каждому она улыбалась, чуть заметно кивала, а потом ребенок нырял за самодельные кулисы, где получал овации от Элен, воспитателей и остальных ребятишек.
Люк сосредоточенно прочитал стихотворение о Париже. Джоанна знала, что он очень волнуется. Он учил стихотворение с Кристианом, а потом несколько дней упрямо повторял его и репетировал произношение и интонации. Джоанна была уверена, что Люк будет единственным, кто не посмотрит в ее сторону. Ее реакция была ему не интересна. Зачем ждать одобрения от нее, если за кулисами его ждет обожаемый Кристиан? Но когда мальчик дочитал последнюю строчку, он слегка повернул голову и посмотрел своими васильковыми лазами прямо на нее. Джоанна улыбнулась ему и зааплодировала первой в зале. Она заметила неподдельное счастье, мелькнувшее на его порозовевшей мордашке. После этого он, слегка смутившись, все-таки прошествовал за кулисы.
Песня Шарлоты была последним номером концерта. Ребята быстро втащили свои инструменты на сцену. Волнуясь, Джоанна не сразу заметила, что что-то необычное было в этих инструментах – что-то было не так, как она ожидала. Она поняла это только когда ребята заняли свои места, а Шарлота в своем желтом платье вышла с микрофоном на передний план. Ребят было четверо! Помимо остальных инструментов на сцене присутствовала недостающая бас-гитара, а держал ее в руках... Этьен. Тот самый Этьен, с которым они и исполнили эту песню впервые. Откуда он взялся?!
– А сейчас Шарлота вместе со своими музыкантами исполнит песню "Для любви мальчика"! – объявила Элен и отошла в сторону. Джоанна поймала ее взгляд. Элен обо всем знала и не сказала. Хотела сделать сюрприз. Отличный сюрприз, надо признать!
Шарлота пела изумительно. Песня о любви из уст маленькой девочки звучала нежно и трогательно. Ребята играли слаженно и дружно, как будто и не расставались никогда, как будто группа не распадалась и никто никогда не ссорился и не клялся забыть друг друга. Кристиан, Этьен... Сколько было обид! А теперь все забылось, они опять были вместе и играли старую любимую мелодию. Только певица была другая. Да какая разница?..
Шарлота закончила петь, но никто не расходился. Можно было уже задергивать занавес, но ребята оставались за инструментами. Что еще? Джоанна напряглась, насторожилась. Еще один сюрприз? Она не хотела больше никаких сюрпризов. Что-то подсказывало ей, что сейчас ей придется понервничать. Так оно и случилось...
– А теперь, – сказала Элен, – мы с Шарлотой хотим подарить песню нашей любимой мадам Джоанне. И споем мы ее дуэтом. Песня называется "Может в сентябре"...
У Джоанны потемнело перед глазами. Она почувствовала, как защипало их от навернувшихся слез после первых же аккордов. Как давно она не слушала эту песню! А ведь помнила ее всю, до единого звука. Эта песня пронзила ей сердце, она инстинктивно вцепилась похолодевшими пальцами за стул. Кристиан смотрел на нее. Естественно... Маленький гадкий бесстыдник. Как можно было так с ней поступить?! Ведь рядом сидел Кевин.
– Что с тобой? – не преминул шепотом поинтересоваться он.
– Все в порядке. Просто это... так трогательно.
– Как мало надо, чтобы тебя тронуть, – буркнул он.
Что б ты, Кевин, понимал?.. Мало! Этого было не мало. Ребята даже перестарались. Для того, чтобы сделать сюрприз, достаточно было и появления Этьена. Но "Может в сентябре"... Это был явный перебор.
Когда раздались аплодисменты, Джоанна встала со своего места и, ничего не говоря Кевину, устремилась за кулисы. Занавес как раз задернули, поэтому инструменты со сцены можно было пока и не уносить. Она тут же угодила в объятия Этьена.
– Джоанна! Как же я рад тебя видеть! Какая ты красивая!
– Этьен, бродяга, что ты здесь делаешь? – она решила отложить расправу над Кристианом на несколько минут.
– Мне позвонил Николя и пригласил сыграть с ними для Шарлоты.
– Николя, вы общались?
- Да. Я недавно встретил его в метро. Можешь себе представить? И это было не финское метро, а самое что ни на есть парижское!
– Ты вернулся во Францию?
– Да. Живу в пригороде Парижа, работаю в издательстве. Может быть, еще и до редактора дослужусь.
– Так, ну, хорошо... – Джоанна обвела тяжелым взглядом собравшихся. – А кто первый предложил сыграть "Может в сентябре"?
– А что такого? – Элен с трудом сдерживала улыбку. – Красивая ведь песня.
– Что такого?! Вы меня испытываете? Тесты какие-то проводите?
– Нет, Джоанна, – рассмеялся Жозе. – Тесты – это твоя прерогатива. Помните контрольную проверку тюбиков с зубной пастой среди ночи?
Все подхватили его смех, а раззадорившихся ребят было не унять. Джоанна бросила взгляд на Кристиана. Он не смеялся вместе со всеми, но на его губах играла легкая улыбка. Джоанна разрывалась между двумя желаниями: растерзать его сию же секунду или задушить в объятиях и удавить поцелуями. Она перевела взгляд на Элен и поняла, что попалась: Элен пристально следила за ними, и от нее не укрылся их обмен взглядами.
– Куда вы сейчас? – спросила Джоанна.
– Сейчас соберем инструменты, разыщем Бене и Лали и поедем к нам попить пива, – ответил все еще пытающийся унять смех Николя. – Айда с нами.
– Я не могу. Ты же знаешь. Этьен, я очень рада была встретиться с тобой. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Обязательно встретимся, – подтвердил Этьен.
– Ребята... – Джоанна помолчала секунду. – Ребята, спасибо вам за песню. Это был замечательный подарок. Просто не совсем своевременный...
– Моя дорогая, – Элен обняла ее и расцеловала в обе щеки. – Тебя надо встряхивать периодически да посильнее. Потому что своевременных сюрпризов для тебя сейчас не существует. Увы... Твоему удовольствию всегда что-нибудь мешает. Так что расслабься и получай удовольствие.
– Спасибо, – еще раз повторила Джоанна и пошла в зал. Ей нужно было провожать гостей, а потом возвращаться домой вместе с Кевином. А ей так хотелось остаться за кулисами, помочь ребятам собирать инструменты, ловить рассыпающиеся барабаны, слушать ворчание Кристиана, поддерживать гитару, пока Николя застегивает футляр, слушать шуточки Жозе и Этьена, а потом отправиться вместе со всеми пить это дурацкое пиво... Но пока это было нереальным удовольствием для нее. Пока... Но свет в конце туннеля она уже видела. Главным было принять решение, а там – гори все синим пламенем.

Глава 9.
Вечеринка.

Джоанна обещала Кристиану разрешение всех проблем через несколько месяцев, хотя сама рассчитывала на куда меньший срок. Ее любимому Кри-Кри как водится, нужно было дать фору, иначе он не прекращал бы брюзжать ни на минуту. Но все ее слабые попытки найти новый источник вложений не приносил никаких результатов. Она уже стала подумывать о том, чтобы и правда поговорить со своим дядей, если бы не неожиданные осложнения, занявшие вдруг все ее мысли. Но об этом позже...
Джоанна уже собиралась уходить из комнаты Кристиана, но он поймал ее за талию у двери и вернул обратно на кровать. На часах было два ночи, ей давно пора было вернуться в спальню, но она покорилась и осталась еще ненадолго. Она не могла исполнить его желание и остаться до утра, но еще десять минут нежности, тихого шепота и риска могла себе позволить. Он, полностью одетый, лежал поперек кровати на спине, его босые ноги соприкасались с холодным полом. Джоанна положила голову на его мягкий живот, ее волосы рыжеватыми волнами рассыпались по нему, и он лениво их поглаживал.
– Кри-Кри, ты мне сейчас кота напоминаешь, – шепнула Джоанна. – Вот-вот заурчишь.
– Это не я, а мой живот, на котором лежит твое ухо.
– Да ну тебя!
– Тише, Джордан не дремлет. И вообще, Джоанна, мне надоело каждый раз возвращать тебя Кевину. Еще немного – и я устрою скандал.
– Рискни здоровьем. Ты помнишь о моем черном поясе по карате?
– На дворе март месяц. Попробуй припомнить, что ты обещала мне в декабре.
– Я помню, что обещала, и поверь: я над этим работаю. Кристиан...
– Ну, что?
– Расскажи мне, как мы будем жить вместе...
– А мы будем?
– Кристиан! Ну пожалуйста!
– Хорошо... – он ласково коснулся пальцами ее макушки, успокаивая. – Мы поселимся в небольшой квартирке где-нибудь недалеко от ребят. Ты останешься в приюте, а я буду заканчивать учебу и найду себе какую-нибудь работу – например, фотографа.
– Почему фотографа?
– Да так... Первое, что пришло в голову. Ты будешь звонить мне на мобильный и просить по пути домой купить сыра и апельсинов. Я приду с полным пакетом твоих любимых вкусностей, а ты встретишь меня, закутавшись в такой уютный халатик. И дома будет вкусно пахнуть грибной запеканкой, а ты будешь пахнуть еще лучше.
– Котлетами?
– Просишь рассказать и перебиваешь?
– Прости-прости...
– И у нас будет собака. Еще не решил, какая...
– Не решай. Собаки не будет.
– Посмотрим.
– Увидишь. А что еще у нас будет?
– Ну, не знаю... Чего бы тебе хотелось? Комод? Калошницу? Фикус?
– А дети? Почему я о них ничего не слышу?
– Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, – он немного помолчал. – Ты знаешь, Джоанна...
– Ладно, я все поняла, – она резко села, встряхнула волосы, встала с кровать. Он вскочил следом за ней, схватил за руки.
– Что с тобой? Ты не даешь мне закончить мысль!
– Не надо заканчивать. Я глупость спросила. Все, проехали.
– Джоанна!
Она вырвала у него свои руки и направилась к двери. Вдруг резко от нее отскочила и испуганно обернулась.
– Там кто-то идет. Слышишь шаги? Вдруг это Кевин меня хватился? Полезай в шкаф.
– С ума сошла?! Это моя комната. Полезай сама.
– Ах, да...
В мгновение ока Джоанна оказалась в шкафу, а Кристиан бережно прикрыл за ней дверцу и вернулся к двери, прижался к ней ухом. В коридоре действительно слышались шаги. Они простучали мимо двери и затихли где-то в глубине здания. Кристиан вернулся к шкафу, открыл его. Джоанна сложила ноги по-турецки и, видимо, приготовилась сидеть так еще долго.
– Будешь возвращаться к Кевину или останешься сидеть в шкафу? Захочешь сидеть – я не против. Но, возможно, поспишь хоть немного: здесь или в спальне?
– В спальню пойду, – она протянула руку, и Кристиан помог ей встать на ноги. – Надеюсь, это был не Кевин.
– Делать ему нечего: бегать и искать тебя среди ночи по дому. У него для этого есть целый штат прислуги. А их вокруг пальца обвести – раз плюнуть. Лишь бы не увидели тебя в этом крыле.
– Тогда я пошла.
– Стой, – он опять задержал ее за локоть. – У тебя день рождения в субботу. Что планируешь? Гламурную вечеринку в стиле "южане веселятся"?
– Нашел время спрашивать. Не знаю я... Никакой вечеринки. Кевин в пятницу уезжает по делам в Марсель, вернется только в понедельник.
– Сбегает от жены-именинницы? Но это нам на руку. Что мы придумаем? Ребята захотят тебя поздравить. Может, поедем в боулинг или на каток? Давай закатим праздник. Хочешь – мы сами его для тебя устроим?
– Нет... Нет, не надо, – Джоанна выглядела рассеянной, и ей явно было не до мыслей о празднике. – Я сама что-нибудь придумаю.
– Родео?
– Что ты все издеваешься! Я когда-нибудь придумывала неинтересные развлечения? – вспылила Джоанна сердитым шепотом. – Захочу – устрою вечеринку прямо здесь, дома. Кевина не будет, друзья у меня никогда не были. Вот и повеселимся. Понял?
– Ты завтра передумаешь.
– Берешь меня на слабо?
– Да.
– Да иди ты к... Джордану!
Джоанна наконец вырвалась и вышла за дверь. Рванула ее за собой так, что Кристиан невольно зажмурился, ожидая хлопка. Но на последнем сантиметре до шума Джоанна дверь придержала и легонько прикрыла.


День рождения Джоанны выдался солнечным и совсем уже весенним. Она проснулась с первыми его лучами и долго лежала, раскинувшись на широкой кровати по диагонали в позе морской звезды, счастливая от того, что рядом нет Кевина. С каких вообще пор он стал так сильно ее раздражать? Теперь ей казалось, что еще до возвращения в Париж.
На четыре вечера назначена вечеринка. С одной стороны, замечательно, что Кристиан вынудил ее устроить, а с другой стороны... С другой стороны, почему должна быть другая сторона?! Кевина по счастливому стечению обстоятельств нет дома, в четыре придут ребята. Можно хотя бы на один день отвязаться, побыть самой собой, прекратить думать о наболевшем.
Залился трелью телефон. Джоанна потянулась рукой к прикроватному столику. Она прекрасно знала, кто звонит. Знала хотя бы потому, что у него была своя, отдельная мелодия звонка. И сам он понятия не имел, какая именно, ведь он не слышал своих звонков. Хи-хи!
– Да, мой любимый Кри-Кри, слушаю тебя!
– Только не говори, что я не первый!
– В каком это плане – первый?!
– Неужели техасский прораб меня опередил?
– Попридержи язык! Ты говоришь о своем работодателе! – Джоанна еле сдерживалась, чтобы не прыснуть от смеха. – Что ты сказать-то хотел?
– С днем рождения, родная. Я люблю тебя, – тихо сказал он в трубку, и Джоанна почувствовала, как пробежали по коже предательские мурашки.
– И я тебя... Спасибо...
– У меня есть для тебя подарок.
– Кристиан! Мы ведь договаривались: никаких подарков! – испугалась Джоанна и даже оторвала голову от подушки. – Максимум – цветы.
– Да зачем тебе цветы? Этот подарок – особенный. Ты не сможешь о него отказаться. Не волнуйся, я не разгружал грузовики по ночам.
– Надеюсь. Что это за подарок?
– Мне подняться к тебе в опочивальню или передать пакет через Джордана?
– Я тебя убью. Где ты?
– В своей комнате. Где ж еще?
– Да где угодно. Сиди там, я сейчас приведу себя в порядок и приду.
– С макияжем можешь не стараться, особенно с помадой.
– Маньяк. Душ хотя бы могу я принять?
– Как тебе будет угодно.
Джоанна еще ни разу не пробиралась в комнату Кристиана средь бела дня. Вернее, не пробиралась при свете солнца, когда по дому уже вовсю сновали слуги. Главное – не показывать им своего волнения. Какое им дело до того, куда идет хозяйка? Непробиваемое выражение лица – и все дела. Даже Джордану в голову не пришло проводить ее тяжелым взглядом преданного хозяину дворецкого.
Она мышкой проскользнула в дверь комнаты Кристиана и с порога оказалась нос к носу с ним. Он тут же принялся целовать ее, но она подглядывала одним глазом: увидела огромную связку воздушных шаров за его спиной.
– Тебя так легко отвлечь, Джоанна! – с наигранной досадой сказал он и отпустил ее. – Да, это мой подарок.
– Шарики?
– То, что к ним привязано.
Он подошел к тумбочке у кровати и поднял с нее лиловую коробку с красной лентой. Шариков таких же цветов было около полусотни, все они одним пучком были привязаны к ленте и стремились поднять коробку к потолку.
– У тебя щеки не распухли, любимый? Как это можно было – столько шариков надуть?!
– Не волнуйся, у меня был насос. Вот, – он протянул ей коробку. – Это тебе. Только поставь на кровать и открывай осторожно.
– Там бабочки?! – догадалась Джоанна.
– Какие еще бабочки? – Кристиан вытаращил глаза. – Эти уж мне твои аристократические замашки!
Джоанна поставила коробку на кровать, присела рядом на корточки и стала осторожно снимать крышку. Кристиан присел рядом с ней и сам с любопытством заглядывал ей под руку. В образовавшуюся щель просунулся влажный носик, потом появился язычок и лизнул Джоанне руку. Она испуганно ее одернула, а потом отбросила крышку в сторону. В коробке во всей красе восседал очаровательный рыжий щенок ирландского сеттера.

Спойлер:

– Кристиан! Это собака! Я же сказала тебе, что собаки не будет.
– А я сказал, что посмотрим.
– Я тебе тоже что-то ответила... – Джоанна смотрела на свой подарок, как завороженная. – Иди-ка ко мне, толстяк.
Она вынула щенка из коробки, усадила на покрывало, и они с Кристианом в четыре руки принялись гладить его, возиться. Щенок лизал их руки, покусывал пальцы и радостно повизгивал.
– Джоанна, только ты учти, что эта собака будет жить с нами, а не с вами, – сказал наконец Кристиан и посмотрел на нее очень серьезно.
– Да, я поняла.
– Я не пойму, почему ты тянешь. Ты любишь его?
– Ты же знаешь, я тебе сто раз говорила, кого я люблю. Если повторю в сто первый, что-то изменится?
– Тогда уходи от него.
– Кристиан, не все так просто! – на глазах Джоанны выступили слезы, и Кристиан сжалился, смягчился, обнял ее.
– Все, все, успокойся, не надо... Давай лучше придумаем, как этого волкодава назвать.
– А у него нет клички? – Джоанна выглянула из-за его плеча и посмотрела на щенка.
– По паспорту его зовут невообразимо длинно. Как-то там Хильдим Хоган Хлоттери и так далее... В общем, все на "Х".
– Кошмар. Тогда будем звать его... Хоуп. Ему подходит, кажется. Ты не против?
– Я – нет. У него спрашивай.
– Хоуп, тебе нравится твое новое имя?
Щенок радостно тявкнул, Джоанна и Кристиан рассмеялись. Она посмотрела на часы.
– Так... Ребята приедут в четыре. Всеми приготовлениями займутся слуги. Кристиан, у нас уйма времени.
– Отлично. Не будем его терять. Хоуп, сползай на пол. Твое место не на кровати.


Ребята приехали ровно в четыре, предусмотрительно вызвав две машины такси. Радостные, высыпались из машин с корзинами цветов. Джоанна поставила условие: никаких подарков, поэтому тут же была завалена цветами. Девочки щебетали, ребята шутили, и все как один расцеловывали именинницу. Она светилась от радости, но если присмотреться повнимательнее, можно было заметить в глубине ее глаз тщательно завуалированную тревогу.
– Сегодня такая замечательная погода, что мы решили устроить пикник прямо в саду, под навесом. Вы не против?
– Мы никогда не против, – откликнулся Жозе. – Джоанна, я предлагал купить пива, но они меня отговорили. У тебя оно есть?
– У меня есть все, дорогой. Не беспокойся.
– Послушай, – сказала Лали, – когда ты сказала "мы решили", кого ты имела в виду?
– Не придирайся к словам, Лали, – тут же одернула ее Бенедикт.
– Себя и Кристиана, естественно, – тем не менее, храбро ответила Джоанна. – Сегодня суббота, но он даже не уехал в город и остался ночевать в поместье, чтобы помочь мне с организацией. Мой муж уехал по делам на весь уик-энд, знаете ли.
– А где он сам?
– Он к нам присоединится. Сама понимаешь, что встречать гостей не входит в его обязанности, а здесь все под присмотром происходит. Увидишь.
Как бы в подтверждение ее слов к ним приблизился Джордан.
– Все готово, мэм, – сказал он по-французски. – Позвольте сопроводить вас к навесу.
– Спасибо, Джордан. Я сама всех сопровожу. Покажу гостям поместье и с пикником мы разберемся сами. Если ты понадобишься, я тебя позову.
– Вы обойдетесь без помощи, я правильно понял?
– Да, совершенно правильно.
– И вам не понадобится ни официант, ни повар, ни горничная? - Джордан перешел на английский полушепот.
– Нам поможет... ну, Кристиан, к примеру. Он сегодня остался в поместье, и я слышала, что он восхитительно жарит барбекю. Так что не волнуйся.
– Как вам будет угодно, мэм.
Джордан удалился с невозмутимым выражением лица, но крайне недовольный. Джоанна видела это по его осанке. Ребята переглянулись.
– Мужу не доложит?
– Да успокойтесь вы! Это не ваша забота. Никакого преступления мы не совершили. Мужу-то что за дело до этого? Ему некогда думать ни о моем дне рождения, ни о барбекю, ни о Джордане. Пойдемте, я покажу вам дом и парк.


Кристиан появился, когда ребята уже расселись под навесом за огнромным торжественно сервированным столом. Его сопровождал веселый Хоуп. Щенок все время путался под ногами, все обнюхивал и вилял хвостиком.
– Это кто же такой? – умилилась Бенедикт.
– Это Кристиан, глупая, – подсказал ей Жозе. – Я давно говорю этой девушке, – обратился он к ребятам, – что у нее проблемы со зрительной памятью, но она и в ус не дует.
– Что?!
– Да, и со слухом тоже не фонтан...
– Это моя собака, – сообщила Джоанна и подхватила щенка на руки, пока Кристиан здоровался с остальными. – Зовут Хоуп.
– Шикарный пес! Дай-ка его сюда, – попросил Этьен. Рыжий малыш пошел по рукам.
– Он породистый!
– Да, Лали, дворнягу в этот дом никто не впустил бы.
– Джоанна, откуда он?
– Мне его подарили.
– Муж?
– Нет. Это подарок Кристиана.
– Кри-Кри, ты подарил ей собаку?!
– Не называй меня Кри-Кри!
– Не бухти. Иди-ка сюда, садись рядом с Джоанной.
– Я буду жарить барбекю.
– Обойдемся мы без барбекю. Здесь стол на тридцать персон накрыт.
– Элен, подложи под себя покрывало. Вон же они лежат стопкой.
– А как же замечательно придумано – расположиться прямо в парке!
– Это на тот случай придумано, если ты напьешься шампанского и начнешь ломать мебель.
– Помолчал бы!
– Этьен, ты бы поухаживал за Лали. Подай ей плед, пожалуйста.
– Ой, ребята, а я, когда Кристиан стал работать здесь, была уверена в том, что они с Джоанной поубиваются уже через неделю. А посмотрите, сколько времени прошло, и они до сих пор живы и достаточно мирно сосуществуют!
– Еще как мирно! Собак дарят. Эй, Жозе, хватит с тебя, дай и мне щенка!
– Да прекрати! Не могу я ее убить. Меня уволят.
В суете и возне, среди шуток и смеха забылись волнения и переживания. Рядом были верные друзья. Можно было ни о чем не задумываться, говорить глупости и веселиться на полную катушку.
Когда стемнело, зажглись фонари и фонарики. В парке стало светло почти как днем.
– Джоанна, а ты говорила, что у тебя лошади есть! – вспомнила Бенедикт. – Покажешь?
– Да запросто. Даже разрешу верхом проехать. Сейчас только попрошу конюха их запрячь.
– Здорово! А где можно будет кататься? Прямо по парку?
– По парку не стоит. Там, за домом, специальная площадка есть.
– Вокруг площадки ездить? – расстроился Жозе.
– Ты вначале влезь на лошадь, а потом посмотрим, сможешь ли ты ездить вокруг площадки, – съехидничал Николя.
– Кристиан может, а я нет?
– Да Кристиана Джоанна еще в Техасе ездить верхом научила сто лет назад.
– Ну, посмотрим-посмотрим!
– Я пойду конюха приведу.
– Да, Кристиан, прошу тебя.
Они сняли с себя пледы, в которые кутались, и отправились в конюшню. За ними неуклюжей походкой последовал Хоуп. Джоанна подхватила его на руки и завернула в свою куртку, чтобы малыш не замерз. Теперь его нос смешно торчал над не до конца застегнутой молнией и все время норовил ткнуться то в подбородок хозяйки, то в шею.
Конюх примчался очень быстро, как поступали все слуги в доме Кевина Коннора. Все шесть лошадей, привезенных из Техаса, были тут же подготовлены для верховой прогулки друзей хозяйки и выведены на площадку. Ребята, радостно возбужденные, при помощи Джоанны, конюха и Кристиана стали рассаживаться на лошадей.
– Джоанна, лошадей шесть, а нас восемь. По очереди? – спросил Николя.
– Нет, я, например, не поеду.
– Почему?
– Могу я уступить вам свою лошадь? С меня не убудет.
– Я тоже постою с тобой, – сказала Элен. – Мне не хочется кататься.
– Чего ты? Это же интересно!
– Пусть Кристиан покатается с ребятами. Не страшно. Я правда не хочу. Николя, дорогой, держись крепче, не сверни себе шею.
– Элен, ты хорошо подумала? – спросил Кристиан. – А то я соглашусь!
– Ну и отлично. Поезжай.
В этот момент Лали наступила на руку Этьену, помогавшему ей взобраться в седло, и из-за создавшегося шума о споре забыли. Все наконец расселись по седлам и под присмотром конюха начали свою прогулку по совсем немаленькой, кстати, площадке. Элен и Джоанна уселись в плетеные кресла за деревянной изгородью, заботливо подставленные невесть откуда появившейся горничной.
– Я что-то не пойму, – сказала через некоторое время Джоанна, – а что происходит между Лали и Этьеном?
– Я не знаю. Они ведь никогда раньше знакомы не были. За эти несколько месяцев подружились, даже нежничают иногда. Боюсь делать выводы. А вообще что такого? У Лали давным-давно не было серьезных отношений, Этьен тоже один. Они бы никого не предали, если бы у них что-то получилось. Кати замужем, живет в Швейцарии и растит двоих детей. Нет смысла на нее оглядываться. Вообще нет никаких помех.
– Никогда не представляла этих двоих вместе.
– У тебя просто повода не было. – Элен помолчала. – Ты мне лучше скажи, что тебя дернуло устроить эту вечеринку. При твоих проблемах в отношениях с мужем это можно назвать вызовом.
– Да ты понимаешь... Кристиан меня подбил на это в тот момент, когда я думала совершенно о другом. Пришлось согласиться. И вообще, Элен, я никогда не жаловалась на проблемы с мужем. Их нет.
– Допустим... Так это была идея Кристиана?
– Ну... Да. Что тебя удивляет?
– Вы так много сейчас общаетесь.
Джоанна внимательно посмотрела на подругу, пытаясь понять, что ей известно.
– Да. Мы даже живем в одном доме. И о чем это говорит? Мы знакомы сто лет, между прочим.
– Ты можешь прикрываться этим перед кем угодно. Но мне об этом не говори. Я вас тоже сто лет знаю. Я вашу химию чувствую и искры ваши вижу. Так что не сочиняй.
– Ой, Элен, у меня столько проблем! – Джоанна вдруг спрятала лицо в ладонях. – Ты даже не представляешь!
– Что случилось? Почему ты ни о чем не рассказываешь?
– Я не хотела никому говорить, чтобы не навязывать свои трудности. Я думала, что справлюсь со всем гораздо быстрее, но у меня ничего не получается и все нарастает, как снежный ком.
– Ну, скажи мне, милая: ты любишь Кристиана и это тебя тяготит?
– Если бы это было так, мне было бы совсем легко и приятно по сравнению с тем, что творится со мной сейчас. Да, я люблю Кристиана, – она повернула к Элен лицо, оно было заплаканным. – Я его всегда любила, но предпочитала об этом не думать. Теперь не думать не могу. С ним та же история.
– Ну и плюнь на Кевина и всю эту жизнь! Джоанна, ты же можешь! Ты отчаянная.
– Да запросто! Я и хотела это сделать давным-давно. Но что будет с приютом? Я не смогу там работать, потому что Кевин не станет финансировать мой проект, он наймет для этого кого-то другого. Как я брошу детей? Ты посмотри, как у нас сейчас все хорошо пошло: подтянули учебу, Бене дает ребятам уроки рисования, троих детей усыновляют в этом месяце! Как я могу все оставить?
– Чем-то в жизни нужно жертвовать. В конце концов, я останусь в приюте, и все будет по-прежнему.
– Не факт, что новый управляющий тебя там оставит или хотя бы позволит всему идти своим чередом. И я не могу бросить детей! Я не имею права их бросить.
– Над всем этим нужно подумать.
– Вот я и думаю уже который месяц.
– Это и есть твоя самая большая проблема?
– Нет. Самая большая проблема в том, что я жду ребенка.
– Что?! А Кевин знает?
– Конечно, нет! О чем ты говоришь! Я ведь понятия не имею, чей это ребенок вообще.
– Как это?!
– Да вот так. Не знаешь, как это бывает? Самое обидное то, что я все годы, что прожила в браке, мечтала о ребенке, но мне катастрофически не везло с этим. А как только решила разводиться – бац! – и все случилось.
– А срок большой?
– Большой. Десять недель уже. Я и к врачу ходила, чтобы удостовериться. А то извела десять тестов, все не верила.
– И что ты собираешься делать дальше? Чего ты ждешь вообще? Все равно ведь не проверишь, чей ребенок, пока он не родится. Только не вздумай делать какие-то опасные для ребенка анализы! Потом сама посмотришь: родится с темноволосый или блондин...
– А до тех пор мне надо сообщать о беременности то ли Кевину, то ли Кристиану. И как мне решить, кому из них?!
– Джоанна, о чем тут думать? Ты же решила уйти от Кевина. Вот и незачем ему знать о ребенке. А Кристиану скажи все как есть.
– Да что ты! Я ему только намекнула о том, что у нас могут быть в перспективе дети, так он и слушать не захотел. И вообще, ты помнишь, из-за чего мы расстались? Хочешь, чтобы история повторилась? А тут еще и уверенности нет в том, что ребенок его.
– Но так же нельзя. Кристиан изменился, все переосмыслил. Это уже совсем не тот разгильдяй, который бросил Линду. И эту историю он знаешь сколько раз в голове прокрутил? Да и потом, то был ребенок Линды, а это твой. Даже если предположить, что ничего не менялось в Кристиане, все равно разница есть.
– В общем, Элен, я уйду от Кевина, Кристиан меня бросит, и я буду жить под мостом в канаве, беременная и одинокая.
– Предпочитаешь остаться жить с нелюбимым невнимательным мужем только ради того, чтобы ребенок был обеспечен? Боишься рискнуть? На что ты себя обрекаешь? На что ты обрекаешь своего ребенка и Кристиана?
– Вот, посмотри, – Джоанна слегка расстегнула молнию на куртке, чтобы получше было видно мордочку задремавшего Хоупа. – Вот единственный ребенок, которого допускает Кристиан.
– Что-то ты неправильно понимаешь в этой ситуации...
В эту минуту раздался громкий треск, крики, и лошадь Лали, проломив изгородь, выскочила прямиком в парк. Остальные пустили своих лошадей вскачь за ней, а несчастный конюх был вынужден бежать за ними пешком. Джоанна и Элен вскочили со своих мест и ринулись следом.



После десяти минут погони и волнений Лали была спасена, лошадь остановлена, но можно было начинать подсчитывать убытки: сломанная изгородь, три истоптанные клумбы с тюльпанами, уже начинавшими пробиваться сквозь влажную мартовскую землю, истерзанный куст сирени, взрыхленные копытами садовые дорожки, снятая с петель калитка, разбитый вазон на крыльце, оторванный от куртки Лали рукав и вывихнутая нога Этьена, героически остановившего ее лошадь.
В таком виде всё это и застал внезапно вернувшийся Кевин. Он вышел из автомобиля, увидел на подъездной аллее толпу незнакомых людей, шестерых лошадей и почти весь штат собственной прислуги и на несколько секунд просто обалдел. После молниеносного разбора полетов и нескольких коротких и резких фраз Кевин развернулся и пошел к крыльцу, на ходу бросив через плечо:
– Джоанна, у тебя есть пять минут на то, чтобы попрощаться с гостями и зайти в мой кабинет.
Джордан горделиво направился вслед за хозяином, Джоанна расстроено окинула взглядом гостей.
– Простите меня, – только и выдавила она. – Я не хотела, чтобы все так получилось.
– Что это он так с тобой разговаривает?! – возмутилась Лали.
– Лучше уж ты молчи, – посоветовал Жозе и обнял Лали за плечи.
– Что теперь будет? – спросил Николя.
– Ничего не будет, – заверила его Джоанна. – Ничего страшного не произошло.
Кристиан упорно не смотрел ни на кого и царапал ногтем кору дерева, рядом с которым стоял. Джоанна вынула из-под куртки Хоупа и протянула ему.
– Пожалуйста, возьми его. Пусть пока побудет с тобой, ладно?
– Ладно, – буркнул он, обернулся и взял щенка.
– И проведи ребят, пожалуйста. Спасибо вам за то, что пришли. У меня никогда не было такой веселой вечеринки... в этом доме.
Она поднялась на крыльцо, не оборачиваясь, и отправилась в кабинет к мужу. Он сидел за столом, как высеченный из камня, и таким же каменным было его лицо.
– Садись, – сказал коротко. Она опустилась в кресло, не снимая куртку, сложила руки на коленях.
– Кевин...
– Не нужно. Лучше объясни мне, что здесь происходит. Откуда взялись эти люди? Что за разгром они устроили в парке? Почему ты отказалась от помощи прислуги? Почему не сказала мне о вечеринке? Что это за оргии такие?! – он стукнул кулаком по столу. – Я вообще не понимаю, за кого ты стала меня принимать! С тех пор, как мы приехали в Париж, ты стала другим человеком. У меня была кроткая и милая жена, которой я гордился и во всем доверял. А теперь что произошло? Ты не бываешь дома, я не в курсе твоих дел. У тебя появились какие-то сомнительные приятели, с которыми ты громишь мой дом. Как я должен реагировать?!
– Кевин, это мои друзья. Мы вместе учились в университете. Они пришли поздравить меня с днем рождения. А насчет парка... Это вышло случайно – лошадь понесла.
– Одна или все шестеро? Я видел всю конюшню у крыльца. В общем, Джоанна, я принял решение: завтра ты возвращаешься в Техас. Будешь находиться там до моего возвращения. Надеюсь, до тех пор у тебя будет достаточно времени раздумий над тем, как вести себя с собственным супругом.
– Нет, Кевин, умоляю тебя, не надо! – испуганно вскочила Джоанна. – Не отправляй меня в Техас.
– Ты не оставила мне выбора. Теперь ты меня не переубедишь.
– Нет, нет! Я не могу уехать! Пожалуйста, Кевин!
– Почему это ты не можешь?!
– Я должна остаться здесь. Я... Я беременна! У нас будет ребенок...
– Что?! – Кевин приподнял брови и внимательно посмотрел на жену. – Что ты сейчас сказала?
– Я жду ребенка, – на автомате повторила Джоанна и опять упала в кресло.
Кевин молча пожал плечами и вышел из кабинета. Джоанна беззвучно заплакала.

Глава 10.
Поединок.

После вечеринки многое изменилось. Джоанна продолжала каждое утро приезжать в приют, а вечером все так же возвращалась домой. Но она опять перестала походить на прежнюю веселую и энергичную Джоанну. Она стала молчаливой, рассеянной, безучастной.
В самом большом ужасе пребывал Кристиан. Она практически перестала с ним разговаривать, не говоря уже о том, что в его комнату она больше носа не казала. Он ночи напролет просиживал в кровать в обнимку со щенком и никак не мог придумать причину для того, чтобы Джоанна так переменилась. Его терпение было на исходе. Оставалось только выбрать русло, в которое он пустит свою ярость: устроит скандал Кевину и вырвет Джоанну из его лап или же устроит скандал Джоанне и уйдет, хлопнув дверью. И чем дальше, тем больше он склонялся ко второму варианту.
Через неделю игры в молчанку не выдержала Элен. Она застала Джоанну на втором этаже приюта, где та стояла у окна в коридоре и бездумно обрывала листья у цветка в вазоне.
– Да что ж ты творишь! – Элен вырвала из ее рук многострадальный вазон и переставила его на другой край подоконника. – Джоанна, что происходит вообще?
– Извини, я задумалась.
– Я спрашиваю не о цветке, а о тебе. Что сказал тебе такого Кевин в твой день рождения, после чего ты такой стала?
– Какой? – Джоанна не совсем удачно изобразила на лице полное непонимание, но Элен недоверчиво скривилась.
– Говори давай. Хочешь ты того или нет, но я все равно уже в курсе, поэтому рассказывай все до конца.
– Да зачем тебе все это знать и вникать в мои проблемы?
– Не торгуйся. Рассказывай. Если тебе понадобится помощь, тебе некогда будет вводить меня в курс дела.
– Ты ничем мне не поможешь, – Джоанна облокотилась о подоконник и запустила пальцы в волосы. – Я сказала Кевину о ребенке.
– Что?! Ты Кевину сказала?! А Кристиану?
– Тише ты, не ори. Какой теперь смысл говорить об этом Кристиану? Я должна порвать с ним раз и навсегда. Я как раз подыскиваю ему новую работу. Сколько можно над ним издеваться? Держу его рядом с собой, как собачонку. Я же люблю его, Элен, – она расплакалась. Элен обняла ее, прижала к себе, стала утешать, как маленькую.
– Ну, что же ты творишь, глупенькая моя? Зачем сказала Кевину?
– Вырвалось. Я испугалась. Он сказал, что отправит меня в Техас.
– Да как он может тебя куда-либо отправить без твоего согласия? Разве ты ребенок маленький? Топнула бы ногой, сказала, что уходишь от него. Такой момент был подходящий: он отчитал тебя прямо при нас. Это был повод для того, чтобы уйти от него. А дальше – хоть трава не расти. А ты вместо этого полностью сдалась в его руки. Разве можно так?
– Если бы ты знала, в каком я была ужасе. Я как представила, что все это для меня закончится: Париж, приют, общение с вами, Кристиан... Ну вот как бы я сказала ему об этом ребенке? "Милый Кристиан, я беременна, но понятия не имею, от кого"? Это был бы последний раз, когда бы я его вообще видела.
– Я не узнаю тебя, подруга. Ты ли это? Ведь когда-то ты смело говорила Кристиану: "Знаешь, я изменила тебе, но люблю тебя". Ну, ловили мы его потом пьяного по Парижу, ну, психовал он после этого неделю. Но ведь простил! И любил потом сильнее прежнего. Разве не так? Ты же отчаянная девчонка. Посмотри, на кого сейчас ты стала похожа! Ушла бы от Кевина тогда – уже неделю сидела бы спокойно на диванчике рядышком с Кристианом и радовалась жизни. А теперь во что ты вас всех втянула?
– Я знаю, Элен, я все знаю... Но Кристиан не хочет детей!
– Да с чего ты это взяла?! Он прямо так и сказал тебе: "Я не хочу детей"?!
– Он собирался это сказать.
– Откуда же ты знаешь, что он собирался говорить, а чего не собирался? Ты мысли его читаешь?
– И мысли, и по глазам...
– Вот фантазерка! Я в это не поверю, хоть убей меня. А что же Кевин? Обрадовался? Схватил в охапку, поднял на руки, закружил по комнате, покрыл поцелуями?
– Элен, ты сейчас Николя рисуешь. Кевин не такой. Он ничего не сказал. Единственное, что изменилось – он перестал угрожать мне Техасом. Только я теперь думаю, что он постарается поскорее закончить свои дела во Франции и поедет в Техас вместе со мной. Это будет конец всему.
– Да что ты все со своим концом?! Опомнись, Джоанна! Ты сама в праве решить, с кем и где тебе жить. Ты же не любишь Кевина, не можешь жить той жизнью, которую он тебе предлагает. Да скажи ты ему это прямо. Если Кристиан тебя бросит после того, как узнает о ребенке, в чем лично я сильно сомневаюсь, ты проживешь и без него. Вместе с нами. Мы же команда, помнишь? А мужчина, который никак не реагирует на беременность жены, как мне кажется, не заслуживает того, чтобы принимать его в расчет.
– Но мы с Кевином никогда не говорили о детях.
– Тем более. Какая вы семья?
– А вы с Николя говорили?
– Ну что ты сравниваешь? Это ведь Николя!
– А это Кевин!
– Что-то мне кажется, что этот наш разговор – переливание из пустого в порожнее, – вздохнула Элен и отпустила Джоанну из объятий. – Как ты себя хоть чувствуешь? Ты бледная, как простыня.
– Все хорошо.
– У тебя всегда все хорошо.
– Не надо, Элен... – Джоанна вцепилась рукой в подоконник. – Ну прошу тебя: не надо...
– Тебе плохо? – Элен подхватила подругу под локоть. – Джоанна!
– Голова кружится. Нужно прилечь на пять минут. Все пройдет. Такое бывает.
– Не замечала за тобой.
– Зато я за собой такое замечала. Я беременна, знаешь ли.
– Давай я помогу тебе добраться до дивана.
– Я сама. И вообще... Лучше уж до туалета...
– Горе ты мое!


К вечеру у Люка разболелось ухо и поднялась температура. Пока она не поднялась, он стойко молчал и лишь незаметно прижимался ухом то к спинке дивана, то к плечу Кристиана, игравшего с малышней в фруктовое лото. Кристиан-то и заметил, что необычно тихий и кроткий Люк горит, как полено в камине. Тут и началась возня, которая обычно возникает, когда заболевает кто-нибудь из воспитанников.
Люка перенесли в комнатку-изолятор на две кровати, измерили температуру, вызвали врача. Тот закапал мальчику ухо, прописал лечение и постельный режим. И тут, когда вокруг собралось столько заботливых взрослых, которые возились с ним, разговаривали вполголоса, ходили на цыпочках, поили чаем, делали теплый компресс, участливо заглядывали в глаза и приглаживали белокурые вихры, Люк позволил боли завладеть собой и впервые раскапризничался.
– Где Кристиан? – спрашивал он дрожащими губами. – Я хочу к Кристиану. Где мой Кристиан? Он опять ушел?
– Кристиан сейчас вернется, малыш, – увещевала его Джоанна, сидевшая рядом с кроваткой на стуле. – Он поехал в аптеку за лекарствами для тебя. Элен, выключи, пожалуйста, верхний свет. Ночника будет достаточно.
– Принести теплого молока? – предложила Элен.
– Да, пожалуйста. Может быть, это его немного успокоит. И прикрой дверь, а то дети шумят.
Люк лежал с закрытыми глазами и тихонько постанывал. Боль пронзала его голову, как выстрел, худенькое тело колотило в ознобе. Джоанна смотрела на него, не отрываясь, как будто ее взгляд и присутствие могли хоть как-то облегчить страдания маленького мальчика. И то ли ситуация была соответствующей, то ли это было влияние крохи под ее сердцем, но на мгновение Джоанне показалось, что Люк – ее ребенок, ее и мчавшегося из аптеки Кристиана, которого мальчик так любил. Она склонилась над ним пониже и провела ладонью по горячему лобику.
– Подержи меня за руку, – шепнул вдруг Люк, не открывая глаз, и протянул ей горячую ладошку. Джоанна осторожно взяла его пальчики, легонько сжала ладонями, и Люк засопел чуть спокойнее.
– Сейчас тебе станет полегче, – пообещала она шепотом. – Доктор дал тебе хорошее лекарство. Оно поможет, и боль утихнет.
Дверь тихонько открылась, и в комнату на цыпочках вошел Кристиан. В одной его руке был пакет с лекарствами, а во второй – чашка молока.
– Вот, Элен передала, – шепнул он. – Ну, как Люк?
– Спасибо, - Джоанна отпустила руку мальчика, чтобы взять у Кристиана чашку. – Ухо пока не проходит, да и жар не торопится спадать. Сними, пожалуйста, куртку и достань жаропонижающее.
Кристиан послушно разделся, присел на вторую кровать и принялся ковыряться в пакете. Люк открыл затуманенные болью глаза, увидел Кристиана и сделал попытку улыбнуться.
– Ты пришел...
Кристиан посмотрел на него долгим взглядом, вынул наконец бутылочку с микстурой, протянул ее Джоанне, встал с кровати и присел на корточки рядом с Люком.
– Ты чего болеть надумал, дружище? Кто разрешал тебе? Без шапки ходил в школе?
– Нет, я не ходил.
– Ну, правды ведь ты не скажешь.
– Я тебе всегда правду скажу, – вытаращил синие глаза Люк. – Если обману – сам придумаешь мне наказание. Помнишь?
– Конечно, помню, – грустно усмехнулся Кристиан.
Джоанна сунула мальчику в рот ложку со сладкой микстурой и дала запить молоком. В который раз поймала себя на том, что ревнует этих двоих друг к другу. Совсем немножко, но все же ревнует.
Люк опять заворочался, схватился обеими руками за ухо, прижал их к нему покрепче.
– Тише, тише... Сейчас тебе станет легче, – пришла очередь Кристиана обещать. – Постарайся уснуть.
Он поднял Люка, усадил к себе на колени, укутал в одеяло и прислонил больным ухом к своему плечу. Какое-то время сидели молча, ждали, пока Люк уснет. Не счастье, это случилось быстро. Видимо, его измотала боль. Джоанна устало откинулась на спинку стула и смотрела на руки Кристиана, прижимавшие к себе ребенка. Она не понимала, как человек, категорически отказывающийся от возможности стать отцом, может так нежно любить чужого ребенка. Что за парадокс такой ненормальный? Как объяснить?
– Я люблю тебя... – неожиданно для самой себя сказала она. Кристиан поднял глаза, смотрел на нее несколько секунд, потом вздохнул и покачал головой.
– Джоанна, я не понимаю тебя.
– Что тут понимать? Я четко выразилась, – и горько усмехнулась.
– Ты уже неделю мучаешь меня. Не разговариваешь, отворачиваешься, одергиваешь, ничего не объясняешь. Я устал так жить, понимаешь? Чего ты добиваешься? Ты прекрасно знаешь, где находится граница моего терпения, и на сколько шагов ты уже ее перешла. Интересно посмотреть, как я взорвусь?
– Не интересно.
– Тогда я в растерянности.
– Ты мне объясни... – она напряженно посопела. – Вот Линду ты бросил, когда узнал, что она беременна от тебя. Так?
– О, Господи! – он закатил глаза. – Опять двадцать пять. Знаешь, я из-за тебя уже все чувство юмора растерял, боевой задор и смекалку. Еще немного – и стану похож на твоего дворецкого.
– Да что ты к нему прицепился вообще?
– Не нравится он мне. Достал. Это для тебя он дворецкий, а для меня – начальство, которое следит, как я одеваюсь, какой походкой иду к гаражу и не храню ли под кроватью гнилую хурму.
– Какую еще хурму?
– Ту, которая расквасилась, воняет и течет на пол.
– Да ну тебя...
– Ну, ладно. Я тебя отвлек. Мы на Линде остановились. Значит, я ее бросил, когда узнал о ребенке. Чем ты хотела ошарашить меня дальше?
– Мне ты тоже сказал, что не хочешь детей...
– Э, тут стоп... Такого я тебе не говорил никогда.
– Ну, как же! Я спросила тебя о детях, а ты ответил...
– А я ничего не ответил. Ты не дала мне договорить, если вспомнишь. А сказать я хотел совершенно не то.
– Что же? – Джоанна сглотнула комок.
– Ты настроена сейчас разговаривать на эту тему или снова начнешь бегать по комнате и дверью хлопать? У меня на руках ребенок спит, так что ты заранее предупреди, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, что раз техасский темперамент нельзя на муже отшлифовывать, то я для этого подхожу как нельзя кстати, но лучше купи себе боксерскую грушу. Вот жаль, что я на день рождения не додумался тебе ее подарить. Ну, ничего страшного, подарю на День взятия Бастилии.
– Да говори уже, что там такое ты сказать пытался.
– Ладно. Ты заговорила о детях, и я хотел сказать, что собираюсь усыновить Люка.
– ЧТО ты собираешься сделать?! – Джоанна вытаращила глаза.
– Хочу усыновить этого мальчика. И усыновлю.
– Ты серьезно это говоришь, что ли?
– Вот сейчас как раз серьезно. Так что если ты все-таки решишься уйти от своего сказочного принца к водителю, придется соглашаться с тем, что тебе достанется в мужья отец-одиночка.
– Ужас... – Джоанна потерла виски и потрясла головой.
– Где ты видишь ужас? Нормальная ситуация. Я принял решение и собираюсь осуществить задуманное.
– Ужас не в этом... Кристиан, ты и правда хорошо подумал? Не передумаешь?
– Я совсем кретин, по-твоему?
– А можешь сказать, почему вдруг ты решил это сделать?
– Ну... – он посмотрел на спящего Люка. – А сама ты не видишь? Это же мой мальчишка, совершенно мой. По-моему, тут и сомнений никаких нет. И вообще... Он вылитый ты. Посмотри: такие же глаза синие, с чертенятами, нос курносый, по стенам лазит... А уж упрямый какой! И такой же ранимый...
– А если... Если я соглашусь уйти от принца к отцу-одиночке, он будет против того, чтобы у нас были собственные дети?
– Ну, ты нормальная вообще? Конечно, у нас будут дети. Что ты вцепилась в этот вопрос? Вот тебе пацан готовый, есть уже. Белобрысый, вредный, хулиганистый – весь в тебя. А еще девочка нужна обязательно – красивая, умная, талантливая. Ну, ты понимаешь, на меня похожая.
– Кристиан... – по щекам Джоанны потекли слезы. – Почему ты мне тогда не сказал всего этого?
– Ну, ты даешь! А ты дала мне такую возможность? Да и что изменилось с того раза? Не сказал тогда – говорю сейчас.
– Многое изменилось. Ты просто не все знаешь.
– Рассказать не хочешь?
– Даже не знаю, как сказать...
В этот момент дверь в комнату тихонько приоткрылась, и заглянула Элен.
– Джоанна, прости, но твой телефон уже в истерике бьется. Кевин звонит. Боюсь, если ты сейчас ему не ответишь, он приедет сюда сам и устроит разборки похлеще, чем в твой день рождения.
– Сколько слов... – буркнул Кристиан.
Джоанна, не отрывая от него расстроенного взгляда, встала со стула и подошла к двери.
– Я поговорю с ним, вернусь, и мы договорим, – пообещала она.
– Иди-иди. Знаю я, как ты договариваешь после разговоров с ним.
Джоанна раздосадовано вышла в коридор, взяла телефон из рук растерявшейся Элен и приложила его к уху.
– Да, Кевин, слушаю тебя.
– Тебе зачем вообще телефон? – тут же рявкнул муж. – Я звоню битый час.
– Ты отчитывать меня будешь? – не выдержала Джоанна. – Я, между прочим, работаю! Я понимаю, что тебе это не интересно, но этот приют принадлежит тебе, и ты мог бы хоть изредка поинтересоваться, что здесь происходит.
– Ты совсем с катушек слетела?
– Что за неинтеллигентные выражения, дорогой?
– Так, с этим разберемся позже. Немедленно собирайся и выезжай. Я жду тебя у нотариуса. Нужно срочно подписать кое-какие приютские бумаги. Нужна и твоя подпись тоже. Только ни на что там не отвлекайся и пулей мчись сюда. Если это сейчас не подписать, то все усыновления, которые ты там запланировала на этот месяц, окажутся недействительными. Учти: приют – твое детище. Это тебе нужно.
Джоанна с силой нажала на кнопку отбоя.
– Сволочь, – процедила она сквозь зубы и тут же посмотрела по сторонам: нет ли по близости детей, которые могли бы услышать, как она ругается. На счастье, рядом стояла только Элен, а она ругаться умела.
– Что там случилось?
– Нужно ехать к нотариусу. Не хватает каких-то подписей для усыновления. Элен, посидишь с Люком? Мы с Кристианом уедем пораньше.
– Конечно, без проблем.
Джоанна приоткрыла дверь в комнату. Кристиан укладывал спящего Люка в постель.
– Кристиан, – пошептала она, – пойдем, нам нужно уехать.
– Куда это еще?
– По дороге расскажу. Поторопись, пожалуйста.
– Значит, разговор прерван?
– Временно. Поговорим дома.
– Дома? – он посмотрел на нее и хмыкнул. – Это не мой дом.
Джоанна нервно прикрыла дверь. Она была не в силах больше выдерживать эту пытку. Вечером она все расскажет Кристиану, и они вместе решат, как поступить. Скорее бы со всем этим покончить!


Джоанна выскочила из машины у нотариальной конторы, как ошпаренная. Зацепилась каблуком за порожек, и, если бы Кристиан чинно не выполнил свою обязанность по выниманию ее из машины, точно вывалилась бы плашмя на стоянку. Инстинктивно схватилась за живот. Надо же – уже рефлекс выработался.
– Куда ты валишься?! Хочешь проверить языком, насколько хорошо асфальт высох? – прокомментировал Кристиан.
– Как хорошо, что ты здесь стоял.
– Если понадоблюсь в другом месте – просто переставь.
– Хватит язвить, – Джоанна мимолетно коснулась губами краешка его губ.
– Очумела? Страх потеряла? Мужа не боишься?! – он шутливо вытаращил глаза. – А он где-то поблизости.
– Мне все равно.
– Давно?
– Так, Кри-Кри, я спешу. Потом все расскажу.
Она рванула через стоянку к зданию конторы, на ходу запахивая пальто. В фойе тут же наткнулась на мужа. Красивый, как греческий бог, Кевин стоял как раз в центре дверного проема, и Джоанна врезалась носом в его грудь.
"Высокий, гад!" – подумала она и потерла ушибленное место.
– Миссис Коннор, – четко выделяя каждый слог, ледяным тоном произнес Кевин, – я просил вас поторопиться.
– Что я и сделала. Я чуть было не упала на асфальт. Хотел, чтобы я расшиблась?
– Свои пожелания я выскажу позже. Пойдем. Документы свои взяла?
– Ой! – она хлопнула себя по лбу, зацепив заодно только что ударенный нос, и поморщилась. – Забыла в машине сумочку. Сейчас принесу.
– Не будем терять времени. Позвони своему водителю, пусть принесет. Мы пока ознакомимся с бумагами.
– Хорошо... – Джоанна вынула из кармана пальто телефон. – Кристиан, возьми мою сумочку и занеси мне, пожалуйста. Спасибо.
– Много слов, – Кевин вырвал телефон из ее руки, сам отключил его и переложил в свой карман. Джоанна растерянно проводила его взглядом. Ладно, с этим она разберется позже.
Нотариус уже ждал их в своем кабинете с полным пакетом бумаг. Протянул их супругам и вышел, чтобы они имели возможность ознакомиться с текстом. Они сели перед его столом. Но как только сделали это, в кабинет, постучавшись, вошел Кристиан. Джоанна встала ему навстречу, чтобы забрать сумочку. Они на секунду остановились перед дверью.
– Спасибо. Можешь вернуться в приют, к Люку, если хочешь, – чуть слышно шепнула Джоанна. – Я вернусь домой с мужем.
– Нет уж, я дождусь вас, мадам.
В этот момент дверь вновь открылась, и в кабинет с пачкой свежераспечатанных бумаг вошла молодая женщина – высокая и очень худая. Очевидно, она работала помощником нотариуса. И Джоанна, и Кристиан, без труда узнали в ней Натали. Она опешила, наткнувшись вот так с порога на двоих старых приятелей, и Джоанна, предвкушая отвратительную сцену, попятилась назад. Но отступать особо было некуда. Они с Кристианом все еще держали эту сумочку с двух сторон, как ей показалось, но при виде Натали оба ее выпустили, и сумочка с тоскливым шлепком свалилась на пол.
– Джоанна! Кристиан! – восторженно воскликнула Натали. – Вот уж не думала вас здесь встретить! Да еще и вместе! Вы все-таки поженились?
Только тут она заметила Кевина, увлеченно слушавшим ее и смутилась.
– Ой, простите, месье. Добрый вечер.
– Добрый вечер, – Кевин медленно поднялся со своего стула и так же медленно начал приближение к жене. Кристиан сделал шаг вперед, пытаясь заслонить ее, но Кевин одним сильным движением сшиб его с ног, Кристиан отлетел в сторону и ударился головой о вазон.
– Что вы делаете, месье! – возмутилась Натали, помогая Кристиану подняться. Но Кевин не слушал ее. Он схватил Джоанну за локоть и силой потащил к выходу.
– Кевин! – закричала Джоанна и попыталась вырваться. – Что ты делаешь?! Отпусти меня немедленно! Я никуда с тобой не поеду!
– Тебя никто не спрашивает, – прошипел муж.
– Отпусти! – она попыталась ударить его ногой, но он увернулся, схватил ее в охапку, как сноп сена, и потащил к машине. Где-то позади слышались шаги бегущего Кристиана.
Кевин забросил Джоанну в ее машину, сел на водительское сидение и заблокировал дверцы. Джоанна вцепилась в его руку и попыталась дотянуться до кнопки фиксатора, но он ударил ее по руке с такой силой, что едва не сломал ее.
– Значит, ты все это время лгала мне?! Ты знала этого Кристиана с самого начала? У вас с ними были отношения? Когда?!
– Когда я училась в университете. Кевин, выпусти меня!
Кристиан добежал до машины и тарабанил во все дверцы.
– Если он не прекратит, я вызову жандармов, – предупредил Кевин. – Девица говорила, что то, что вы вместе, совершенно закономерно. Ты водила меня за нос! Ты оскорбила и унизила меня! Я нанял лучших детективов, они всю неделю следили за тобой, и только теперь я понимаю, почему они ничего не нашли. Ты крутила шашни с собственным водителем у меня под носом. Шлюха!!!
– Ты... – Джоанна задыхалась. – Ты нанял детективов?!
– Естественно. Когда ты сказала, что беременна, я тут же это сделал. У меня не может быть детей, Джоанна. Ты ведь не знала об этом, поэтому имела неосторожность признаться.
– Ты знал о том, что не можешь иметь детей?! Знал об этом до нашей свадьбы?!
– Естественно.
– Но почему ты мне ничего не сказал?!
– Какое это имело значение? Я все равно не собирался заводить детей.
– Ты... – она захлебнулась, руки потянулись к его волосам, вцепились в них. – Ты знал и имел наглость не сказать мне об этом? Ты не хотел иметь детей?! А я?! Почему ты никогда не спрашивал моего мнения?! Ты никогда ни в чем не спрашивал моего мнения!
– Отпусти меня, ненормальная!
Кевин вырвался из ее рук, и два клока волос остались между ее пальцами. Он открыл дверцы, выскочил из машины, опять сбив с ног Кристиана, обежал ее вокруг и поймал Джоанну, уже убегавшую от него по стоянке. До синяков схватил за руки и встряхнул.
– Отпусти меня! Я не хочу видеть тебя!
– Ты?! Ты не хочешь меня видеть?! Ты изменила мне, нагуляла ребенка, да еще и не хочешь меня видеть?! Шлюха!
Он с силой отбросил Джоанну в сторону. Она выставила вперед обе руки, но открытая дверца машины неумолимо приближалась к ней. Последнее, что она увидела – край этой дверцы. Потом почувствовала невыносимую боль и провалилась в темноту.

Глава 11.
Возвращение.

Джоанна очнулась и какое-то время не могла открыть глаза. Голова болела так, как будто по ней ударили бейсбольной битой. Поднапрягшись, она вспомнила, что примерно так на самом деле и случилось. Глаза распахнулись сами собой, она в ужасе схватилась обеими руками за живот. По счастью, в отличие от головы, никакого дискомфорта в этом районе она не чувствовала. Разве что была тошнота. Но ее и так тошнило почти постоянно.
Она лежала в постели на большой кровати не в своей спальне, а вообще непонятно где. Ах, да, это одна из комнат для гостей в их с Кевином доме. Вот гад! Приволок ее сюда! Джоанна собрала все силы, вскочила с кровати и подбежала к двери. Дверь оказалась запертой. Запер?! Он ее запер! Да как он посмел запереть в гостевой комнате свободную техасскую женщину?
Джоанна подергала дверь посильнее, но та, естественно, не поддалась. Она бросила взгляд в большое зеркало и ужаснулась: правая половина лба, глаз и щека представляли собой единый непривлекательный кровоподтек. Хорошо же она врезалась головой в дверцу! Она подошла к окну и выглянула на улицу. Первое, что бросилось в глаза – ее машина, припаркованная прямо на подъездной аллее. Второе – мотоцикл Кристиана, брошенный на газон. Что это еще за транспортная выставка? Где, черт возьми, сам Кристиан?! Она открыла створки окна и посмотрела вниз, на стену, в поисках водосточной трубы. Вот она показала бы муженьку, как нужно относиться к безвыходным ситуациям. А что! Он-то думал, что женился на улыбчивом манекене, а манекен притворялся и врал, что не умеет лазать по водосточным трубам. Потом в голову пришла мысль о том, что даже если бы труба поблизости от окна все-таки была, пользоваться ею не стоило. Одно дело преодолевать стену, когда ты – безбашенная студентка и на тебе кеды, и совсем другое – когда беременная женщина с разбитой физиономией и в шелковой пижаме, к которой даже обувь не прилагалась.
– Ну, Кевин, – сказала она тихо сама себе, – сейчас ты у меня познакомишься с выдержкой из словаря техасско-парижских изящных ругательств.
Закрыла створки окна, отошла от него, взяла стул за спинку, взвесила его в руках и со всей дури запустила им в окно. Стекло оглушительно зазвенело и разлетелось вдребезги, а стул из антикварного гарнитура разлетелся в щепки, стукнувшись об асфальт. Джоанна подошла к пробоине, выбросила в нее пустую вазу с туалетного столика и после фарфорового взрыва закричала:
– Кевин!!! Выпусти меня немедленно! Люди! Выпустите меня, кто-нибудь!!! Мамочка, папочка, дорогие, миленькие, мой муж – чудовище!
И то же самое – на английском языке. Потом она взялась за второй стул и принялась изо всех сил стучать им в дверь.
– Открой! Открой, зверь! Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!!! Я знаю, почему у тебя не может быть детей! Такие, как ты, не должны размножаться!
Через несколько минут порчи двери и стула Джоанна вернулась к разбитому окну и выбросила в него второй стул на сей раз на глазах очумевшего от ужаса Джордана, который вышел на улицу посмотреть, что за вещи падают из окна.
– Эй, ты! Скажи своему ненаглядному хозяину, что я желаю выбросить из окна кровать. Не верит – пусть подойдет и посмотрит. Надеюсь, что она попадет ему на голову. Пусть захватит каску. Убивать его я не намерена, хочу, чтобы он просто ходил и улыбался.
После этого она взяла торшер, выдернула шнур из розетки и принялась колотить в дверь теперь уже торшером. Наконец дверь распахнулась, и последний сокрушительный удар едва не пришелся по плечу Кевина. Он был в ярости, но опять обрел способность сдерживаться.
– О, моя сволочь! – Джоанна ликующе потрясла торшером. – Жаль, что не попала. Очень жаль.
– Ты что творишь? – дрожащим от злости голосом процедил сквозь зубы муж.
– Ломаю дверь. А что прикажешь делать? Ты вообще врача ко мне вызывал? А полицию? Меня какой-то урод ударил головой о дверцу машины. Нужно же побои снять. А потом я этому уроду дверцу на голову надену.
– Пойдем, – Кевин с силой потянул ее за локоть.
– Я пойду с тобой только в том случае, если за вторую руку меня будет держать мой адвокат!
– Заткнешься ты или нет?
– Куда ты меня тащишь? Где Кристиан?! Что ты с ним сделал?!
Джоанна извернулась и провела ногтями по щеке мужа. На ней остались четыре ярких полосы. Он выпустил ее локоть и схватился за травмированное место.
– Дикая кошка! Куда я смотрел, когда на тебе женился?
– А надо было смотреть на меня, а не туда, куда смотрел! Хоть раз на меня посмотри! Вот она, я! Избитая, растрепанная, в пижаме, босиком и беременная от другого мужчины. Как ты достиг таких высоких результатов в отношениях с женой?!
– Хочешь сказать, что я во всем виноват?! Тебя сутками не было дома, ты спала со своим водителем у меня под носом, водила в дом всякий сброд, и после этого я же еще и виноват?
– А ты хотя бы один раз за годы нашего брака поинтересовался элементарным: как мои дела? Хорошо ли мне? Уютно ли? Ты вообще знаешь, какие у меня любимые цветы, книга, имя? А ты видел, какого цвета у меня глаза? Ну, скажи, какого?! – она крепко зажмурилась.
– Ты считаешь, что сейчас самое время в глаза заглядывать?
– Вот еще! Сейчас уже поздно. Куда ты меня тащишь вообще? В подвал? На чердак? Учти: я отращу волосы, как у Рапунцель, и все равно оттуда сбегу.
– Может, хватит уже? – послышался с лестницы голос Кристиана. Он стоял на верхней площадке, опершись о перила рукой, и смотрел на них. Когда они обратили на него внимание, подошел поближе, оттеснил Джоанну от Кевина, повернул к себе ее избитое лицо и болезненно поморщился.
– Ты что здесь командуешь? – возмутился Кевин. – Я мог бы и с лестницы тебя спустить.
– Только попробуй! – Джоанна выскочила вперед, но Кристиан опять оттер ее к стене.
– Успокойся. Приведи себя в порядок, оденься и выходи во двор. Мы уезжаем.
– Куда?
– Что-то я не понял: ты собираешься здесь остаться?
– Конечно, нет. Мне просто интересно, куда ты меня везешь.
– Сама себя повезешь, потому что я на тебя больше не работаю. И вообще, мне нужно мотоцикл забрать. Вначале поедем к нотариусу, бумаги вчерашние подписать. Твоей подписи все еще не хватает. Натали с утра звонила. А потом – к Лали. Она предложила пожить у нее, пока не обустроим собственную квартиру.
– А твоя квартира?
– Забудь о ней. Мы будем жить в другой.
– Вы не могли бы решить эти вопросы за пределами моего дома? – напомнил о себе Кевин. – Джоанна, твои вещи уже уложили в твою машину. На развод я подам сам. У тебя будут какие-то пожелания по поводу раздела имущества?
– Не собираюсь я с тобой ничего делить. Катись со своим имуществом куда хочешь, хоть в Техас. Машину ты мне отдал – спасибо. Вот только... Кевин, мне нужен мой приют.
– Приют?! – он вытаращил глаза. – Что ты будешь с ним делать? На какие шиши собираешься его содержать? Этот, – он кивнул в сторону Кристиана, – на такую сумму не нарулит.
– Разберемся. Ты уступишь приют мне, если я найду источник финансирования?
– Забери эту кость из моего горла и подавись им.
– Отлично, – Джоанна удовлетворенно кивнула. – Кристиан, подожди меня внизу, пожалуйста. Я быстро соберусь. Вы не знаете, случайно, насколько прилично будет появиться в нотариальной конторе в маске? Мне цвет моего лица не нравится сегодня.
Она приводила себя в порядок всего минут пятнадцать – настолько сильным было желание поскорее покинуть этот дом. Когда выходила, никто, даже Джордан, не встретился на ее пути. Кристиан с мотоциклом в руках ждал ее на подъездной аллее. Джоанна подошла к нему и обняла со спины. Он обернулся, взглянул на нее через плечо и несколько минут оставался стоять в том же положении. Потом повернулся, прижал к себе и подышал в волосы на макушке.
– Ну, что, готова?
– Да.
– Уверена? Я тебе сейчас предлагаю жить со мной, а не просто увожу от мужа, который тебя головой о дверцу машины саданул.
– Я понимаю... Я хочу жить с тобой. А... Где мы будем жить?
– Я же сказал, что у Лали.
– А потом? Ты говорил о собственном жилье.
– Да. Мы будем жить в том же доме, где живут ребята. Там освободилась квартира, и я тут же за нее уцепился. Три спальни – как раз то, что нам нужно. Сейчас там ведутся ремонтные работы. Выберешь потом, в каких тонах ты хочешь видеть спальню и детские комнаты. Ну... и все остальное.
– Детские комнаты? Ты знаешь уже?!
– Конечно, знаю. Твой Отелло так орал на стоянке о чужом ребенке, что все стало ясно. Не затыкать же мне было уши.
– Мой милый... – Джоанна чуть не заплакала, но посмотрела на трогательную мордаху Кристиана и вспомнила, что точно так же он выглядел еще в их студенческие годы, когда крепко задумывался, и расхохоталась.
– Так, все, Джоанна, давай без лишних соплей, – он постарался скривиться и оторвал ее от себя. – Поехали к нотариусу. Нас там Натали с утра дожидается. Она вчера чуть инфаркт не получила, когда поняла, что за каша из-за нее заварилась. Пришлось отправлять ее к девочкам на сеанс психотерапии, потому что мне не до нее было.
– Так все уже в курсе?
– Конечно, в курсе. Ты бы знала, что там творилось ночью... Ребята и Лали готовы были ехать в дом Кевина бить ему морду.
– А ты?
– Что – я? А я так и сделал. Приехал сюда, ворвался в дом, устроил тут бурю. У Джордана до сих пор глаз дергается. Потом Кевин пришел в себя и мы поговорили... почти спокойно. После этого он велел горничным собрать твои вещи и погрузить в машину.
– Ужас... Ты – просто боевик.
Джоанна открыла дверцу своей машины и оглянулась на Кристиана, застегивавшего мотоциклетный шлем.
– Ты почему не помогаешь мне сесть?
– Забудь об этой дурной привычке.
Она опять рассмеялась и села за руль. Вдруг сзади послышался какой-то шелестящий звук и повизгивание. Она вскрикнула и выскочила обратно. Кристиан, уже усевшийся на мотоцикл, устало опустил руки.
– Что там еще такое у тебя?
– Там кто-то есть...
– Естественно, есть! Это Хоуп. Думала, я его на мотоцикле повезу? Ему уши надует.
– Бессовестный! Хоть бы предупредил.
– Не спи, замерзнешь, – он тоже рассмеялся куда-то в шлем. – И внимательно следи за дорогой. Только попробуй еще раз разволновать моего ребенка!


Элен нашла Джоанну в столовой. Дети обедали, шумно перекрикиваясь и болтая под столом ногами, а ее подруга с мрачным видом кормила с ложки годовалого Пьера. Пьер старательно выплевывал кашу себе на грудь, но Джоанна, не замечая этого, продолжала вливать ее ему в рот ложку за ложкой.
С тех пор, как она ушла от Кевина и все в ее жизни, казалось бы, стало воплощением ее мечты, меньше нервничать и психовать Джоанна не стала. Прошло уже две недели с тех пор, как они с Кристианом поселились у Лали. Джоанна занималась обустройством новой квартиры, и жилища абсолютно всех ее друзей, а также большая часть их с Элен кабинета в приюте и багажник машины были завалены проспектами, каталогами, образцами обивочных тканей и обоев. В принципе, никто ничего другого от Джоанны не ожидал. Их Джоанна вернулась, и волей-неволей пришлось вспоминать все ее милые подвыверты и заново к ним привыкать.
Вместе с тем Джоанну постоянно мучили мысли о приюте. Еще немного – и детей станет нечем кормить, не говоря уже о бесконечных счетах за электричество и все остальное. Если раньше она не задумывалась об этом, то теперь прекрасно понимала, что даже если экономить на всем и считать каждую копейку, они не смогут содержать приют на шестьдесят детей. Это выводило ее из себя. Она выпадала из реальности и вся уходила в свои мысли. Все приходили в к выводу, что лучше бы уж она заваливала все пространство еще большим количеством каталогов и обоев, лишь бы пришла в себя.
– Джо, оставь ребенка в покое, – потребовала Элен. – К тебе посетитель.
– Кто там еще? – недовольно протянула Джоанна. – У меня не приемный день.
– Поднимай свой зад и иди в кабинет. Там Жиль Белони пришел. Сказал, что хочет с тобой посекретничать.
– Ему-то что нужно? – Джоанна передала Пьера Элен. – На, докорми.
– Хватит его кормить. Он и так пол тарелки на себя выплюнул.
– Как знаешь.
Джоанна вошла в кабинет. Жиль Белони встал ей навстречу и приветливо улыбнулся. Она протянула ему руку, здороваясь.
– Рада вас видеть, месье Белони. Честно говоря, вы меня удивили своим визитом.
– Добрый день, миссис Коннор... Ох, простите! Привык вас так называть...
– Ничего страшного. Официально я все еще миссис Коннор, – Джоанна села за свой стол напротив Жиля.
– Мне жаль, что вы с Кевином расстались. Искренне жаль.
– Спасибо. Так сложились обстоятельства.
– Да, к сожалению, часто обстоятельства сильнее нас.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
– Нет, благодарю вас.
– Так какие дела привели вас сюда, месье Белони?
– Видите ли, мисс...
– Джоанна. Называете меня Джоанной, пожалуйста. Мне кажется, нам уже ни к чему все эти церемонии.
– Хорошо. Тогда я буду Жилем.
– Договорились, – она улыбнулась. – Итак, Жиль...
– Я пришел к вам по личному вопросу. Видите ли, уже несколько месяцев мне не дают покоя воспоминания о той девочке, которая пела на детском вечере дуэтом с вашей подругой... С ответственным управляющим, так ведь?
– Совершенно верно. Девочку зовут Шарлота.
– Она все еще здесь? Я имею в виду... Ее не удочерили?
– К сожалению, нет. Ее собирались удочерить еще до концерта. Все документы были готовы, но у ее приемных родителей... тоже случились непредвиденные обстоятельства. Мы пока не хотим травмировать ее удочерением. Еще одни родители, которые от нее откажутся – и Шарлота рискует разочароваться в себе. Вас заинтересовала эта девочка, Жиль? Да, она неплохо поет...
– Дело не в этом, Джоанна, – он тихонько покашлял. – Видите ли, нам с супругой уже по пятьдесят лет. У нас двое взрослых сыновей, которые живут своей жизнью. Мы посоветовались и решили удочерить девочку из вашего приюта. Нам очень хотелось бы, чтобы это была Шарлота.
– Шарлота?! – Джоанна опешила. – Вы хотите удочерить Шарлоту? Это всерьез, Жиль?
– Это более чем серьезно. Я рассказал о ней своей супруге, и она со мной полностью согласна. Если вы не будете против, было бы неплохо их познакомить.
– Я считаю, это было бы отлично, – Джоанна еле сдерживалась, чтобы не вскочить и не станцевать посреди кабинета что-нибудь бодренькое. – Только... будьте поосторожнее с ней, пожалуйста. Она ведь перенесла тяжелую драму.
– Естественно. Мы можем даже не говорить ей об удочерении какое-то время. Но я твердо решил это сделать, так что можете не волноваться об этом, Джоанна.
– Я рада, Жиль, – Джоанна облегченно выдохнула. – Знаю, что вам можно верить. Вы для меня – особенный человек. Именно благодаря вам я вновь почувствовала себя нужным человеком, занявшись этим приютом.
– О, я сразу заметил в вас эту жилку. В ваших глазах был такой блеск в ту минуту, что я ни на секунду не засомневался в том, что вы доведете дело до конца и все будет на высшем уровне.
– Да... – Джоанна помолчала. – К сожалению, все это может скоро закончиться.
– Закончиться? В чем же дело?
– Я попала в такую переделку, Жиль... Не могла отказаться от приюта, поэтому попросила мужа оставить все как есть. Но вы же понимаете, что после развода я не смогу содержать его. А Кевин... он больше не захочет заниматься моим детищем. Мы не друзьями расстались, к сожалению.
– Но вам не придется содержать приют, Джоанна.
– Как это – не придется?
– Он финансируется благотворительным фондом, принадлежащим Кевину, мне и еще нескольким нашим партнерам в Соединенных Штатах и Европе. Думаю, вы просто не до конца разобрались в этом вопросе. Вы можете оставить все как есть – заниматься своими обязанностями и получать за это заработную плату. Но финансирование приюта будет все же осуществляться за счет фонда. Возможно, Кевин не объяснил вам этого по каким-то причинам, но на самом деле это так и есть.
– Вы серьезно?!
– Естественно. Единственное, что мы могли бы изменить, учитывая обстоятельства – официально сменить человека, курирующего в фонде этот вопрос. Если раньше все бумаги, касающиеся приюта, подписывал ваш муж, то теперь, если вам так будет спокойнее, ими займусь я. Это будет намного удобнее, учитывая и тот факт, что на этой неделе Кевин Коннор вернулся в Штаты и будет продолжать работать там, как это и было раньше. Конечно же, вести оттуда юридические дела, касающиеся приюта, ему будет не с руки. Вы не против такого расклада, Джоанна?
– Не против ли я? Не против ли?! – наконец Джоанна не сдержалась, вскочила со стула и расцеловала смущенного Жиля в обе щеки. – Спасибо вам! Спасибо, Жиль! – Люси, Анна! – она открыла дверь и высунула голову в коридор. – Найдите там Шарлоту и пусть одевается, она пойдет на прогулку!
Все было так легко и просто! Оказывается, на могла изначально не переживать по поводу приюта и уже давно уйти от Кевина. Но Жилю об этом знать было совершенно не обязательно.
– Вот видишь, техасская интриганка, – ворчал вечером Кристиан, когда ребята всей командой устроились в гостиной Жозе и Бенедикт, - все тайное всегда становится явным. Ты-то мне мозги пудрила: "Ах, я разбираюсь с фондами, нужно подождать еще годик-три-восемь..." А если бы ты на самом деле хоть на минутку поинтересовалась работой этих идиотских фондов, давно бы уже знала, что волноваться нечего.
– Я ими интересовалась!
– У кого?
– В Интернете...
– И откуда ты взялась на мою голову, такая умная? – он подкатил глаза под лоб. – Мало того, что эмоционально неустойчивая, так еще и мозги набекрень.
Джоанна звонко чмокнула его в щеку и счастливо посопела ему в плечо.
– Кристиан, хорош бухтеть. Ты не сказал о самом главном, – напомнил Николя.
– Ах, да... Николя сделал мне протекцию и устроил на работу в свою газету внештатным фотографом.
– Почему внештатным? – не поняла Лали, исключительно из-за отсутствия свободного места примостившаяся на коленях у Этьена.
– Потому что он должен закончить свое образование и проявить себя.
– О, он себя проявит! – воскликнула Джоанна. – Он будет самым лучшим внештатным фотографом из всех любимых Кри-Кри!
С этими словами она завалила Кристиана куда-то за диван, и ребята со смехом засыпали их диванными подушками.

* * *

Уютную тишину пустой квартиры нарушил грохот входной двери. Дремавшая на диване Элен открыла глаза и покачала спавшую у нее на руках десятимесячную девочку. Она слышала, как посыпалась в угол снятая обувь, как кто-то с кем-то толкался, а остальные хихикали. Наконец они ввалились в гостиную и, естественно, включили свет. Элен сощурилась, привыкая к яркому освещению, а девочка проснулась и захныкала.
– Вот молодцы! – с упреком сказала Элен. – Разбудили ребенка, бессовестные.
Николя, Джоанна, Кристиан, Жозе и Бенедикт смутились совсем не надолго. Джоанна подошла к Элен и взяла у нее хнычущую дочь.
– Изабель, хорош реветь. Мама с папой вернулись, – сказала она. Изабель похлопала ресницами, сонно потаращила на всех большие карие глаза и тут же привычно пошла по рукам под всеобщие причитания и заигрывания.
– И как прошла прогулка в парке? – поинтересовалась Элен.
– Отлично, – заверил ее Жозе, бесцеремонно плюхаясь на диван рядом с ней и набивая рот солеными вафлями с журнального столика. – Мы с Кри-Кри покатались на всех аттракционах и выиграли в тире здоровенного крокодила. А потом у нас закончилось пиво и нам пришлось выслушивать длинную лекцию о пивных брюшках от моей благоверной.
– В руках себя держать надо! – возмутилась Бенедикт.
– Молчала бы! У тебя в комнате смеха платье задралось выше головы, когда ты на вентилятор наступила.
– Мог бы и промолчать.
– Сейчас же! – вмешался Кристиан, который молчал до сих пор лишь потому, что дочь заталкивала ему в рот пояс от халата Элен. – Он, разумеется, может и промолчать, но ваш великий фотограф успел сей момент запечатлеть, поэтому ты, дорогая моя, станешь звездой Фейсбука уже сегодня вечером.
– Только попробуй! Нет, я серьезно! Вы, оба, только посмейте!
– Тихо, успокойтесь, – усмирила их Джоанна и вырвала конец пояса изо рта Кристиана.
– А где остальные? – спросила Элен.
– Кого имеешь в виду? Люк выгуливает Хоупа во дворе. А Лали с Этьеном побежали домой. У них там срочное дело какое-то было: то ли финал фигурного катания, то ли протекающая стиральная машинка. Они так и не определились с точным ответом.
– Зря ты с нами не пошла, Элен, – сказал Жозе, доедающий вафли. – Тебя не хватало.
– А кто остался бы с Изабель? Да и куда мне еще на каруселях кататься! У меня и так голова все время кружится.
– Ну, не так уж долго осталось, – улыбнулась Бенедикт. – Каких-то несчастных пять месяцев – и у нас появится еще один кричащий комочек.
– Изабель комочком уже не назовешь, – отметил Николя. – Вон какая взрослая.
Изабель гордо почмокала губами и потянула его за ухо.
– Вся в отца, – констатировал Жозе. – Те же замашки.
С улицы ввалился Люк. Глаза его горели, ему не терпелось рассказать Элен о приключениях в парке. За ним ворвался рыжий красавец Хоуп.
– Люк, вымой собаке лапы, – строго сказала Джоанна. – Так не годится.
– Хорошо, мама, – улыбнулся мальчик. А Хоуп уперся грязными лапами в грудь Жозе и радостно лизнул его в нос.
– Фу, уберите вашу собаку, – отмахнулся Жозе. – Люк, не стоит мыть ему лапы, он их уже об меня вытер.
Джоанна с улыбкой прижала к себе сына. Она достаточно давно вернулась к этим людям и зажила полнокровной жизнью, но до сих пор не могла в это поверить. Тем лучше. Чем дольше не верить в счастье, тем дольше оно будет безмятежным и глубоким. Как летнее небо.

КОНЕЦ.

В общем, ребята, родилось у меня наконец начало нового фанфика. Названия у него нет пока. Могу объявить конкурс на лучшее название, приз - желание. Ладно, шучу! А то вы нажелаете.
Фанфик пишется в жанре альтернативной реальности. В данном случае это означает, что в определенный момент времени планы наших героев нарушились и никто из них не поступил в университет. Естественно, судьбоносная встреча не произошла, но судьба все равно знает, как поступить.
Итак...

Над Парижем разгорался рассвет. Первые лучи солнца уже начали пробиваться сквозь осеннюю листву и играть с мелкой рябью волн на Сене. Они пытались проникнуть сквозь плотные жалюзи на окне, но как бы не так. Николя все предусмотрел и так сильно задрапировал окно, что ни один лучик не мог проскользнуть в комнату и нарушить его сон. Ни один лучик – да... Но он не предусмотрел утреннего появления Этьена.
Этьен тихо открыл входную дверь, тихо вошел в комнату, тихо повесил на спинку стула свою куртку, тихо подошел к шкафу и громко уронил старую расшатанную табуретку, прислоненную к его дверце. Николя подскочил в кровати на полметра – он как раз видел самый крепкий утренний сон.
– Этьен! – он постучал себя по лбу. – Ты что вытворяешь? – потом взглянул на часы и вытаращил глаза. – Ты только что вернулся?
– Нет, – Этьен скромно потупился. – Я уже ухожу.
– Не ври. Я просыпался в три часа ночи, а твоя кровать была не разобрана. Ты где шлялся?
– Тихо, не ори, – Этьен приложил палец к губам. – Я был с умопомрачительной девушкой. Ей нравятся ночные клубы, вот мы в одном таком и были.
– Ты ходил в ночной клуб?! С ума сошел! Как ты можешь посещать подобные места?
– А что такого? С любимой девушкой можно пойти хоть на край света.
– С любимой девушкой? Этьен, у тебя каждую неделю новая любимая девушка.
– Нет, на сей раз все серьезно. Валери очень мила.
– Последняя тоже была мила. Как ее там звали? Веро?
– Симон.
– О Симон я, кажется, ничего не слышал. Наверное, не успел.
– А что ты такой сердитый? У тебя кризис?
– Да, у меня кризис. Я вчера устал на работе, поздно вернулся, лег спать и наш новый сосед снизу мешал мне уснуть. У него пол ночи гудела компания, мне не помогали никакие беруши.
– А что у нас за новый сосед?
– Понятия не имею! Какой-то механик, вроде. Я спросил у консьержки.
– Ты даже к консьержке не поленился спуститься? Ну, он точно тебя допек, раз так. Надо было тебе самому напроситься к нему в гости. Глядишь – повеселел бы.
– Шутишь все, да? Если это будет продолжаться, я перееду.
– Да, если тебе сейчас в рот положить палец, ты его откусишь, – рассмеялся Этьен и сел на край кровати, в которой лежал сердитый Николя.
– С удовольствием, – уже более миролюбиво буркнул его друг. – А вот если бы ты меня послушался и мы поступили в университет, жили бы сейчас припеваючи в общежитии. Там свои правила, знаешь ли. В положенное время – отбой, и никаких тебе вечеринок.
– Знаешь, определенные правила есть везде и в многоквартирных домах – в том числе. Поэтому, раз уж ты превратился в мнительного старичка, мы с тобой сходим к новому соседу познакомиться, угостим его кексами собственного приготовления, а заодно и прозондируем почву. Кто знает: может быть, он просто новоселье праздновал. А в университет мы можем поступить и на будущий год, когда деньжат поднакопим.
– Много же я деньжат накоплю, работая в типографии! Ты тоже на своей телефонной станции вряд ли станешь миллионером. Во всяком случае, не за год. А кексы кто будет печь?
– Вот ты вставай и пеки, а я посплю часок. Мне уже на работу скоро вставать.
Этьен быстро сбросил с себя одежду и забрался в свою постель, а Николя закатил глаза и встал с кровати. Никакие кексы он, конечно, печь не собирался, но сон ушел и оставаться в лежачем положении не было никакого смысла.


Вечером, когда Николя вернулся с работы, Этьен уже был дома в наибодрейшем расположении духа. Он стоял в прихожей в видавшем виды клетчатом переднике, оставленном в одном из кухонных ящиков хозяевами квартиры и держал в руке самый большой нож из всех, что у них имелся.
– Я так понял, от идеи с кексами ты не отказался? – усмехнулся Николя, снимая куртку.
– Делать мне нечего! Я купил замороженную пиццу и сейчас пеку ее в духовке. Правда, духовка немного чадит.
– Нужно было помыть ее.
– Отличная идея! Но теперь уж помоешь ее после пиццы.
– И почему вдруг ты решил сам заняться приготовлением ужина?
– Я пригласил в гости Валери. Сам понимаешь, я должен быть на высоте.
– Ты пригласил ее в гости?! – Николя вытаращил глаза. – Ну и молодец же ты! Мы договаривались встречаться с девушками вне дома. Куда мне деться, по-твоему?
– Не шуми, пожалуйста. Валери обещала придти не одна, а с подругой. Ты же после расставания с Беатрис ни с кем не встречаешься и сидишь дома, как старый пень. Вот и пообщаешься с милыми девчонками.
– Этьен, ты усердствуешь сверх меры. И вообще, что это тебе в голову взбрело пригласить девушек в эту холостяцкую берлогу? Хочешь, чтобы тебя пожалели и пригрели? У нас на кухонном столе позорная клееночка лежит, а у одной табуретки ножка скотчем приклеена. Или сам рухнешь, или девушку оконфузишь.
– И что ты мне предлагаешь? Я уже пригласил их!
– Скажи, что твой кулинарный шедевр пал смертью храбрых в раскаленной духовке, и веди их в какое-нибудь в кафе поужинать.
– Что значит – веди? И ты с нами пойдешь. Что я с двумя сразу делать буду?
– Мы так не договаривались! Я не собирался никуда идти сегодня.
– Чем это, интересно, ты собирался заниматься? Валяться на кровати перед телеком? Я должен тебя растрясти, дружище, иначе ты мхом порастешь. Не произведет на тебя девушка впечатления, так хоть развлечешься немного в ночном клубе.
– В каком еще клубе? Я не посещаю такие места.
– Я, по-твоему, аморальный тип, что ли? Я был там прошлой ночью и ради тебя проведу там и сегодняшнюю. Ничего страшного с тобой там не сделают, обещаю.
– Этьен!...
В этот момент раздался стук в дверь и Этьен радостно бросился открывать. На пороге стояли две рыженькие девчонки в коротких платьицах, похожие друг на друга, как сестрички-близняшки. Одна из них тут же повисла на шее Этьена, а вторая полускромным взглядом оценивала Николя.
– Привет, девчонки! Знакомьтесь: Виржини и Люси, а это мой друг Николя. Обычно он повеселее, а сегодня что-то его расстроило.
– Немного расстроил запах дыма с кухни. Похоже, Этьен, твоя пицца реально сгорела.
Этьен потянул носом воздух, сделал круглые глаза, бросился в кухню и через минуту вынес на противне почерневшую дымящуюся пиццу. Рыженькие рассмеялись, схватившись за животы, как будто никогда ничего смешнее не видели, а Николя молча пошел собираться в ночной клуб. Он понял, что оставлять друга с этими двумя девицами – безрассудство. Они сведут его с ума своим интеллектом.


Виржини и Люси так впечатлились сгоревшей пиццей, что все еще трещали на эту тему, пока они спускались по лестнице. То ли они пытались успокоить горе-кулинара Этьена, то ли так выглядело в их глазах добродушное подтрунивание, но разговоров об угольках было слишком много как для удачной шутки. Не удивительно, что обескураженный Этьен в фойе наткнулся на незнакомого длинноволосого парня, только что отошедшего от столика консьержки. От неожиданности парень рассыпал стопку цветных бумаг, которые нес в руках, по всей лестничной площадке.
– Простите! – Этьен бросился помогать ему собрать рассыпанное, Николя к ним присоединился.
– Ничего страшного, – улыбнулся парень, снизу вверх искоса разглядывая рыженьких подружек, которые стояли в сторонке и хихикали.
– О... – только и смог произнести Николя, присмотревшись к бумагам, которые собирал. Это были проспекты из разных музыкальных салонов. – Вы музыкант, месье?
– Да, – длинноволосый с усилием перевел взгляд с "близняшек" на Николя. –Играю на синтезаторе в ночном клубе. Ну, знаете ли, что-то вроде: "А сыграй-ка ты, парень, "Когда я был мальчонкой". Для меня!"
– И давно играете?
– Довольно давно. Почему вас это интересует?
– Просто мы... – Николя покосился на Этьена.
– Мы давно мечтали создать свою группу. Рок-н-ролл, блюз, что-то около этого, – поддержал Этьен друга. – Мы на такие проспекты реагируем, как бык на красный цвет.
– Правда? И на чем вы сами играете? – Жозе поднял с пола последний листок и выпрямился.
– Я – на гитаре, а у Этьена бас.
– Кульно. Покажете, на что способны?
– Вам это интересно?
– Так же, как и вам, – парень усмехнулся и протянул ребятам руку. – Меня зовут Жозе, кстати. Я здесь живу всего пару дней и вообще-то работаю механиком. Днем. Ночью я зажигаю в клубе.
– Механиком? – ребята переглянулись и тоже протянули Жозе руки. – Николя. Этьен.
– А что, сейчас я быстренько заскочу домой, и если вы меня дождетесь, пойдем в клуб, где я играю. Там есть необходимые инструменты. Всегда интересно поиграть с новыми музыкантами. Заодно и развлечетесь. Или у вас другие планы были?
– Нет, никаких планов, – поспешил заверить его Этьен.
– Кстати, – Николя заговорщически приблизился к уху Жозе. – Ту рыженькую, которая справа, зовут Люси. Я заметил, что она тебе по вкусу.
– Видишь меня насквозь, приятель, – хихикнул Жозе и хлопнул его по плечу. – Минута – и я с вами.


Небольшой ночной клуб "Иджерн" Николя и Этьену понравился. Вполне возможно, что их интерес к данному заведению подогревался перспективой попробовать свои силы и сыграть с Жозе, который, как они успели убедиться, играл на синтезаторе весьма профессионально. В тот вечер других музыкантов с ним не было, а была только невообразимо тощая певица, которая и пела так себе, и выглядела не фонтан. Тем не менее, они чинно ждали, когда же им предоставится возможность взять в руки инструменты. Спутницы их веселились на полную катушку. Выпив по коктейлю и съев по виноградине, они танцевали на танцполе с энтузиазмом шарнирных куколок на пружинках. На счастье, они вполне обходились обществом друг друга и не тащили танцевать своих кавалеров.
– Этьен, я тебе поражаюсь, – Николя медленно потягивал через трубочку свой коктейль ядовито-зеленого цвета, при этом косточка от насаженной на стакан дольки лимона постоянно забивала трубочку снизу, чем страшно его раздражала.
– А? Что? – Этьен отвлекся от созерцания разноцветных бликов на противоположной стене.
– Да ничего! Спишь ты сидя, вот что. Прошлую ночь всю прогулял, а теперь опять бодрствуешь.
– Я же мужчина! – возмутился его друг.
– Повеса ты, вот кто. А поражаюсь я не этому на самом деле. Вот где ты вечно находишь таких странных девушек? Неужели тебе самому нравится эта Валери?
– Ты знаешь, чем больше я на нее смотрю, тем меньше она мне нравится.
– Ты не на нее смотришь, а в стену.
– Я только что от нее отвернулся. Ну Николя, а что я могу сделать, если все девушки, которые мне попадаются, похожи на Валери?
– Не там ищешь значит.
– Ты вот ищешь там, где нужно, а сидишь один, надутый, как сыч.
– Ничего я не надутый. Я жду момента, когда мне удастся взять в руки гитару.
– А нормальный парень этот Жозе. Зря ты на него наезжал из-за вчерашнего шума.
– Из-за шума наезжал совсем не зря. У нас вчера со стены плакат Моррисона упал от звуков его гулянки. И то, что он классный парень, его в этом не оправдывает. А вообще мне он тоже понравился. Посмотри, как мастерски он играет.
– Ты знаешь, я вообще жалею, что мы с тобой так бездарно похоронили свою мечту стать рок-звездами. Нельзя было допускать такой утечки возможностей.
– А какие у нас были возможности? Ты да я – два неисправимых мечтателя. Вот и все, что у нас было. Впрочем, это все, что есть у нас и сегодня.
Тем временем Жозе включил фонограмму и подошел к их столику.
– Ну что, готовы сыграть со мной?
– Спрашиваешь! Только этого и дожидаемся.
– А я думал, вы своих девчонок дожидаетесь. Эй, я забыл, что одна из них была пожертвована мне. Которая?
– Да любая, – со всей щедростью своей души отвесил подарок Этьен. В любом случае его мысли теперь занимал только темнобокий бас, манивший его из угла за синтезатором.
– Ладно, – тут же согласился Жозе, окидывая оценивающим взглядом рыженьких на дансполе. – Пошли настраиваться, что ли. Жаль, ударных нет, но я настроил ритм на клавишных, так что попробуем выжать из наших инструментов что-нибудь приличное.
Движимые лишь одним желанием – пробежаться пальцами по струнам, Николя и Этьен устремились к импровизированной сцене, на краю которой сидела тощенькая певица и пилила обломанный ноготь. Пока ребята примеривались к гитарам и принимали удобные позы, Жозе в микрофон объявил:
– Дамы и господа, а сейчас мы с друзьями-гитаристами Николя и Этьеном развлечем вас драйвовым рок-н-роллом.
Полупьяный зал зааплодировал. Нескольких аккордов хватило им для того, чтобы заиграть слаженно, подстроиться друг под друга, прочувствовать ритм и мелодию. Всем троим показалось, что они не в первый раз играют вместе, каждый с первых же минут почувствовал несказанное удовлетворение от совместной игры.
Их нирвана могла бы длиться еще долго, если бы не одно несущественное происшествие, значительно повлиявшее на всю дальнейшую историю. Примерно на седьмой минуте музицирования на "сцену" выскочила незнакомая девушка – высокая, синеглазая и безмерно оживленная. Ее удивительный наряд – довольно симпатичное желтое платье в сочетании с теннисными туфлями и банданой – тут же привлек к ней всеобщее внимание и заинтересованность. Под мышкой она держала нечто плоское и металлическое. Она подошла к ошалевшему Жозе, взяла прикрепленный к синтезатору микрофон и только после этого спросила:
– Вы же не против?
Не в состоянии выдавить из себя ни слова, Жозе только помотал головой, что могло означать как "Я не против", так и "Ну ты даешь!" Естественно, слаженная музыка закончилась, ребята отложили гитары и с интересом наблюдали за возмутительницей спокойствия, ожидая развязки.
– Простите, – сказала в микрофон удивительная девушка с ощутимым американским акцентом. – Хочу обратиться к хозяину вот этого мотоцикла, – при этом она показала залу предмет, который до сих пор плотно зажимала локтем, он оказался номерным знаком. – Я парковала свой автомобиль и случайно отбила номер. Прошу забрать его у меня вместе с извинениями. Спасибо.
"Спасибо", по всей видимости, адресовалось все еще замороженному Жозе. Девушка водрузила микрофон обратно на синтезатор и повернулась к залу в ожидании владельца мотоцикла. К ней тут же подскочил сердитый по непонятной причине парень, выхватил из ее руки номерной знак и попытался в резких выражениях объяснить ей правила парковки. Тут Жозе в мгновение ока разморозился, подскочил к парню, отобрал у него знак и продемонстрировал, на каком месте у него может появиться трафарет мотоциклетного номера. Николя и Этьен решили подойти поближе и показать парню, что у Жозе есть довольно сильные и не менее убедительные приятели. Не солоно хлебавши, владелец мотоцикла забрал свой номерной знак и удалился на улицу, чтобы попытаться вернуть его на место.
– Спасибо, – повторила девушка еще раз, повернувшись к ребятам. – Какой-то неприятный тип. Я же извинилась вообще-то. И потом, могло быть хуже. Подумаешь – номер отвалился. Я могла и сама его прикрутить, он бы ничего не заметил.
– Не обращайте внимания, мадмуазель, – утешил ее Жозе, опять включая фонограмму. Видимо, в данный момент рок-н-ролл стал интересовать его куда меньше, чем пять минут назад. – Знаете, эти глупые парни на мотоциклах... Они имеют дурацкую манеру бросать их где ни попадя. Прошу вас за столик. Мы с друзьями как раз собирались передохнуть. Минуту...
Он подошел к Николя и шепнул ему:
– Доиграем потом, умирать мы пока все равно не собираемся. Берите своих близняшек и пошли за столик.
– Но ты же...
– Знаю, я обещал избавить тебя от рыженькой справа, но ты должен меня понять, приятель. Этот умопомрачительный ужас просто не может быть оставлен без внимания. Никогда себе этого не прощу.
– Я все понял. Не заморачивайся. Сам придумаю, куда определить Люси.


Они уселись за столик, прихватив с собой Валери и Люси. Жозе не сводил восхищенных глаз с новой знакомой. Николя и Этьен, положа руку на сердце, тоже предпочли бы ее – девушку с веселыми и умными глазами – своим спутницам. Но у Жозе было право первого выбора, ведь он оказался шустрее, к тому же она взяла его микрофон, а это уже многое решало. Во всяком случае, он был в этом абсолютно уверен.
За пять минут удалось выяснить, что незнакомку зовут Джоанной, что приехала она из Хьюстона, штат Техас, а финансировал ее поездку в Европу дядя-миллиардер. Он предложил племяннице выучить французский язык, чтобы на будущий год поступить учиться в какой-нибудь приличный Парижский университет.
– Вот я днем занимаюсь с репетитором, а вечером закрепляю полученные знания на практике, общаясь с французами, – завершила свой рассказ Джоанна.
– В ночных клубах? – удивился Николя.
– Почему в ночных клубах? – удивилась девушка. – Нет. В кинотеатрах, кафе и даже в супермаркетах.
– Но здесь-то ночной клуб, – напомнил ей Этьен.
– Причем тут это? Ах да, я оказалась здесь! Так я же принесла номер от мотоцикла. Черт... Совсем о нем забыла. Наверное, все-таки надо было предложить его прикрутить. Парень расстроился.
– Да ничего не случится с этим парнем! – вспылил Жозе. – Он уже давно все сделал сам и уехал развлекаться в другое место. Забудь о нем. Так ты не собиралась заходить в "Иджерн"?
– Нет. Я просто припарковалась рядом с ним. Моя машина... Это очень заслуженная машинка, знаете ли! Она начала чихать и кашлять как раз в этом районе. Я остановилась, чтобы заглянуть ей в мотор, но неудачно припарковалась.
– А что с мотором? – поинтересовался Николя.
– Понятия не имею. Я заметила, что под колесом лежит номерной знак, и поспешила отдать его владельцу.
– Между прочим, Джоанна, тебе ужасно повезло, – обрадовался Жозе. – В моем лице ты встретила лучшего механика в Париже, а по совместительству – рок-звезду.
– Будущую рок-звезду, – поправил его Николя.
– Это всего лишь вопрос времени. В любом случае я могу исправить чихающий мотор.
– Я и сама могу его исправить, – приподняла одну бровь Джоанна. – Не даром я выросла у дедушки на ранчо. А у него, знаете ли, есть трактор, на котором ездил еще его дедушка, наполовину индеец. Я перебрала мотор этого трактора раз восемьдесят и знаю его наизусть. К сожалению, моя машина немного иначе устроена, но я смогла бы разобраться.
– В этом нет никакой необходимости, – заверил ее Жозе. – Сейчас я закончу свою программу в этом заведении, а потом починю твой движок... Вернее, движок твоей машины и мы отправимся куда-нибудь прогуляться. Ты же не будешь против? Между прочим, у меня тоже можно поучиться французской разговорной речи. Я – прирожденный оратор, хоть и наполовину латиноамериканец.
– Ты кого угодно уговоришь, – рассмеялась Джоанна. – Но учти: у меня черный пояс по карате, и если ты вздумаешь оказаться менее милым, чем кажешься сейчас, я тебе сочувствую.
– Учту, – икнул Жозе и подмигнул ребятам. Они переглянулись и поняли, что разводить по домам рыженьких им придется без его помощи.

Николя возвращался домой после удивительно насыщенного дня на работе, когда вдруг вспомнил о том, что забыл заехать в музыкальный салон. Теперь, когда они с Этьеном и Жозе начали поигрывать вместе в ночном клубе, все заработанные деньги оседали в этом салоне. На счастье, инструменты в клубе были, а старушку-гитару Николя купил еще в лицее. Тем не менее, мечта стоила дорого, поэтому все время приходилось что-нибудь докупать. Ребята, воодушевленные тем, что совместное музицирование приносит какие-то плоды, теперь стремились к созданию полноценной группы, для чего были необходимы, как минимум, репетиционное помещение и хотя бы небольшой и компактный ударник с установкой. Но ни того, ни другого у них пока не было. Да еще и в клубе они могли играть не каждый вечер, а только когда Жозе оставался там один, без других музыкантов.
Как-то совершенно незаметно в стихийно создавшейся группе их стало не трое, а четверо. С ними вместе почти всегда находилась Джоанна. Николя сам не раз ловил себя на мысли о том, что если бы это была не Джоанна, а какая-нибудь Валери или Люси, о которых, кстати, они уже и думать забыли с тех пор, он был бы активно против. А присутствие Джоанны оказалось настолько естественным, что когда она по какой-либо причине не была с ними, ее не хватало. Она была необычной девушкой: веселая и заводная, часто чересчур активная и упрямая, тем не менее, ей было не занимать ума и порой даже мудрости. И другом она была замечательным. Хоть они и были знакомы совсем не долго, каждый успел не раз в этом убедиться. Она была счастлива доставить друзей в ночной клуб на своем крохотном желтом драндулете, напоминавшем небольшую черепашку, сама оставалась в зале где-нибудь рядом с ними и посвящала все свое внимание их музыке, а вовсе не красавцам, которые липли к ней со всех сторон. Вполне возможно, тому виной была неуемная латиноамериканская ревность Жозе, а вдали от него она могла и глазки кому-нибудь построить. Она ведь была совершенно нормальной девушкой. Хотя иногда и аномальной.
Николя вышел из музыкального салона и остановился перед витриной со сладостями. Мысли о Джоанне вызвали у него нежную улыбку, и захотелось купить ей ее любимых пирожных, к примеру. Остается надеяться, что Жозе не заревнует. В конце концов, Джоанна у них – единственная девушка, нет ничего предосудительного в том, чтобы побаловать ее изредка.
И в тот самый момент, когда он раздумывал, покупать ли шоколадные пирожные для Джоанны, он увидел ЕЁ. Девушка, маленькая и хрупкая, как стебелек полевого цветка, выпорхнула из припарковавшегося рядом такси. Блондинка с длинными волосами в голубых джинсах и длинной клетчатой куртке... Удивительно, но она встала с водительского сидения. Она была таксисткой! Невероятно! Таксистками в Париже работают феи?! Не обращая на него ни малейшего внимания, девушка купила в киоске бутылку минеральной воды и хотела вернуться к своей машине, но неловко махнула рукой, и на тротуар выпала связка ключей. Они с Николя одновременно присели, чтобы поднять ее и коснулись друг друга руками. Девушка подняла на него взгляд волшебных карих глаз, в них заиграли искорки, она улыбнулась.
– Спасибо, месье.
И, пока Николя успел опомниться, она взяла ключи, вспорхнула, как бабочка, и уехала в своем такси в неизвестном направлении. А Николя стоял у витрины кондитерской и смотрел вслед. Еще никогда он так не жалел о своей нерасторопности. Будь на его месте Жозе, тот никогда не растерялся бы, а теперь... В Париже тысячи такси. Вряд ли когда-нибудь еще ему удастся увидеть это маленькое кареглазое чудо. Раздосадованный, он напрочь забыл о пирожных для Джоанны и отправился домой отдыхать.


Поднимаясь по лестнице на свой этаж, Николя мечтал только о том, как войдет в комнату и свалится на кровать перед телевизором. Свободный вечер! Мечта! Сегодня не нужно идти в клуб, он ни с кем ни о чем не договаривался, никому не назначал встреч и свиданий. После работы и крюка в музыкальный салон можно позволить себе расслабиться.
Но как только он открыл дверь, сразу вспомнил, что их с Этьеном уже не двое и стал мысленно настраивать себя на то, что отдыхать придется, скорее всего, уже на том свете. В квартире пахло едой. Но это был не совсем привычный запах пищи: незнакомые специи, травы, что-то еще. И над всем этим – веселый голос Джоанны. Все ясно... Покой нам только снится...
Николя заглянул в кухню. Этьен сидел за столом и, проливая горькие слезы, неуклюже резал лук. Джоанна в лихо перевернутой козырьком назад кепочке, джинсовых бриджах и перехваченной цветастым передником рубашке в голубую клетку с видом заправского повара помешивала половником нечто красное в большой кастрюле.
– О, Николя, привет! – она радостно помахала ему половником, и видавшая виды занавеска на окне тут же покрылась красными лепешками с вкраплениями бобовых. – Опа! – она критически окинула взглядом содеянное. – Ну, ладно, я давно хотела предложить вам поменять эту страшненькую занавесочку. Терпеть не могу розовый цвет.
– В любом случае, теперь у нас нет выбора, – согласился Николя, целуя ее в щеку. – А где Жозе?
– Он сбежал, – Этьен поднял на него полнее слез и боли глаза. – Трусливо сбежал с поля боя.
– Он пошел за пивом, – возразила Джоанна и задорно прищурилась. – Хотя... Хотя я подозреваю, что в чем-то ты прав. За то время, что он отсутствует, при наличии необходимых ингредиентов пиво можно было бы уже и самому сварить.
– Ой, только не говори, что мы еще и пиво будем варить сегодня! – взмолился Этьен.
– Какие же вы все-таки слабые люди, мужчины! – Джоанна покачала головой и опять полезла половником в кастрюлю. – Хорохоритесь и важничаете по любому поводу, а попроси вас разок помочь на кухне – тут же строите из себя страдальцев.
– А что у вас тут вообще происходит? – поинтересовался Николя.
– Да ничего не происходит. Я всего лишь готовлю ужин.
– А почему у нас, а не у Жозе?
– У Жозе сломана духовка, а я сначала хотела испечь кукурузный пирог. Ну, потом я передумала, а перебираться отсюда со всеми продуктами было уже не с руки.
– А что ты готовишь? – Николя приблизился к кастрюле и осторожно понюхал. – Судя по запаху, индейская травка, которую ты заваривала Жозе на прошлой неделе, туда не входит.
– Очень смешно! – сгримасничала Джоанна. – Вы просто ничего не понимаете в целебной силе индейских отваров.
– Да, конечно! У Жозе были галлюцинации от нее, а соседи, очумев от запаха, вызвали дезинсекторов.
– Что говорит о том, что соседи тоже ничего не понимают, а организм Жозе очень ослаблен жизнью в мегаполисе. Из него еще нужно выводить и выводить токсины. Я этим займусь попозже.
– Да, бедный Жозе, – вздохнул Этьен. – Столько токсинов...
– Тобой я займусь потом, когда Жозе будет как огурчик, – пообещала Джоанна. – И вообще, хватит резать лук. Сколько, по-твоему, мне его может понадобиться?
– Откуда я знаю?
– Ты прямо как солдат, копаешь ров от забора и до обеда.
Джоанна забрала у Этьена наработанные слезоточивые кусочки и высыпала все в кастрюлю.
– Я готовлю сальсу с фасолью и кукурузой. Это техасское блюдо.
– Я думал, что сальса – это танец, – приподнял одну бровь Николя.
– Это смотря с какой стороны посмотреть. Только во всем Париже я не смогла разыскать халапиньо. Пришлось заменить перцем чили. Ну, да ладно...
– Не представляю, что такое халапиньо, но что такое перец чили, знаю хорошо.
– Думаю, что после того, как попробуешь эту сальсу, ты познакомишься с ним еще ближе, – заверил его Этьен, вытирая слезы бумажным полотенцем.
– Ладно. Джоанна, пока ты готовишь свою сальсу, я сварю всем кофе, – предложил свои услуги Николя.
– Вообще-то к сальсе стоило бы сварить настоящий ковбойский кофе, – Джоанна задумчиво почесала затылок ручкой половника.
– Это еще что за чудо?
– Такой кофе всегда варил мой прадедушка. Фунт ямайского кофе заливается ключевой водой и варится на хорошем огне не менее получаса. Затем в него опускается подкова. Если подкова утонет – добавляем еще кофе. Кофе считается готовым, когда подкова плавает на поверхности.
– Кошмар...
– Да никакой не кошмар. У вас случайно нет подковы?
– К счастью, я продал свою лошадь вместе с подковами.
– Жаль, – Джоанна рассмеялась. – Скажешь, когда она у тебя появится. Сварю тебе кофейку.
В кухню вошел Жозе с пакетом, аппетитно позвякивающим бутылками пива.
– О, вы уже все в сборе! – радостно просиял он и смачно поцеловал Джоанну в губы. – Моя хозяюшка приготовила вкусный ужин уставшим ковбоям?
– Да, уже все готово, – заверила она его. – Мойте руки – и за стол.
Ребята принялись бодро расхватывать тарелки и откупоривать бутылки с пивом. Джоанна, как заправский повар, шлепала в тарелки свою странноватого вида смесь.
– Эх, сюда бы еще запеченную ногу буйвола... Ну, да ладно, сойдет и ветчина, – приговаривала она, а в глазах бесновались чертенята.
– А я бы не отказался от буйвола, – проговорил Жозе, отправляя в рот первую ложку сальсы. – Есть хочу!
Ребята, согласно закивав, последовали его примеру. Переглянулись, заморгали, попытались жевать, проглотили как было.
– Что?.. – Джоанна перестала улыбаться и настороженно уставилась на своих них. – Не вкусно, что ли? Соли мало?
Жозе схватил бутылку пива и опрокинул ее себе в рот, Николя и Этьен сделали то же самое. Джоанна взяла ложку, зачерпнула немного сальсы из тарелки Жозе, попробовала капельку губами, подержала на языке, скривилась и выплюнула в раковину.
– Да... Надо было все-таки поискать халапиньо. С чили я перестаралась слегка. Ну, немного остро, но это не страшно. Острые блюда – они способствуют...
– Способствуют скорому вымиранию от возгорания внутренних органов, – закончил ее мысль Жозе и встал из-за стола.
– Не вкусно, милый? – Джоанна сжала ладонями его щеки и прижалась губами к его губам.
– Может быть, и вкусно. Но из-за стойкого привкуса чили я этого не смог разобрать. Ты вообще уверена в том, что халапиньо – это какой-то перец?
– Это точно перец. Разве что не такой острый, как чили...
– Ладно, детка, иди собирайся, поедем куда-нибудь развлечься. Заодно и поужинаем. Только поторопись, потому что я все еще вижу перед глазами ту ногу буйвола, которую ты умудрилась сегодня не испортить.
– Бедная девочка, – покачал головой Николя, когда за Джоанной захлопнулась дверь. – Хорошенькое же у нее было детство, если мама кормила ее буйволятиной и сальсой с чили, – он побултыхал ложкой в тарелке.
– Ты о ней не беспокойся, – отозвался Этьен. – Она себя в обиду даже маме не даст. Если хочешь знать, она этот рецепт нашла в каком-то журнале, в который были завернуты ее техасские мокасины. Ты-то не в курсе, но мы с Жозе видели.
– Ну, вот... А еще обещала напоить настоящим ковбойским кофе, – разочарованно протянул Николя.
– А кофе она тебе запросто забацает, – успокоил его Жозе. – Тащи подкову.
Ребята рассмеялись. Через пять минут вернулась Джоанна уже без передника и кепочки – в джинсах, зеленой рубашке и спортивной курточке.
– А давайте в боулинг поиграем, – предложила она. – Там и покушаем. И как хорошо, что я не пила пиво. Теперь смогу поработать вашей таксисткой, – она радостно зазвенела ключами.
Николя тут же вспомнил о хорошенькой блондинке, которую так бездарно упустил, и лицо его помрачнело.


– Терпеть не могу завистливых девушек, – фыркнула Джоанна, плюхаясь за столик с бутылкой лимонада в руках. – Надоели их взгляды. Что зазорного в том, что я пришла в боулинг с тремя самыми красивыми парнями в Париже? Я же не виновата, что двое из них никак не могут найти себе подружек. Кстати, надо будет этим заняться на досуге.
– Нет-нет-нет, Джоанна, даже не вздумай, – погрозил ей пальцем Этьен. – Мы сами справимся.
– Посмотрим. Вот станете рок-звездами – для поисков девушек вам придется нанимать отдельного человека.
– Ты бредишь? – вытаращил глаза Жозе.
– Вовсе нет. Ты представляешь, какая это ответственность? А вдруг девушка окажется наркоманкой, шпионкой или у нее дурная наследственность! В окружении звезд не может быть таких людей.
– Погоди, Джоанна, – отозвался Николя. – Вот ты у нас – иностранка. Вдруг шпионка? И о наследственности твоей мы ничего не знаем.
– С ума сошел? Я – это я. Я – у истоков группы. С наследственностью у меня все в порядке, можешь не волноваться. А то, что я иностранка, еще не говорит о том, что я шпионка!
– Как знать, как знать...
Джоанна возмущенно толкнула его в плечи.
– А вообще, Джоанна, – вздохнул Этьен, – нам пока нужно не девушек искать, а четвертого парня тебе в коллекцию. Чтобы стать рок-звездами, нам, как минимум, нужен ударник.
– И репетиционное помещение, – поддержал его Жозе. – Хочется наконец не исподтишка бренчать в ночном клубе у всех на виду, а поиграть на собственных инструментах и наработать свой материал.
– Да. У меня столько мыслей в голове! Сплошная музыка! – мечтательно прикрыл глаза Николя. – Вот бы...
– Я найду вам ударника, – с уверенностью объявила Джоанна. Глаза Николя тут же открылись. – Ну, что такого? Я проштудирую объявления, устрою прослушивание.
– Но ты в этом не разбираешься, Джоанна, – напомнил ей Жозе.
– Почему не разбираюсь? У меня есть все, что нужно для нормального прослушивания.
– Что же это?
– Уши, – она оттопырила свои уши руками и показала их ребятам, чтобы они смогли убедиться в их наличии.
– Джоанна, предоставь, пожалуйста, это дело нам, – попросил Этьен.
– Я же ваш агент! Я должна вам помогать.
– Хорошо, агент, тогда разыщи нам побольше журналов с объявлениями, а выбирать будем мы сами, – предложил Николя. – Договорились?
– Договорились, – пожала плечами девушка. – А какое вам нужно помещение?
– Со звукоизоляцией. Мы не должны никому мешать. Понятия не имею, как выкручиваются другие музыканты, – вздохнул Этьен.
– Они арендуют коморки в клубах, – мрачно сообщил Жозе. – Но это дорого стоит и не всегда удобно. В клубах всегда полно людей. Всё это так мешает...
– Я над этим тоже поразмышляю, – пообещала Джоанна.
– Да, будь добра, поразмышляй.
– Жозе, пойдем поиграем. Ну пожалуйста! Иначе зачем мы сюда пришли? – Джоанна потянула его к дорожкам, и ему не оставалось ничего другого, только подчиниться.
– А что, – пожал плечами Этьен, – она девчонка пробивная. Может, и найдет что-нибудь. Я бы даже сказал, что точно найдет.
– Ну, помещение, допустим, ей по силам отыскать, а вот с ударником дело посложнее. Где его искать – ума не приложу. Может, сам на голову свалится, как Жозе?
– Да, Нико, давай надеяться на то, что он свалится нам на голову. Тогда точно не видать нам группы. Только перестань быть таким мрачным. Не пойму, что с тобой происходит.
– Эх, Этьен, дружище, если бы ты знал, почему я такой мрачный...
– Не из-за группы?
– Конечно, нет. Группа – это важно, но мы не можем не столкнуться с трудностями, создавая ее. Нас четверо, мы их преодолеем.
– Джоанну ты тоже считаешь?
– Конечно. Если человека всерьез интересует наше будущее, значит она в команде. Почему нет?
– Но в чем тогда дело?
– Дело во мне. Сегодня я встретил девушку своей мечты.
– И что же? В чем проблема? Она была не одна?
– Одна. Я упустил ее. Просто взял и упустил без всяких причин. Она, как ты говоришь, сама свалилась мне на голову, я сразу понял, что это ОНА, но ничего не сделал для того, чтобы удержать ее или хотя бы познакомиться. Что я за болван!
– Ты растерялся, друг. С кем не бывает?
– В такие моменты нельзя теряться. Я должен был сделать что угодно, лишь бы она задержалась хоть на минуту. А я не сделал совершенно ничего.
– Николя, что ж ты молчишь? Ты запомнил, где видел ее? Как она выглядела?
– Она была... похожа на фею... Да, я помню, где это было, но там я больше ее не встречу. Она таксистка, Этьен. Таксистка. И подъехала к киоску, чтобы купить воды. Она может больше никогда в жизни не купить воды в том киоске. Ты понимаешь?!
Маленький официант, обслуживавший столики у игровых дорожек, приблизился к ним с подносом, чтобы забрать пустые бутылки из-под лимонада и вазочки от мороженого Джоанны. Он выглядел довольно грустным и совсем не напоминал официантов, которых чаще всего доводится видеть в таких заведениях: невысокий, растерянный, неловкий. По всей видимости, он совсем недавно начал осваивать эту профессию. Одет он был точно так же, как остальные работники этого боулинга: черные брюки, белый свитер, голубой шарфик, но заметно выделялся на их фоне по непонятной причине. У него был темный набриолиненый чубчик и большие, печальные карие глаза. У Николя и Этьена были заботы поважнее разглядывания официантов, и они даже не посмотрели бы в его сторону, если бы он не опрокинул на столик недопитую бутылку лимонада. Сладкий напиток зашипел и растекся по столешнице, а частично – по джинсам Николя.
– Эй! – воскликнул Николя от неожиданности и вскочил, стараясь стряхнуть с себя липкие капли. – Что это вы делаете?
– Простите! Простите, месье! – официант разволновался еще сильнее и принялся вытирать джинсы Николя белым полотенцем, висевшим на его руке. При этом он уронил поднос, на котором, на счастье, стояла всего лишь одна заполненная пепельница. Она откатилась к соседнему столику, обильно посыпая пеплом ковровое покрытие.
– Хватит елозить по мне полотенцем, я и так высохну, – Николя попытался отстранить от себя парня, но без толку. – Фу, теперь еще и пепел на меня налип.
К ним подбежала девушка из бара – хорошенькая, как куколка, голубоглазая блондинка, на которую исподтишка поглядывал Жозе, когда ходил за мороженым для Джоанны. Ребята заподозрили, что Джоанна и не ела бы сегодня столько мороженого, если бы заказывала его сама, но Жозе с очевидной заботой и неукротимым рвением ходил к бару снова и снова, опасаясь, как бы его любимая не осталась голодной.
– Кристиан, что ты вытворяешь! Я же просила тебя! – расстроено запричитала блондинка. – Простите его, месье. Он – стажер, у него еще не все получается.
– Не позорь меня, Бенедикт, – обиженно пробормотал парень.
– Быстро иди отсюда, пока тебя никто из начальства не заметил. Я сама все уберу, только за веником схожу. Когда о себе рассказываешь – можно подумать, что ты наполовину греческий бог. А на вторую – египетский. А когда поднос в руки берешь – он в руках не держится.
Вконец испереживавшийся Кристиан пошел в сторону бара, подгоняемый раздосадованным тихим ворчанием Бенедикт. Рядом с ребятами тут же возникли Жозе и Джоанна.
– Что случилось?
– Да вот... Официант облил меня лимонадом, – пожаловался Николя.
– Подумаешь – проблема! – мигом оценила ситуацию Джоанна. – Это же лимонад! Есть чудесный техасский метод отстирывания штанов от лимонада.
– Нет! Только не техасский!
– А чего ты так шумишь? Можно подумать, это не джинсы, а свадебное платье из шелка ручной работы. Вообще-то метод заключается в том, что пятно от лимонада отстирывается проточной водой с мылом. Ты не знал? Обычное липкое пятнышко. Остынь, ковбой.
– Видишь, Николя, как быстро все разрулилось, – хихикнул Жозе. – Оказывается, всего лишь нужно иметь под рукой женщину. Они в таких штучках толк знают. А что за возня здесь была? Почему подходила та девушка?
– Я так понимаю, отогнать от греха подальше своего дружка, – пояснил Этьен. – А он потому и опрокинул бутылку, что на нее пялился. Он с нее глаз не сводит.
– И я его понимаю, – мечтательно улыбнулся Жозе, но тут же был огрет ладонью Джоанны по спине.
– Что это еще такое ты говоришь?! Не стыдно тебе? Вообще мы, женщины, жестокие. Распекает парня ни за что. Что такого в том, что он что-то на кого-то опрокинул? Мне его жалко. Симпатичный мальчик...
– Кто симпатичный?! – пришло время возмущаться Жозе. – Этот гном?!
– Жозе, не вопи, я просто так сказала. Я его даже не рассмотрела толком.
Джоанна повела плечом и отправилась куда-то из зала – по-видимому, в дамскую комнату. Жозе проводил ее свирепым взглядом, который стал озорным, как только за девушкой закрылась дверь.
– Скажите мне скорее, как ее зовут!
– Джоанна, – мрачно напомнил Николя.
– Да нет же, ту блондинку, которая гоняла гномика.
– Не помню точно. Бенедикт, кажется.
– Пойду-ка я закажу еще мороженого.
– Можешь оставаться здесь, она пошла за веником и сейчас вернется. Но я тебе не завидую, если Джоанна что-то заметит.
– Разберемся...
Пока Бенедикт убирала рассыпанный пепел, а Жозе тщетно пытался подойти к ней с разных сторон, чтобы познакомиться, маленький официант в голубом шарфике вовсю старался быть полезным в баре. Он собрал все грязные бокалы на поднос и торжественно нес его к мойке на вытянутой руке, изящно заворачивая за стойку бара у самой двери. Естественно, в этот самый момент очаровательному техасскому торнадо как раз пришло время вернуться в зал. Так как плавно открывать дверь она попросту никогда в своей жизни не пробовала, то и сделала это веселым рывком, как будто в зал ворвался первый порыв ветра перед серьезной бурей.
Сказать, что Кристиан уронил поднос с бокалами – ничего не сказать. Поднос, испуганно икнув тонким стеклянным звоном, не просто упал, а улетел за стойку, и бокалы разбились даже не о пол, а о стену напротив, в которую дружно врезались. Вслед за подносом головой вперед за стойку полетел сам Кристиан, попутно обучая американскую гражданку совершенно новым французским словам.
– Ой, простите, месье! – Джоанна мгновенно оказалась за стойкой и принялась устанавливать отчаянно сопротивляющегося и очумевшего парня на обе ноги, с которых он продолжал упорно валиться.
Ребята и Бенедикт при виде этой катастрофы тут же ринулись на помощь пострадавшим.
– Кристиан, какой ужас! – девушка чуть не плакала. – Теперь все пропало! Пропала работа.
Она стала быстро сметать осколки с пола, как будто надеясь, что этого никто не заметит.
– Но это же я во всем виновата, – поспешила признать очевидное Джоанна. – Я сбила его дверью.
– Кому это интересно? Он стажер.
– Почему ты причитаешь? – физиономия Кристиана являла собой олицетворение ярости. – Уволят – значит уволят. Я ведь виноват в том, что мадмуазель летает здесь, как тайфун.
– Летал здесь кое-кто другой, – возмутился Жозе. – И это все видели.
– Помолчи-ка, – приказала ему Джоанна. – Я заплачу за разбитую посуду. Сколько это стоит?
– Ты еще спроси, сколько стоит здесь абонемент битья посуды на месяц.
– Тихо, Жозе, тихо, – вмешался Николя. – Давайте заплатим по счету и за разбитую посуду и тихонько уйдем.
Пока продолжалась эта потасовка, в дверях возник внушительного вида мужчина и жестом показал Кристиану за свое плечо. Тот понурившись удалился вслед за начальником, а Бенедикт горько вздохнула.
Ребята наскоро расплатились, забрали в раздевалке свои вещи и устремились к машине. Джоанна была не в духе, стоило подменить ее и сесть за руль кому-нибудь другому, но свежо было воспоминание о не так давно выпитом пиве. Рисковать никому не хотелось. Николя и Этьен укомплектовались на заднее сидение такой маленькой машинки, что вдвоем сзади было тяжеловато дышать. А Жозе замешкался при посадке и пока прицеливался, чтобы попасть на свое место, из здания вышла грустная Бенедикт с совком для мусора и стряхнула осколки в урну у входа. Жозе выпрямился, сделал глупое выражение лица и, казалось, позабыл о том, что ему нужно садиться в машину. И без того нервная Джоанна перехватила этот взгляд, в мгновение ока дотянулась рукой к дверце, рядом с которой стоял парень, захлопнула ее и сорвала машину с места. Жозе растерянно обернулся, но маленький желтый черепашонок с завидной скоростью уже мчался от него прочь.
– Черт! – Жозе бессильно топнул ногой. – Что она вытворяет?!
Бенедикт вздрогнула и испуганно обернулась. Из-за угла показалось такси, и Жозе выскочил на дорогу прямо перед ним. Водитель вынужден был остановиться, и Жозе плюхнулся на переднее сидение.
– Приятель, следуй за тем желтым жучком, – велел он, но повернувшись к "приятелю", обнаружил, что это милая миниатюрная блондинка с заметным испугом на лице. – О, простите, мадмуазель. Моя девушка... Она немного безумна... Нужно догнать ее, пока не натворила глупостей.
– Я все понимаю, но не будет ли против месье?
– Какой еще месье?
– Который вызвал это такси и сидит на заднем сидении.
Жозе обернулся и увидел перед собой два ополоумевших глаза официанта Кристиана.
– О, месье не будет против, – заверил он таксистку. – Ему как раз не помешает проветриться. Вперед.
Девушка пожала плечами и нажала на педаль газа.

Джоанна припарковала машину на стоянке около дома ребят и осталась молча сидеть за рулем. Николя и Этьен с трудом выбрались из тесного салона и остановились рядом, стараясь отдышаться.
– Эта девочка хотя бы знает, как страшно находиться в автомобиле, когда она за рулем? – наконец вымолвил Этьен.
– Добавь еще, что она за рулем в гневе.
– А где Жозе вообще? Только не говори мне, что он остался там клеить ту девочку.
– Надеюсь, он не настолько болен, чтобы так рискнуть. Сейчас у него есть только один шанс выжить – как можно быстрее догнать нас и вымолить прощение.
– Дураком будет, если не станет этого делать.
– Между прочим, я все слышу, – мрачно сказала Джоанна из машины.
– Да? – Николя покосился на нее с некоторой опаской. – И зачем ты уехала без Жозе?
– А вы не поняли? Хотите услышать или, может, вам на бумагу излить мою точку зрения? Вы вообще все такие, французы, или мне редкий экземпляр достался?
– Джоанна, честно? Твой экземпляр – из красной книги. Потому что он – не совсем француз. Он – латиноамериканец.
– А что вы за него переживаете? Можно подумать, без меня он дорогу к дому не найдет. Сейчас на такси приедет, не маленький. Я терпеть не могу, когда на моих глазах мой парень заглядывается на других девушек. Может быть, это я ненормальная? – Джоанна выбралась из машины и с силой захлопнула дверцу. – Так бы и выцарапала ему глаза!
– Тс-с-с, спокойнее, Джоанна, – Этьен обнял ее за плечи. – Ничего страшного не произошло, в конце концов. Ну, посмотрел он на девушку, но ведь даже не заговорил. Давай не будем его сегодня убивать.
– По-твоему, я должна ждать, пока он ее соблазнит? Лучше это предотвратить.
– Ну, все, все, он испугался. Ты довольна? – улыбнулся Николя. – Давай я схожу в киоск и куплю тебе шоколадку? Погрызешь, пока ждешь его и успокоишься.
– Валяй. Только учти, что ту часть шоколадки, которую я не успею доесть, я размажу по его физиономии.
– Хорошо. Тогда куплю карамелек.
– Решил усугубить его положение? Валяй.
Оставив сердитую Джоанну на попечение Этьена, Николя со вздохом отправился к киоску.


Жозе был предельно зол. Скорее всего, в большей степени – на самого себя. Зачем нужно было пялиться на эту официантку на глазах у Джоанны? Да, девочка – что надо, никогда бы мимо такой не прошел, но и отношениями с Джоанной рисковать не следует. На эту Бенедикт просто полюбуешься – и, скорее всего, на этом все закончится, как обычно. А с Джоанной отношения уже стали достаточно серьезными. Более серьезными, чем с кем-либо до нее. Не охота ее терять вот так запросто. Конечно, сейчас он ее найдет, пожурит, потом сам извинится... Но он не может застраховать себя от подобных косяков в будущем! Он так устроен! Он не может не смотреть на хорошеньких девочек. Джоанна же такого поведения не приемлет физически. Вон что вытворяет! И что делать? Хоть головой лупись об асфальт...
– Куда мы, интересно, едем? – подал голос с заднего сидения маленький официант.
– Ну какая тебе разница? – буркнул Жозе.
– Как это – какая? Это мое такси! – вспенился парень.
– Тебе спешить уже некуда, как я понимаю, а от меня девушка сбежала.
– Твоя девушка – та дылда, которая сбила меня дверью? Ты бы не гнался за ней, а пошел и выпил чего-нибудь за свое освобождение.
– Что за наглость? – Жозе не поленился обернуться, чтобы посмотреть в черные глаза своему попутчику. – Ты о моей любимой девушке говоришь, между прочим!
– Да что ты! Видел я, как ты на мою пялился!
– Она что, реально твоя девушка?
– А ты как думал?
– Эй, ребята, если вы не прекратите, я вас обоих высажу. Какое бы у вас ни сложилось мнение на сей счет, но это пока мое такси, а не ваше, – вмешалась таксистка, и оба пассажира с удивлением уставились на нее. Только сейчас они обратили внимание на то, что ехали в одной машине с небесным созданием – нежным, хрупким и невероятно хорошеньким.
– Пардон, мадемуазель, – Жозе отвернулся от своего спутника и устремил все внимание на водителя. – Мы не хотели спорить в салоне вашего автомобиля. Как видите, у нас с месье давние счеты...
– Это у меня с месье счеты, мадемуазель, – откликнулся сзади наглый голос. – Я заплатил за полный поднос бокалов, которые раскандокала его девушка, да еще и был уволен за это без выходного пособия.
– Какое у стажера может быть выходное пособие? Не выпендривайся. А за бокалы я тебе заплачу. Сколько?
– Так, я вас уже один раз предупредила, это второй. Вместо третьего раза включу катапульту.
– Мадемуазель, мы больше не будем, – пообещал Жозе. – Но должен же я ему оплатить все неудобства сегодняшнего вечера. А почему вы не боитесь такой работы, как у вас? Берете в машину разных пассажиров, даже буянов вроде нас с... Тебя как зовут? – бросил он через плечо.
– Кристиан.
– Меня - Жозе. Вот таких возите, вроде нас с Кристианом. Мы-то не опасные, но вы же не знаете.
– А может быть, мне нравится моя работа.
– Да я не сомневаюсь в том, что нравится. Но мало ли, что у кого на уме. Вы такая... такая хрупкая.
– Вот только не надо сейчас переключать свое внимание на меня, – девушка искоса строго на него посмотрела. – За пошлости и сальности я высаживаю из машины еще быстрее, чем за драку в салоне.
– А мы не дрались. Мы спорили, – постарался убедить ее Кристиан. – В спорах рождается истина, между прочим.
– Что-то я не заметила, чтобы вы искали истину.
– Так, Кристиан, не приставай к девушке. У тебя своя есть.
– У тебя тоже.
– Это уже спорный вопрос, как ты понял. Мы ее пока не догнали. Мадемуазель, а как вы относитесь к искусству?
– Положительно. Вы хотите пригласить меня в Гранд Опера?
– Он – вряд ли, а я приглашу. Я – большой ценитель музыки, – опять вмешался Кристиан.
– Давай, пригласи человека в Гранд опера на средства, оставшиеся после покупки битых бокалов и увольнения без выходного пособия.
– Как мило с твоей стороны напомнить мне об этом. Можно подумать, что ты совсем ни при чем.
– Да ладно тебе, ценитель музыки. Остынь. Заплачу я за твои бокалы.
– Я – не просто ценитель. Я и сам музыкант! – напыжился бывший маленький официант.
– Ты – музыкант? – Жозе удивленно повел бровью и опять обернулся. – Флейтист?
– С чего вдруг флейтист? Ты разговариваешь с будущей рок-звездой, если хочешь знать.
– Так на чем ты играешь свой рок?
– Ну, на ударных. А что?
– Что?! Ты – ударник? Вот бы никогда не подумал!
– Тебе-то какое дело?
– Просто знаю в этом толк. В какой группе ты играешь? Хотя... Если ты бегал с подносом по залу боулинга, видимо, это не Роллинг Стоунз.
– Только не говори, что ты допустил мысль, будто я там играю. У меня все впереди, между прочим. Я пока не давал им послушать свои записи.
– Так, куда здесь поворачивать? – напомнила о себе Элен. – В какой двор?
– Вот сюда, налево. Только осторожно, здесь... бордюр заасфальтирован.
Жозе не вовремя предупредил об опасности, и машину на скорости сильно встряхнуло. Кристиан, который как раз порывался зачем-то просунуть голову между передними сидениями, был резко подброшен вверх и прикусил язык. Он схватился обеими руками за нижнюю челюсть и, испуганно вращая глазами, что-то невнятно замычал.
– Что там опять такое, Ринго? Почему от тебя столько шума?
– Ох, сильно же вы... – испугалась таксистка, взглянув на Кристиана в зеркало заднего вида. Сквозь его пальцы просачивалась капелька крови.
– Язык откусил?! – вытаращил глаза Жозе. – Эй, открой-ка рот.
– Ну-ка, тихо! – строго сказала девушка, от волнения переходя на "ты". – Не трогай его грязными руками. И вообще, если здесь есть еще один такой бордюр, он тебе еще палец откусит.
Она припарковалась на стоянке и выскочила из машины. Джоанна и ребята, огорченно грызшие на стоянке попкорн, увидели нездоровое движение вокруг подъехавшего такси и устремились к месту происшествия. В это время Жозе с таксисткой уже помогли Кристиану выбраться, но руки ото рта оторвать пока не сумели.
– Что у вас тут происходит? – поинтересовался Этьен.
– У нас авария. Этот несчастный откусил себе язык. Сегодня не твой день, Кристиан. Вспомни, с какой ноги ты вставал с утра, и больше ею не пользуйся.
– Что же я натворила! – воскликнула таксистка, махнула дрожащей рукой и в расстроенных чувствах оперлась о капот своей машины.
– Мадемуазель... – шепотом произнес Николя, остановившийся прямо перед ней. Он так и не дошел до истекающего кровью Кристиана, вокруг которого столпились все остальные, предпринимая судорожные попытки открыть ему рот. Николя увидел свою фею – ту самую, которую так позорно отпустил несколько часов назад. Фея была опечалена и определенно нуждалась в его помощи. Он сделал шаг по направлению к ней. Потом – еще один шаг. Он как будто боялся спугнуть свое видение. – Мадемуазель, мы ведь почти знакомы.
Она подняла на него рассеянный взгляд, попыталась сосредоточиться.
– Правда? – не поверила, засомневалась, задумалась.
– Вспомните: сегодня вечером... То есть, уже вчера... Вы уронили ключи, я помог их поднять.
– О... Как вы запомнили?
– Вас невозможно забыть.
– Что за странная ночь? У меня впечатление, будто я в кино снимаюсь и сама об этом не знаю.
– У меня тоже, поверьте... Меня зовут Николя, а вас?
– Элен.
– Не переживайте, Элен. Уверен, все обойдется. А что, кстати, случилось? Что у парня с языком?
– Прикусил. По моей вине. Я наехала на бордюр.
– Такое случается. Вот увидите, ребята справятся, рано или поздно он откроет рот.
– Может быть, вызвать "скорую"?
– Давайте подойдем к ним и посмотрим, что там происходит.
Николя протянул руку Элен, и она – о чудо! – послушно сжала ее холодными от волнения пальчиками.
Этьен и Жозе в это время пытались уговорить Кристиана убрать руки от лица, но он ни за что не соглашался. Видимо, он боялся узнать о том, что языка у него больше нет. Наконец в дело вмешалась Джоанна. Она сунула в руки Жозе пакет с остатками попкорна и подошла к Кристиану вплотную.
– Жозе, дорогой, принеси, пожалуйста, из моей машины бутылочку с водой и брось по пути это в урну. Эй, парень, не настолько все страшно, как ты думаешь. Я почти в этом уверена. Если бы ты откусил себе язык, он попал бы тебе в горло и мешал дышать.
Кристиан в ужасе вытаращил глаза и потерял бдительность. Джоанна резко схватила его за руки и с силой оторвала их от лица.
– Вот, молодец. Только не барахтайся, а то ударишь меня. Ты же наверняка знаешь, что бить девушек – дурной тон. Я правильно сказала по-французски? Открой-ка рот, дружок. Да не смотри ты так на меня. Все равно рано или поздно узнаешь, что там у тебя во рту. Кушать-то захочешь в любом случае. Не будем же мы дожидаться завтрашнего вечера, чтобы не торопить события. Ну и глаза у тебя чернющие. Они всегда такие или тебе настолько больно? Слушай, совладать с тобой – все равно что с моим племянником Джейком. Он тоже впадает в ступор, когда ему больно. Только одна разница: Джейку четыре года.
С этими словами Джоанна положила ладони на щеки Кристиана, куда-то нажала пальцами, и каким-то непостижимым образом его челюсти разомкнулись. Она взяла из рук подоспевшего Жозе бутылочку с водой и поднесла к губам пострадавшего.
– Ты только прополощи и выплюнь, – посоветовал Этьен. – Может быть, еще удастся пришить твой язык, если ты его не проглотишь.
– Очень смешно! – возмутилась Элен. – Не говорите глупостей. Вы же видите, как ему больно.
Кристиан послушно погонял во рту воду от щеки к щеке и выплюнул ее на траву.
– Ну, что там у тебя? – теперь за дело взялся Николя. – Покажи-ка. Ну, приятель, не все так плохо. Все части языка на месте, но весь твой прикус на нем очень четко отпечатался.
– Не нужно пугать его, – сказала Элен, тоже заглянув в открытый рот.
– Ничего здесь особо страшного нет, – вынесла вердикт Джоанна. – Ты укусил себя за кончик языка, и сейчас из него идет кровь. Это больно, но не смертельно. До свадьбы доживет.
– Что это вы все позасовывали головы к нему в рот? Он же не лев из цирка, – напомнил о себе Жозе. – Предлагаю подняться ко мне в квартиру и продезинфицировать его ранку чем-нибудь горячительным. У нас была встряска, поэтому не лишним будет слегка расслабиться.
– Жозе, ты в своем уме? Час ночи! – напомнил Этьен.
– Тише, тише. Отоспишься завтра после работы. Обещаю не будить тебя. Дело в том, что у нас есть неплохой повод посидеть всем вместе и кое-что обсудить, пусть и израненным языком. Я, кажется, нашел нам ударника.
– Ты нашел ударника? – поразился Николя. – Где?
– Да вот он. Как раз перед тем, как лишиться дара речи, он признался мне, что виртуозно играет на ударных. Да, приятель?
Кристиан согласно кивнул и даже попытался придать своему лицу горделивое выражение.
– Ух ты! – восхитился Этьен. – Вот это повезло! Видишь, Нико, он свалился прямо нам на голову, совсем как ты мечтал. Может быть, тогда к нам пойдем?
– Э, нет, – не согласился Николя. – У нас там – последствия сальсы и табурет... сам знаешь, – он покосился на Элен, одухотворенный надеждой уговорить ее под шумок пойти вместе с ними.
– Табурет ваш я давно починила. Ты до сих пор не заметил? – пожала плечами Джоанна. – А сальса, да... Лучше к Жозе.
– Элен, ты не откажешься пойти с нами? – тихо спросил Николя. – Ты взволнована. Все равно не стоит садиться в таком состоянии за руль. Не волнуйся, обычно мы ведем себя прилично.
– Я... Нет, спасибо... Моя смена заканчивается через час. Я ведь на работе.
– Да брось, – Джоанна положила руку ей на плечо и заговорщически покосилась на Николя. – Часок посидишь с нами, а потом я с тобой съезжу в гараж и отвезу на своей машине куда попросишь. Действительно, что-то ты разволновалась из-за этого языка больше, чем его владелец. А если переживаешь относительно их намерений, то можешь быть спокойна. Они более порядочные, чем я бы им желала. Но я не имею в виду своего Жозе. Он совершенно беспорядочен, за что и получит нагоняй, когда мы с ним останемся вдвоем, разумеется.
– Ну, хорошо, – сдалась Элен. – Я пойду с вами.


Через час их компанию уже можно было считать увеличенной до шести человек. Они уютно расположились в гостиной Жозе и чувствовали себя так, будто знакомы были уже не один месяц. Когда Кристиан обрел способность хоть немного шевелить прокушенным языком, он согласился попробовать играть с ребятами и поведал свою печальную историю.
– Я приехал из Тулузы в Париж, соврав родителям, что собираюсь в университет. На самом деле притащился сюда за одним знакомым гитаристом, который обещал пристроить меня в группу, где он сам собирался играть. Но он обманул меня, группе ударник был не нужен. Он пытался выпендриться, показать свою значимость, надеялся на то, что я не решусь сорваться с места и приехать в Париж, но ошибся. Я давно мечтаю стать настоящим музыкантом, поэтому переехать решился сразу. Зато теперь у меня трения с отцом. Он рассердился из-за того, что я обманул его и не стал учиться. Поэтому я на мели и вынужден снимать комнату у жуткой старой мадам.
– И ты нашел работу в боулинге, а благодаря нам потерял ее? – уточнил Этьен.
– Именно так. Но честно говоря, работа официанта меня не привлекает. Я пошел туда исключительно ради того, чтобы быть поближе к Бенедикт. Я познакомился с ней случайно в булочной. Она... Ну, вы же сами видели, какая она. Я не мог позволить себе упустить такую девушку. Она оказалась не против общения со мной, даже помогла мне устроиться в этот боулинг, но, как видите, я завалил стажировку.
– Послушай, нравится тебе эта работа или нет, но раз ты на мели, тебе нельзя было терять ее, – мрачно сказал Николя. – Что теперь ты будешь делать?
– Не знаю. Поищу еще что-нибудь. Мне нужно протянуть год, а тогда я все-таки пойду в университет и, надеюсь, отец пощадит меня. Да и жить можно будет в общежитии. Это намного облегчит мою участь.
– Год. Всего лишь, – хмыкнул Жозе.
– Но теперь у вас есть настоящая группа, – напомнила Джоанна, уютно примостившаяся у ног Жозе на диванной подушке, которую бросила на пол. По всей видимости, она передумала устраивать ему разборки и вполне успешно совладала со своей яростью. – Может быть, вам удастся начать зарабатывать своим творчеством.
– В любом случае до этого еще слишком далеко, – не согласился с ней Этьен.
– Почему? Главное - настрой. Нечего тянуть. Поднапрячься – и сразу выскочить на нужную для старта высоту. Иначе вы рискуете много лет просидеть без толку за репетициями.
– Джоанна, не гони коней, – рассмеялся Жозе. – Мы еще и не пробовали сыграть все вчетвером, а ты уже на сцене нас видишь!
– Нужно поставить цель сразу. Не поставишь – не поедешь.
– Элен, а ты не хочешь рассказать нам свою леденящую кровь историю? – подмигнул девушке Этьен. – А то Николя и рад бы спросить, но я вижу, что не в состоянии.
– Почему вдруг леденящую кровь? – смутилась она.
– Но не просто так ведь молодая девушка работает таксисткой в Париже. Должна быть какая-нибудь жуткая предыстория.
– Да нет здесь ничего жуткого. Я какое-то время жила в Австралии, лицей тоже там закончила. А когда этим летом пришла пора возвращаться в Париж, чтобы поступать в университет, заболела моя бабушка. Пришлось замешкаться, и здесь я с ужасом узнала, что все пропустила и не успеваю начать обучение в этом году. Решила найти работу, чтобы не обременять родителей. Приятель-таксист сказал, что у них освободилось место, и я согласилась год поколесить по улицам любимого города.
– Видишь, Элен, нам с тобой обоим предстоит одно и то же: перебиться год до начала обучения, – подмигнул ей Кристиан. – Предлагаю поступать на один факультет.
– А что это ты клинья к ней подбиваешь? – возмутился Жозе. – У тебя своя девушка есть. Куска языка лишился – а все туда же.
– Ой! – спохватился Кристиан и вскочил с дивана. – Моя девушка! Бене через полчаса заканчивает работу. Я же должен встретить ее!
– А мне нужно поставить в гараж такси, – вспомнила Элен. – Спасибо вам за гостеприимство. Поехали, Кристиан, подброшу тебя до боулинга.
– Элен, я же обещала довезти тебя, – Джоанна встала со своей подушки с завидной бодростью – можно было подумать, что часы и не думали показывать начало третьего ночи.
– Я с вами! – решительно вызвался Жозе.
– Ты нам зачем?
– А ты думаешь, я отпущу тебя вместе с нашим новым летающим приятелем?
– Что ты такое выдумал? – возмутился Кристиан. – Не беспокойся, твоя девушка не в моем вкусе.
– Да? – обиделась Джоанна. – Знаешь, меня нужно узнавать постепенно. Тогда можно свои вкусы изменить.
– Ребята, не ссорьтесь, – миролюбиво улыбнулась Элен. – Поехали втроем. Поставим такси, заберем Бенедикт и разъедемся по домам.
– Учти, Кристиан, я тебя домой не повезу, – предупредила Джоанна. – Пусть тебя возят те, кто тебе симпатичен.
– Элен, – у самой двери Николя поймал ее за руку. – Это все?
– В каком смысле?
– Мы сможем еще увидеться?
– Если ты хочешь...
– Конечно, хочу. Ты будешь не против завтра поужинать с нами в кафе?
– Это свидание?
– Возможно. А впрочем... Да, свидание.
– Я не пошла бы, если бы это было не так, – она улыбнулась, и Николя коснулся губами ее щеки.
– Подожди! Я поеду с вами.
– Вы решили с ума меня свести? – устало почесала макушку Джоанна, уже стоявшая перед открытой дверью. – Хватай куртку и пойдемте быстрее. У вашего нового ударника-невежи сейчас девушка сбежит.
– Типун тебе на язык, – проворчал Кристиан.
– Уж кто бы говорил! Ты сам вон какой типун отхватил себе сегодня.
Не обращая внимания на их перепалку, Николя схватил куртку и повлек за собой Элен из квартиры. Это была самая счастливая ночь в его жизни. Он это чувствовал. Он это знал.


Элен вкатила свое такси на территорию гаражного массива, а Джоанна остановилась у въезда. По правую руку от нее сидел надутый Кристиан. Он даже не пытался объяснить, что именно его не устраивало, а она и не спрашивала. Она устала от мужских выходок за эту ночь. Наверное, следует не видеться с Жозе пару дней, чтобы прекратить сердиться. А, ладно... Видно будет.
– Ты будешь продолжать здесь сидеть? Я хочу выйти и подышать, – сказала она Кристиану.
– Дыши.
Она удовлетворенно кивнула и вышла из машины. У ворот лежал большой обломок бетонной плиты, и Джоанна села на него. Несмотря на то, что ночь была глубокой и непроглядной, Париж продолжал кипеть жизнью. Мимо проносились машины, стучали чьи-то каблуки по асфальту, гул слышался отовсюду. Но воздух ночного Парижа отличался от того, который Джоанна привыкла вдыхать днем. Он был густым, прохладным, обжигающим своей свежестью. Пахло осенью, какими-то терпкими цветами с клумбы на бульваре, сыростью Сены, которая плескалась совсем неподалеку – за поворотом дороги. Джоанна прикрыла усталые веки и вдыхала эти запахи полной грудью.
Она почувствовала, как рядом с ней на плиту опустилось чье-то некрупное тело.
– Пришел все-таки? – не открывая глаз, спросила она. Кристиан не ответил, но ответ был очевидным.
– Где они так долго? – вместо этого спросил он. – Сходить поискать их, что ли?
– Не вздумай. Сейчас выйдут. Чего ты психуешь?
Она наконец повернулась и посмотрела на него. Он сидел к ней боком, она видела его профиль – совсем еще юное, нежное лицо, выразительные глаза, пухлые, вечно обиженные губы... Славный мальчик, но какой же невыносимый... Такой ворчливый! Как можно остановить ворчание парня? Криком? Битьем посуды? Нет, самый действенный способ – поцелуй. Она не раз пробовала этот способ на деле. Что за мысли вообще? Целоваться с Кристианом, чтобы он прекратил ворчать? Взять и коснуться губами этих его надутых губок? Все-таки парижская ночь опьяняет. Нельзя дышать здесь так глубоко. Что за идиотские мысли? Джоанна встряхнула головой, провела ладонью по лицу.
– Спать хочешь? – покосился на нее Кристиан. – Может, нельзя тебе уже за руль?
– Все в порядке. Просто я передышала.
– Который час?
– Половина третьего.
– Бенедикт закончила работать. Сейчас соберется, и...
– ... и увидишься с ней завтра.
– Что б ты в этом понимала!
– По-твоему, я вообще ничего не понимаю?
– Понимаешь, наверное. Рот ты хорошо умеешь открывать человеку, который его открывать не хочет.
– Если бы ты еще знал, для открытия чьих ртов используется этот метод, обиделся бы еще больше. Но метод действует. Ничего не поделаешь, приходится и на людях применять.
– То есть, это для животных?
– Да. Не скажу, для каких.
– Откуда ты взялась такая? Просто взяла и впечаталась в меня.
– Я уникальна, Кристиан. Зачем тебе знать, откуда я взялась? Вторую такую не найти.
– Это хорошо. А то я бежал бы подальше от гнезда, из которого вы выпадаете.
– Вот грубиян, – Джоанна встала и отряхнула джинсы. – Вот где они, действительно? Сейчас выйдут и скажут, что идут к дому Элен пешком. И окажется, что я поехала зря. Спала бы сейчас в теплой постельке и десятый сон видела.
– Как это – зря?! А я?!
– Тебя довезла бы Элен, как и собиралась.
Джоанна подошла к воротам и попыталась вглядеться в темный проезд между гаражами.
– Ничего не видно... А может, они захлопнулись в гараже и не могут выйти? Послушай! – она резко повернулась к Кристиану. – Гараж можно считать звукоизолированным помещением?
– Вообще-то нет. Зачем в гараже звукоизоляция? А что?
– Ну и ладно. Гаражи обычно строят на территории, где поблизости нет жилых домов, ведь так?
– Ну... Смотря где...
– Да вот хотя бы здесь!
– О чем ты вообще говоришь, сумасшедшая девушка?
– Если хочешь знать, я только что придумала для вас репетиционное помещение!
Джоанна радостно подпрыгнула и приземлилась прямо на пальцы левой ноги Кристиана. Он со стоном схватился за ногу, но она этого не заметила. Какие-то дурацкие пальцы не могли идти в сравнение с гениальной идеей, посетившей ее светлую голову. Дело оставалось за малым – найти гараж для репетиций. Но это проще простого, это вообще не проблема, если за дело берется мадемуазель Джоанна. И она бросилась в темноту гаражного массива, чтобы поскорее разыскать Элен с Николя и сообщить им свою новость. Кристиан, прихрамывая и стеная, побрел за ней.

Элен вышла из гаража, засовывая в карман ключи от машины. Николя смотрел на нее, прислонившись к фонарному столбу. Сейчас, когда их не окружали шумные друзья, у него появилась возможность задуматься и наконец частично осмыслить происшедшее. Он встретил девушку своей мечты. Это очевидно и бесспорно. Девушка его мечты – какая она? А вот такая. Никакого более точного определения придумать он не мог.
– Что? – Элен заметила его взгляд и мимолетом осмотрела себя, заподозрив что-то неладное в своем внешнем виде.
– А что?
– Ты так на меня смотришь, что я стала сомневаться в безопасности нашей грядущей прогулки.
– Можно подумать, я настолько страшен. Я похож на Серого Волка из "Красной Шапочки"?
– Возможно, – Элен прищурилась. – Так ты проведешь меня домой?
– Конечно. Зачем я сюда ехал, по-твоему?
– Как-то неожиданно все получилось, – с лица Элен сошла улыбка, она подошла к Никола, подняла вверх милое лицо и внимательно посмотрела ему в глаза. – Еще несколько часов назад я не предполагала что встречу тебя. Как ты думаешь, почему это случилось? Почему за один день мы встретились два раза?
– Почему ты вышла купить воды именно в том киоске? Почему Жозе оказался именно в твоем такси? Почему Кристиан прикусил язык?
– Как странно устроена жизнь...
– Нет, странно – не то слово. Удивительно...
– И какая чудесная ночь. Бесконечная и... правильно, удивительная...
Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Николя не глядя нашел руку Элен, притянул за нее девушку к себе, обнял, наклонился и легко коснулся губами ее мягких теплых губ. Она не сопротивлялась, только отняла у него свою ладонь и обвила за шею обеими руками. Они как будто выпали из времени. Все было на их стороне: сентябрьская ночь, тусклый фонарь над головой, пустынный гаражный массив, шум ночного Парижа – самого любимого и романтичного города в мире.
– Я согласна, совести у них нет, – послышался из-за пелены счастья голос Джоанны. – Парень страдает из-за невозможности увидеться этой ночью со своей девушкой, а они в ус не дуют. Но, мамочки, как же это романтично!
Не выпуская Элен из объятий, Николя обернулся. Перед ними стояла милейшая, но несколько несуразная парочка. Сама мысль о том, что они могли бы быть парой, вызывала улыбку. Златовласка Джоанна с лукавой улыбкой и солнечными зайчиками в глазах и скованный, постоянно движущийся Кристиан, уставившийся на них с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами, как будто увидел не целующуюся парочку, а как минимум Джулию Робертс, покупающую булочки в ближайшем супермаркете. К тому же Джоанна была значительно выше его ростом, что не могло не прибавить Кристиану комплексов, если бы он обратил на это внимание, естественно.
– Что вы здесь делаете? – удивился Николя.
–Пришли посмотреть, куда вы пропали. Мы ждем вас, между прочим.
–Но зачем?
– Как – зачем? Чтобы подвезти Элен домой, разумеется.
– Но я... – Элен подняла голову и посмотрела на Николя, он перехватил ее взгляд.
– Но мы не собирались ехать на машине, – договорил он за нее.
– Нет, ну нормально? – обиделась Джоанна. – Я вообще ехала с вами, чтобы поработать вашим извозчиком
– Ты могла отвезти Кристиана в боулинг, чтобы он смог забрать Бенедикт.
– Уже поздно, – губы Кристиана по обыкновению надулись. – Она уже пять минут как ушла домой.
– Да... Ситуация... – расстроился Николя. – Мы как-то не слишком хорошо договорились. Но это не сильно повлияет на твои отношения с Бенедикт, Кристиан?
– Откуда я знаю? На них может повлиять что угодно. Начиная с того, что я, как Бетмен, пролетел через пол зала по милости мисс американки, и заканчивая тем, что не приехал забрать ее.
– Ах, вот как! Раз я всем мешаю, добирайтесь домой как хотите. В конце концов, сколько можно всем навязываться? – на глазах Джоанны выступили сердитые слезы, она резко развернулась и пошла обратно к машине.
– Джоанна, подожди! – Элен освободилась от объятий Николя, догнала обиженную девушку и взяла ее за руку. – Прости нас, пожалуйста. Мне очень приятно, что ты хотела оказать нам услугу. Ты – замечательная девчонка, я рада, что встретила тебя. И Кристиан, я уверена, не хотел тебя обидеть.
– Нечего за меня отчитываться, – проворчал Кристиан, приблизившись. В его глазах читались смятение и растерянность.
– Вот именно, – согласилась с ним Джоанна.
– Ну, ты... – он опустил взгляд. – Извини меня, что ли. На самом деле я ведь тоже виноват. Нечего было так близко подходить к двери. Там столько народу... Кто угодно мог меня сбить.
– Но сбила именно я, – Джоанна вздохнула, но расслабилась. – Так что и ты меня извини. Ребята, это на меня бессонная ночь так действует, наверное. Я на самом деле так рада за вас! И при нормальном настрое я бы, естественно, сама предложила вам катиться колбаской пешком. Сама не знаю, что на меня нашло. Пойдем, горюшко, – она улыбнулась Кристиану, – я подвезу тебя домой, в боулинг, к Бенедикт – куда скажешь.
– Домой, – он обреченно махнул рукой. – Завтра постараюсь решить свои проблемы с Бенедикт.
– Ты только не забывай, что вечером у тебя прослушивание, – напомнил Николя. – Завяжи себе узелочек где-нибудь или крестик на руке поставь.
– Чтобы я о таком забыл! – его лицо вмиг оживилось, он опять задвигался, как ртуть. – Даже не надейся. Пойдем, что ли, Джоанна.
– Да, пойдем. А завтра, ребята, я вам расскажу о своей гениальной идее.
Джоанна автоматически потянулась рукой к Кристиану, чтобы потащить его за собой, но вовремя опомнилась и одернула руку, сделав вид, что всего лишь хотела помахать Элен и Николя.


Джоанна заехала за Элен в четыре часа следующего дня. Утром она выклянчила номер ее телефона у чумного, невыспавшегося Николя, пытавшегося попасть ногой в нужный ботинок.
– Я спал полтора часа! Чего ты от меня хочешь?
– Кто тебе доктор? Я спала три часа, поэтому чувствую себя бодрой и веселой. Дай мне номер телефона Элен.
– Да зачем он тебе нужен?
– Послушай, я – девочка-иностранка, у которой из подружек в Париже – только три рослых парня, с которыми нельзя поговорить ни о косметике, ни о нижнем белье.
– Почему? – Этьен высунул голову из ванной. Из его рта торчала зубная щетка. – Со мной ты можешь поговорить о нижнем белье.
– Продолжай заниматься гигиеной, а то я принудительно займусь твоей личной жизнью, – Джоанна прикрыла дверь в ванную, второй рукой вдавив в нее мешавшую ей голову приятеля. – Николя, дай мне номер.
Николя, прислонившись плечом к стене, порылся в заднем кармане джинсов и извлек из него клочок бумаги с номером телефона.
– Перепиши и верни немедленно.
– О, Нико, я запомню, а потом ты будешь каждый раз у меня его спрашивать.
– Я согласен спрашивать, только верни мне листочек.
– Угу, – Джоанна переписывала номер прямо на свою ладонь. – В котором часу у вас прослушивание?
– После четырех. Поиграем в ночном клубе до его открытия. А что? Ты хочешь придти?
– Глупый вопрос, – она протянула ему бумажку. – Спасибо.
– Джоанна, ты едешь или нет? – Жозе просунул свою шевелюру в дверь.– Привет, Николя. Этьен, где ты там, привет! Эта девочка явилась под утро, ни фига не объяснила, где шаталась, умудрилась выспаться, и теперь я вынужден отлавливать ее по всему подъезду.
– Вся проблема в том, Жозе, – Этьен вышел из ванной с полотенцем на плече, – что с появлением в твоей жизни Джоанны, а точнее – ее машины, ты перестал ходить пешком.
– Не вижу связи.
– Как же, если бы не это, тебе не пришлось бы бегать по подъезду.
– Вот только не умничай, – Жозе скривился и утащил Джоанну за руку из квартиры.
Естественно, Элен была рада попасть на прослушивание, поэтому сразу согласилась на приглашение Джоанны.
Девочки вошли в клуб через заднюю дверь, когда оттуда уже вовсю доносились звуки музыки. Ребята в азарте даже не заметили их прихода. За одним из столиков одиноко сидела Бенедикт со стаканом молочного коктейля и бултыхала в нем трубочкой.
– Идем сюда, Элен, – Джоанна потащила ее за руку к столику. – Здравствуй, Бенедикт. Познакомься, это Элен, девушка Николя.
– Джоанна, но я...
– Не скромничай. А Бенедикт – девушка нашего нового ударника. Прости, это я вчера создала для вас аварийную ситуацию. К тому же, по моей вине он не успел встретить тебя после работы.
– Да ничего страшного. Утром он все объяснил. Очень важно то, что он встретил ребят. Может быть, сбудется его мечта стать рок-звездой.
– Сбудется, – без тени улыбки кивнула Джоанна. – Как они играют?
– Если я в этом хоть что-то понимаю, очень неплохо. Лично мне нравится.
– Как хорошо, что у Кристиана есть своя установка, – сказала Элен.
– И не говори. Не представляю, где бы они ее брали.
Ребята наконец заметили девочек и прервали игру. Они подошли к столику. Николя нежно коснулся губ Элен, Жозе присел рядом с Джоанной и тоже поцеловал ее, а Кристиан, секунду помявшись, поцеловал Бенедикт достаточно страстно для того, чтобы у ребят возникло желание сделать то же самое.
– Пощадите меня, – попросил Этьен. – Я сегодня один. Привет, девочки.
– Привет, дорогой, – Джоанна встала, чтобы смачно чмокнуть его в обе щеки. – Не переживай, это не надолго.
– Вы слышали, как мы играли? – поинтересовался Жозе, когда все наконец расселись за столиком в пустом клубе. – Как вам?
– Очень неплохо, – ответила Элен.
– Это было гениально! – воскликнул Кристиан. – Мне кажется, то, что вместе мы сыгрались с первого раза, о многом говорит!
– Естественно, – согласился с ним Николя. – О многом. Я считаю, мы четверо вполне могли бы стать полноценной группой. Кристиан – чудесный ударник. Я даже не ожидал такого найти.
– Йессс! – воскликнула Джоанна на весь зал. Сидевший рядом Кристиан подпрыгнул от неожиданности, расплескал по столу коктейль Бенедикт и испуганно отодвинулся подальше.
– Потише, дорогая, – попросил Жозе, стряхивая с рукава капли молочной смеси. – Ты хотела нам рассказать о какой-то своей гениальной идее.
– Ах, да! – девушка потянулась к своей сумке и вытащила из нее несколько газет с объявлениями и красный изрядно покусанный карандаш. Некоторые объявления были этим карандашом обведены. – Я ищу для вас репетиционное помещение.
– Это газеты, в которых можно найти репетиционные помещения? – Этьен удивленно сунул нос через ее плечо. – Такие существуют?
– Конечно, нет, – вздохнул Кристиан. – Джоанна ищет для нас гараж. Она считает, что кирпичная коробка, пропитанная машинным маслом и провонявшая бензином, как раз подойдет нам для репетиций.
- Кристиан, не встревай, – попросила Бенедикт и потянула его за воротник рубашки. – Ты же не дослушал до конца.
– Я это пол ночи слушал.
– Да-а-а? – Жозе вытаращил глаза. – А я голову сломал, думал, где моя девушка до утра шаталась.
– Я на твою девушку не претендую, – сердито задергался Кристиан. – Мне еще такой проблемы не хватало.
– Слушай, Бенедикт, – Джоанна потянула Кристиана за воротник с другой стороны, – ты – очень милая девочка, но парень у тебя совершенно невыносимый. Давай мы тебе другого подыщем.
– Тебя это не спасет, Джоанна, – вмешался Николя. – Он уже наш ударник. Тебе придется в любом случае часто его видеть.
– Какая жалость.
– Да отпусти ты его! – Жозе по одному разжал ее пальцы, стиснувшие воротник Кристиана. – Как вам идея с гаражом, ребята? По-моему, это выход.
– А что, вполне хорошая идея, – кивнул Этьен. – Если мы найдем гараж где-нибудь поблизости и он нам подойдет, мы сможем привести его в порядок и обустроить под студию.
– Да, – согласился Николя. – Инструменты у нас есть. Дело за малым: найти гараж и сделать из него репетиционное помещение. Кристиан, ты против, что ли?
– Нет. Я думал, что вам эта мысль не понравится.
– Ты думал! – Джоанна подняла глаза к потолку. – Вот если бы ты меня сразу поддержал, смог бы сейчас сказать, что это была наша совместная идея. А теперь не примазывайся. Итак, смотрите: я отобрала несколько гаражей, обзвонила их хозяев и даже посмотрела саму натуру. Три мне нравятся.
– Саму натуру? Не пугай меня, – ужаснулся Жозе.
– Ну, а как это правильно по-французски? Из-за вас я совершенно запустила свои занятия.
–Ладно, мы поняли, – рассмеялась Элен.
– И когда мы сможем посмотреть натуру? – подмигнул Николя.
– В шесть. Клуб откроется – и пойдем.
– Тогда у нас еще есть час на то, чтобы сыграть, – обрадовался Кристиан и постучал палочками. – Господа, к бою?
Ребята бросились к инструментам, а девочки поуютнее устроились для прослушивания.


– Я теряю девушку, – с этими словами Жозе появился на пороге квартиры Николя и Этьена, когда те были уже все в мечтах о приготовлениях ко сну.
– С какой стати ты ее теряешь? – не понял Николя, расположившийся на своей кровати с книгой.
– Только не говори, что сейчас нам придется ехать кого-нибудь искать, – попросил Этьен. – Еще одну бессонную ночь я не переживу.
– Какой ты нежный. В твоем возрасте ты должен гулять неделю, не отвлекаясь на сон, и при этом не чувствовать никакого дискомфорта, – покачал головой Жозе.
– Это плохой симптом, – Николя отложил книгу. – Совсем недавно он говорил мне те слова, которые ты сейчас говоришь ему. Что-то случилось со стариной Этьеном. Он больше не хочет кутить и клеить девочек.
– Так, отвлекись от меня и переключись на девушку Жозе. Ты сейчас о какой девушке говоришь?
– Как это – о какой? О Джоанне, конечно. Она у меня с некоторых пор всего одна.
– Что-то я не заметил, чтобы она терялась у тебя, – фыркнул Николя. – Она всегда где-то поблизости.
– Правда? А вот сейчас ее поблизости нет. Где она? Вот где она? – Жозе для видимости заглянул под кровать, чихнул от пыли, потом открыл шкаф, и на голову ему упал свернутый трубочкой плед.
– Вообще-то официально она живет не с тобой, – напомнил Николя.
– Это официально. Но в последнее время она все время была здесь.
– Все течет, все меняется. Она тебе что сказала? Объяснила, где она?
– Сказала, что пойдет с Элен в кино.
– И что тебя беспокоит? Если хочешь знать, Элен сказала мне то же самое. Так что если они и врут, то обе сразу, и мне тоже есть из-за чего беспокоиться.
– Но ты спокоен, как верблюд.
– Предлагаешь мне понервничать? Остынь. У Джоанны и правда нет подруг в Париже. Нет ничего страшного в том, что они с Элен подружатся.
– А почему тогда они не взяли с собой Бенедикт?
– Слушай, ну ты и нудный сегодня, – Этьен потер глаза ладонями. – Бенедикт работает по вечерам. Ты забыл?
– Помню. И все-таки... Могли бы подождать ее.
– Вот ты к чему подбираешься в разговоре. К Бенедикт! – дошло до Николя очевидное. – Хорошо, давай о ней поговорим. Она – девушка Кристиана, нашего ударника. Это для тебя должно быть основным определением. Да, она хорошенькая, да, она милая, но для тебя она может быть максимум другом, как для меня и Этьена – твоя Джоанна. Или ты хочешь создать конфликт?
– Чего ты бурчишь? Совершенно я не собирался к ней клеиться.
– Вот и не заводи разговоров на эту тему. Лучше скажи: тебе понравился гараж, который мы выбрали?
– Конечно. Я ведь вместе с вами его выбирал, – Жозе запустил руку в вазочку с крекерами и аппетитно захрустел. – У вас пива нет?
– Пива нет. Ночью все допили. Надо будет купить. Довольствуйся пока крекерами, – Этьен тоже подошел к вазочке, взял несколько печенек и две бросил на живот лежащего Николя. Одна из них сломалась и раскрошилась прямо на животе.
– Но там надо будет сделать ремонт, – напомнил Жозе.
– Ничего, вынесем весь хлам, отмоем, отчистим и покрасим стены. Нас четверо, справимся быстро.
– Нас семеро, еще девочки, – напомнил Жозе.
– Ты же не собираешься заставлять три нежных существа заниматься ремонтом гаража?
– Почему бы нет? Они должны хорошо красить стены.
– Если им захочется, они смогут оказать нам посильную помощь, но только если сами изъявят желание, – твердо сказал Николя. – Послушайте, у меня еще одна тема есть для обсуждения. Кристиан.
– А что Кристиан? – удивился Этьен. – Он – отличный ударник. Талантливый парень.
– Да, с небольшими бзиками, но можно попытаться закрывать на них глаза, – кивнул Жозе.
– Я не о том. Он вчера по нашей вине потерял работу.
– Не совсем по нашей. Надо было на ногах крепче держаться. Гастелло, ёлки-палки.
– Не важно. Он потерял работу, а с деньгами у него туго. Он ведь говорил вчера, что отец лишил его финансовой поддержки на год.
– И что ты предлагаешь? Я не могу оплачивать услуги горничной, а другой работы для него пока не придумаю, – Жозе пожал плечами.
– Вот пока ты думаешь над его работой, неплохо было бы временно пристроить его на нашей жилплощади.
– Что? – вытаращил глаза Этьен. – Где мы его здесь пристроим?
– Где-нибудь. Если Жозе не возьмет его к себе.
– Я?! Нет! Как я могу его взять? У меня девушка.
– У меня тоже, – напомнил Николя.
– Но идея твоя, вот и разбирайся. Я привык жить один. Мне нужна свобода.
– Да это же компактный парень, – засмеялся Этьен. – Он много места не займет.
– Ну и забирай его к себе.
– Ладно, не фыркай. Этьен, давай предложим ему к нам перебраться.
– Да мне вообще все равно. Почти. Но если у меня появится девушка, нам и так придется галстук на ручку двери вывешивать. А тут – втроем!
– Если вы возьмете к себе этого парня, его галстук с ручки просто не будет убираться, – закивал Жозе.
– Ты бы уж молчал, – расхохотался Николя.
– Ладно, пошел я, – сказал Жозе, доедая последний крекер. – Можете спать. А я сегодня холостяк, могу делать что хочу.
– И чего ты хочешь? – поинтересовался Этьен.
– Спать!
Когда за ним закрылась дверь, Николя встал с кровати, стряхнул с живота остатки крошек и посмотрел на друга.
– Ты не сердись за то, что я предложил Кристиана к нам забрать. Жозе его не хочет, но это хорошо. К Жозе ему нельзя.
– Это почему же?
– Не нравятся мне эти четверо и то, как они друг на друга смотрят.
– А как они смотрят?
– Не в ту сторону, в которую нужно.
– Ты о чем?
– Да пока ни о чем. Но боюсь, со временем они перейдут от взглядов к действиям, и кто-то пострадает. А впрочем... Может быть, и нет.

– Фу, ребята! Как можно репетировать в такой грязи? – фыркнула Бенедикт, входя в гараж вместе с Элен и Джоанной. Усталые но довольные, девочки вернулись из похода по магазинам, все увешанные покупками.
– Что тебе не нравится? – возмутился Кристиан. – Мы здесь все вычистили.
– Не возмущайся, пожалуйста, – Бенедикт осторожно пропрыгала через провода и, не дыша, втиснулась за ударную установку, чтобы поцеловать Кристиана.
– Что ты крадешься?
– Боюсь перевернуть твои барабаны.
– Это ударные, Бене! Сколько раз повторять? Ударные!
– Бене права, – сказала Элен. Она положила свои пакеты в угол и устроилась на коленях у Николя. – Уборки мало. Запах бензина впитался в стены. Нужно здесь все покрасить. Вы же собирались это сделать изначально. Передумали?
– У нас нет на это времени, – отозвался Жозе. – Джоанна, не облокачивайся о мои плечи. И вообще, почему ты стоишь сзади? Это меня нервирует.
– Хорошо вы распределились, – мрачно констатировала Джоанна, даже не думая менять позу. – В группе нужны два неврастеника, чтобы стучать по барабанам и по клавишам. А еще нужны два выдержанных музыканта, чтобы гитары не ронять. Все как надо.
– Мне показалось или мне тоже досталось? – заерзал Кристиан. – Я же сказал, что у меня не барабаны, а ударные! Но тебе я вообще не удивляюсь. В твоей техасской голове один ветер гуляет.
– Спокойно, Кристиан, спокойно, – погрозил ему пальцем Этьен. – Девочки дело говорят. Мы и правда собирались привести это место в порядок.
– Уже привели, – буркнул Жозе. – Потратили все воскресенье на вынос мусора и влажную уборку.
– Ты сам-то не видишь, что этого мало? – Джоанна как бы невзначай намотала на палец прядь его волос, в любой момент готовая дернуть. – Вон там, у двери, масляное пятно на полу, а со стен краска наполовину слезла. Только тому, кто рос вместе с поросятами, может здесь быть уютно.
– И вообще, ребята, здесь мебель нужна, – сказала Элен. – Несколько стульев, полки...
– Да... – Николя окинул гараж пристальным взглядом. – Я вполне согласен. Как хорошо, девочки, что вы у нас есть. Вы рождены для того, чтобы создавать уют, – он прижался губами к губам Элен.
– У моих родителей есть старенький диван, – вспомнил Этьен. – Можно перетащить его сюда.
– А у моего приятеля есть бильярд, который девать некуда. Его тоже можно здесь поставить, – предложил Кристиан.
– Ты в своем уме? – вытаращил глаза Жозе. – Куда ты здесь приткнешь бильярдный стол? Да и зачем он нам? Танго на нем танцевать?
– Никакой это не стол! – взвинтился Кристиан. – Это автомат, такой, как в кафешках ставят.
– А он вам зачем? – не поняла Джоанна.
– Как – зачем? Придете вы в гараж, девочки на стульях сядут, а ты – на бильярде.
– Бене, ты позволишь мне задушить его?
– Не сейчас, Джоанна, – рассмеялась Бенедикт, целуя Кристиана. – Пока он мне нужен.
– В общем, тогда давайте так... – задумался Николя. – Завтра с утра Джоанна и Кристиан определят фронт работ и купят краску, а вечером всем миром быстренько покрасим стены и решим, что с полом делать.
– А почему сразу мы? – вытаращил глаза Кристиан.
– Потому что только вы двое не обременены никакой работой, – напомнил Этьен. – Джоанна, в котором часу заканчиваются твои курсы?
– В два. Кристиан, будешь здесь меня ждать.
– Если уж на то пошло, Бене тоже начинает работу только в шесть вечера! – напомнил ущемленный в своих правах Кристиан.
– Вот только не надо перекладывать свои задания на плечи хрупкой девушки, – вмешался Жозе.
– Мне совсем не трудно придти и помочь, – улыбнулась Бенедикт, смутившись от того, что Жозе так активно за нее заступается, и отвела взгляд.
– Значит, договорились, – кивнула Джоанна. – Сразу после двух я буду здесь. Только машина в ремонте, придется тебе в руках краску носить.
– Вот сама и поносишь, – буркнул Кристиан. – Ты же у нас сильная.
– Да не вопрос! Раз ты сам признаешь, что силенок маловато, я все за тебя сделаю, Кри-Кри.
Ребята дружно расхохотались, а Кристиан надул губы и отбросил в угол свои палочки, задев при этом колено Бенедикт.
– Кристиан, а ты перевез вещи к ребятам? – спросила Элен, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Перевез, – ответил за него Этьен. – Одежки уже в шкафу, а кровать мы в угол поставили. Места в комнате осталось – хоть отбавляй.
– Надо будет новоселье устроить, – предложил Жозе.
– Знаешь, твое новоселье я до сих пор помню, – закатил глаза Николя. – Если опять повторится то же самое, нас выселят, причем всех вместе из двух квартир.
– А зачем в квартире устраивать, если у нас теперь гараж есть? – подкинула идею Джоанна. – Заодно и открытие репетиционной студии отпразднуем.
– Только я тебя попрошу ничего не готовить, – Жозе наконец сдернул ее ладони со своих плеч, и Джоанна от неожиданности стукнулась подбородком о его макушку.
– Это почему?!
– Потому что толку будет больше, если мы купим готовую еду в кафе.
– Жозе, не перегибай палку. Хочет девочка – пусть готовит, – покачал головой Николя.
- Вот еще, – буркнула Джоанна, потирая подбородок. – Пусть теперь сам готовит. Не факт, что я буду есть.
– А что ты такая сердитая? – не поняла Элен. – Мне кажется или ты не в своей тарелке?
– В своей, – девушка пожала плечами и облокотилась спиной о стену за спиной Жозе. – Вы собираетесь ребятам подарки дарить или нет?
– Ой, мы совсем забыли! – рассмеялась Бенедикт и побежала к своим покупкам, то же самое сделала Элен.
– Ну правильно! Разве можно упомнить все, что связано с любимым парнем? – проворчал Кристиан.
– Эй, Джоанна, а ты не купила мне подарок? – завертел головой Жозе. – Да почему ты там стоишь? Я тебя не вижу.
– Я купила тебе подарок, но ты него не заслужил. За последние пять минут ты достал меня так, что я лучше здесь постою.
– Ну, малышка, не обижайся, я же пошутил, Жозе все-таки извернулся на своем стуле, поймал Джоанну, перетащил к себе на колени и смачно поцеловал в губы. – Простила?
– Куда от тебя денешься? – наконец улыбнулась она и тоже отправилась в угол гаража за пакетом. – Этьен, здесь и для тебя кое-что есть. А ты как думал? Мы не можем оставить тебя без внимания.


Джоанна подошла к гаражу сразу после занятий на курсах и застала Кристиана с Бенедикт на улице у двери ковыряющимися в замке. Чубчик Кристиана обвис от усилий, а его куртку держала в руках Бенедикт, потому что от тщетных попыток открыть гараж ему было жарко.
– Что случилось?
– Сама не видишь, что ли? – по своему обыкновению пропыхтел Кристиан, не отвлекаясь от своего занятия. – Замок заело.
– И давно ты с ним борешься?
– Минут двадцать, – ответила за него Бенедикт. – Может быть, его маслом смазать?
– Его нужно выбросить и поставить новый. Но для начала нужно открыть. Отойди-ка, Кри-Кри.
– Что за дурацкую манеру ты взяла – называть меня этой кличкой? – возмутился Кристиан, но от двери отошел.
– Это не кличка, а производная от твоего имени. Новая производная, – Джоанна присела перед дверью и поерзала ключом в скважине. – Бене, у тебя нет шпильки?
– Нет... – девушка развела руками.
– Вот и не расстройся. Ну, поищи в сумочке что-нибудь металлическое и тонкое.
– Пинцет? Маникюрные ножницы? Булавка?
– Давай булавку, раз в твоей сумочке нет проволоки.
– Удивляюсь, как это в твоей ее нет, – проворчал Кристиан, надевая куртку.
– Ты удивился бы, узнай, что я ношу в сумочке.
– Боюсь, что не удивился бы уже ничему, связанному с тобой.
– Ух, какая самоуверенность! – Джоанна весело фыркнула. – То есть, ты уже читаешь меня, как открытую книгу? Ты удивился бы еще больше, если бы узнал, что я в голове ношу. Там полно гениальных мыслей. Одна из них – о том, как открыть эту чертову дверь. Вуаля!
Дверь в гараж открылась, но из замка посыпались какие-то мелкие металлические части.
– И что ты наделала, гениальная ты наша? Как теперь мы его закроем?
– Ты бы уж помолчал, Кристиан, – покачала головой Бенедикт. – Джоанна замок хотя бы открыла.
– Не открыла, а сломала!
– Ты и этого не сделал. И что теперь делать будем?
– Все просто, – Джоанна вытирала руки, перепачканные смазкой, какой-то тряпкой, сунутой под усилитель гитары. – Кто-то один должен остаться в Гараже, чтобы никто не свистнул инструменты, а двое остальных пойдут за краской и новым замком. Да, еще бумажных полотенец надо купить, не забыть бы. Вопрос: кто останется? Кристиан, давай ты.
– Почему это я?
– Потому что если бы я сказала, что ты идешь за краской, ты все равно спросил бы то же самое.
– Да, Кристиан, ты любое ее слово принимаешь в штыки, – согласилась Бенедикт.
– Я так делаю?! Ладно, буду молчать, – он обиженно надул губы.
– Если вы двое пойдете за покупками, вы точно забудете купить половину, потому что будете заняты друг другом. Если я предложу пойти с тобой, ты все равно будешь против. Поэтому такой вариант – я и Бенедикт – идеален.
– Нет, не идеален, – тут же забыл о своем обещании молчать Кристиан. – Я понимаю, что ты сильная и выносливая, как жилистый техасский конь, но все-таки как вы вдвоем дотащите банки с краской, замок и все остальное?
– Под всем остальным ты подразумеваешь бумажные полотенца?
– Да. И еще кисточки и растворитель. На всякий случай.
– Джоанна, он прав, – кивнула Бенедикт. – Без грубой мужской силы нам не обойтись. Так что или мне, или тебе придется идти с ним. И если ты опасаешься, что мы станем целоваться в каждой подворотне, иди ты.
– Я никуда с ней не пойду! – Кристиан подпрыгнул, как на пружинках. – Можно подумать, мы только тем и занимаемся, что целуемся. И вообще, Бенедикт – будущая художница, она в красках лучше разбирается.
– Да. В акварельных. Джоанна более практичная в таких делах. Идите вдвоем. А я пока подготовлю гараж к покраске – все здесь накрою, еще раз вымою. Вечером мне на работу, а ребята придут и вы сможете все покрасить без подготовительных работ. С этим я справлюсь лучше, чем Джоанна.
– Ладно, дольше будем собираться, чем отсутствовать, – вздохнула Джоанна. – Как бы тебе ни было неприятно мое общество, придется с ним смириться, Кри-Кри.
– Только прекрати меня так называть!
– Вроде бы от этого что-то изменится и ты перестанешь быть Кри-Кри, – прыснула Джоанна. – Ладно, заметано. Пойдем уже, трусишка.
Когда возмущенный голос Кристиана удалился на достаточное расстояние от гаража, Бенедикт вздохнула, окинула оценивающим взглядом вверенную ей территорию и принялась за работу.


Джоанна и Кристиан устало брели по тротуару. Он тащил в обеих руках по пакету с краской, а руки Джоанны занимали пакеты полегче. У него больше не было желания и сил ворчать, а она щебетала, как птица весной в Булонском лесу. При таком раскладе они были идеальными собеседниками: она говорила, а он делал вид, что слушает. Все как положено, никто не в обиде.
Кристиан искоса поглядывал на свою спутницу. Он никак не мог понять, что в ней не давало ему покоя, заставляло все время обращать на нее внимание, не оставляло равнодушным. Он постоянно ворчал и сердился не потому, что считал Джоанну дурочкой или гадким человеком. Он прекрасно понимал, что ее порывистость и сумасбродства – не более чем милые проявления ее энергичности и искренности. Она обычно не молчала там, где другой прикрыл бы рот, но кто сказал, что это плохо?
Вот только что в магазине она устроила целый спектакль на кассе, пытаясь доказать продавцу, что хоть она и говорит с акцентом, но достаточно четко сказала, что хочет купить бумажные полотенца, а не туалетную бумагу. Далее последовала часть урока французского языка с ее курсов и в завершение – несколько крепких слов на английском языке, которые не все поняли, но до большинства дошел их смысл. Кристиан стоял рядом, готовый провалиться сквозь землю и предпринимал тщетные попытки сделать вид, что видит Джоанну впервые в жизни, и даже взял с полки кусок хозяйственного мыла, чтобы все подумали, будто именно за ним он пришел в магазин. А если задуматься – Джоанна и правда попросила полотенца. Слушать нужно было лучше. Что такого в том, что она преподнесла продавцу небольшой урок французской разговорной речи?
Желтые листья, кружась, падали им под ноги. Джоанна поднимала голову, забавно щурилась и морщила нос, чтобы рассмотреть желтеющие кроны. В ее глазах отражалось синее осеннее небо. А может быть, в небе отражались ее синие глаза... На бульваре она нашла каштан и попробовала играть им в футбол. Кристиан вздыхал и подергивал затекшими от краски руками. Каштан подкатился к его ногам, и он готов был поклясться, что сам попал на носок его туфли, но Джоанна пришла в восторг:
– Какой пас! Ты мог бы стать блистательным футболистом, не будь таким талантливым музыкантом!
– Она еще и издевается! – сами собой произнесли его губы. Он ведь знал, что даже не собирался ворчать. Это получалось само собой. – У меня спина колом стоит, а она играет в футбол каштаном!
– Ну-ну, не ворчи, – она рассмеялась, переложила один пакет в другую руку и потрепала его по щеке. Он, скривившись одернулся. – Как же хочется назвать тебя Кри-Кри! Помню, прекрасно помню, что я тебе пообещала не делать этого.
– Ну вот и не вспоминай даже!
– Послушай, давай немного передохнем. Посмотри, какое хорошенькое кафе на улице. Я хочу есть.
– Джоанна, некогда останавливаться.
– Ну вот скажи на милость: куда мы так спешим? Все равно в гараже одна Бенедикт. Она как раз успеет все убрать к нашему приходу. Или ты хочешь поскорее добраться туда, чтобы помочь ей?
– Не горю желанием. Сейчас я – вьючный ослик, потом буду гараж мыть, а после всего – еще и красить его? Никто не сделает столько работы.
– Вот! И я говорю: ты перетрудишься, если сейчас же не бросишь эти пакеты и не выпьешь чашку кофе. Лично я собираюсь съесть парочку круассанов.
– Ты кого хочешь уговоришь, Джоанна. Ладно, у тебя есть пятнадцать минут.
– Да, мой генерал! – она опять звонко рассмеялась и потащила его за пакет к кафе. Не было сил ей сопротивляться. Разве кофе не лучше уборки в гараже?


Бенедикт ловко орудовала тряпкой, вымывая из углов остатки пыли. Она укрыла инструменты, и гараж уже почти готов был к покраске. Когда вернутся Джоанна и Кристиан – останется только подождать ребят и приступать к работе. Она связала длинные белокурые волосы в хвост на затылке, чтобы не падали ей на глаза, и закатила рукава голубой рубашки. Джинсы забрызгались водой, но это было совсем не страшно – у нее будет часок на то, чтобы сбегать домой переодеться и принять душ перед работой.
Дверь в гараж тихо приоткрылась, и вошел Жозе. На нем был джинсовый рабочий комбинезон, в котором он работал в мастерской, и в нем он выглядел совсем иначе – не таким, каким привыкла его видеть Бенедикт. И этот новый Жозе понравился ей ничуть не меньше старого знакомого.
– Привет, – тихо сказал он. – Ты одна? А где твои помощники?
– Привет, – она смущенно улыбнулась и потерла лоб тыльной стороной ладони. – Они ушли в магазин за краской и всем остальным.
– А почему тебя не взяли?
– Замок сломался. Побоялись оставлять гараж открытым.
– Почему же именно тебя оставили?
– Долгая история. Не хочется опять повторять то же самое, – она рассмеялась. – А что ты так рано?
– Отпросился с работы пораньше, чтобы повозиться здесь. Пока мы не приведем гараж в порядок, не будет никакого покоя.
– Мне вчера показалось, что ты не горишь желанием его ремонтировать.
– Ну, почему же? Кому охота репетировать в вонючем сарае? Куда приятнее довести все до ума. Просто вчера меня сердила Джоанна.
– Знаешь, я еще вчера обратила внимание на то, что ты сердишься впустую. Она совершенно ничего такого не сказала, что могло бы рассердить тебя. Ну это ведь правда...
– Ты очень добрая, Бенедикт. Ты всех защищаешь.
– Не всех. Я – за справедливость.
Жозе улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Она не отвела взгляд. Стояла и смотрела на него: маленькая голубоглазая красавица, нежная, хрупкая, робкая. Она смотрела на него без тени вызова, а по его спине все равно пробежали мурашки, как будто он был школьником, и на него обратила внимание девочка из параллельного класса... Как ее звали? Маритт? Мерион? Ну, все равно ведь не обратила... А Бенедикт смотрела не него широко распахнутыми глазами прямо сейчас и деваться от этого наваждения было некуда.
– Ну что, озадачивай меня, – немного громче, чем следовало, сказал Жозе. – Не зря же я пришел.
– Я здесь мою, – Бенедикт развела руками. – Если хочешь, присоединяйся.
– Отлично! Обожаю драить гаражи! Можно сказать, это мое хобби. Ну, могло бы им быть. Давай-ка мне тряпку. Лишняя есть?
– Да, конечно, – Бенедикт протянула ему тряпку, и они на секунду задержали на ней руки.
– Отлично. А после этого мы могли бы начать чистить стены. Знаешь, это ведь необходимо сделать, чтобы краска получше легла.
– Научишь меня?
– Естественно.
Какое-то время они работали молча, и каждый спиной почти физически ощущал присутствие друг друга. Начать разговаривать – означало нарушить это хрупкое спокойствие и опять заставить сердца стучать чаще и сильнее. Было почти невозможно находиться так близко друг от друга и не поднимать взгляд от мокрого пола. Жозе начинал жалеть о том, что решил придти пораньше. Он и предположить не мог, что застанет в гараже Бенедикт. Одну. Знал бы – не пошел. Она – девушка Кристиана, табу, запретный плод. Но почему же она так нравится ему с самой первой встречи, той самой дурацкой встречи в боулинге?
- Так хотелось бы музыку послушать, – как бы виновато сказала Бенедикт, тем самым наконец разрушив напряженную тишину. – Вы собирались принести сюда магнитофон.
– Собирались. Боюсь, пока не принесли, – Жозе обернулся и посмотрел на нее. А что? Она сама его окликнула. – Давай я за ним сбегаю! – зачем-то предложил он.
– Нет, ну что ты!
– А хочешь... Хочешь, я сыграю тебе на синтезаторе?
– О, да, конечно! Знаешь, я никогда не слышала, как ты играешь... без ребят.
– Думаешь, без них я играю лучше? – Жозе сел на свой высокий стул и сбросил с синтезатора одеяло.
– Нет, я так не думаю, но мне хотелось бы послушать, как это звучит, – она подняла одеяло с пола, свернула его в несколько раз, бросила под ноги и уселась, не сводя глаз с музыканта. Жозе был уверен в том, что если бы его кожа не была достаточно смуглой, сейчас его щеки стали бы румяными, как у гимназистки.
Он настроил нужный звук, легко пробежал пальцами по клавишам и заиграл красивую мелодию. Это была песня – нежная и лирическая, как его слушательница. Девушка подперла подбородок обоими кулачками? Но смотрела она теперь куда-то в сторону, очень задумчиво и не менее трогательно.
– Понравилось? – спросил Жозе, когда растворился в воздухе последний звук.
– Очень. Я так люблю эту песню...
– Это старая песня. Ты знаешь ее?
– Да. Она была на старой маминой пластинке.
– У моей мамы тоже такая была.
– Правда? – Бенедикт улыбнулась так радостно, как будто речь шла не о старой пластинке, а чем-то куда более важном. Она встала с пола и подошла к Жозе. – Ты великолепно играешь.
– Ну, естественно, – попытался отшутиться Жозе. – Соло на барабанах получается куда менее мелодичным.
– Не надо об этом, хорошо?
– Как скажешь.
Жозе встал из-за синтезатора, и они оказались лицом к лицу. Жозе протянул руку и распустил волосы Бенедикт. Они рассыпались по плечам золотистой волной.
– Какая ты красивая, – шепотом сказал парень. – Ты похожа на цветок жасмина.
– Почему именно жасмина?
– Не заставляй меня так много думать. Это поэзия.
Бенедикт улыбнулась и запустила пальцы в его густые вьющиеся волосы.
– Я давно хотела это сделать, – словно оправдываясь, сказала она.
– Тебе нравятся длинноволосые парни?
– Нет, – сказала она чуть слышно. – Мне нравишься ты.
Жозе привлек ее к себе и поцеловал. Ему не хотелось думать ни о Джоанне и Кристиане, ни о ремонте, ни о незапертой двери гаража, в которую в любой момент мог кто-нибудь войти. Вообще не хотелось ничего анализировать. Для него существовала только Бенедикт, ее губы, волосы, тело. Ну и, может быть, еще одеяло на влажном полу.


Джоанна с аппетитом доедала большую порцию шоколадного мороженого со взбитыми сливками. Кристиан, давно доевший последний круассан, устал наблюдать за этим процессом и заерзал на стуле.
– Ты замерз? – удивленно спросила девушка и поболтала ложечкой в вазочке. – Может, еще кофе выпьешь? Все-таки, на улице сидим.
– Все-таки осень, – ее же тоном добавил он. – И зачем ты решила усесться именно в уличном кафе?
– А можно подумать, ты и правда замерз, – недоверчиво прищурилась она. – Ты просто-напросто увлечен своим любимым занятием.
– Смотреть, как ты лопаешь мороженое, – мое любимое занятие?!
– Нет. Ворчать на меня. И хоть ты – маленький вредина, должна признать, что довольно симпатичный вредина.
– Но довольно маленький, – опять надулся он.
– Ворчи, ворчи, – она тихонько рассмеялась. – Ты – первый человек на моей памяти, кому это идет. На счастье, я уже знаю, как на это реагировать.
– И как?
– С улыбкой. Тогда ты станешь ворчать еще сильнее, а это так мило.
– Мне иногда хочется, чтобы ты была парнем. Тогда мы смогли бы подраться.
Джоанна рассмеялась весело и искренне, запрокинув голову назад.
– Почему ты все время хохочешь? Я похож на клоуна?
– Не обижайся, – она смотрела на него, и в ее глазах плясали бесенята. – Я же не со зла так говорю. Хочешь мороженого?
– Не хочу. Пойдем уже. Посмотри, туча ползет. Сейчас под дождь попадем. Мы еще с пакетами этими...
– Ой, и правда. Что ж ты мне раньше не сказал?
Джоанна оставила в покое мороженое, подхватила свои пакеты и ловко перемахнула через ограждение кафешки. За ней с пыхтением и стенаниями полез Кристиан, цепляя своей тяжелой поклажей все, что попадалось на его пути. Они быстро пошли по бульвару, чтобы успеть добраться до гаража до начала дождя. Естественно, не успели. Первые тяжелые капли настигли их уже через двести метров от кафе. Дождь подразнил, а потом рухнул на их головы сплошной пеленой, совсем не по-осеннему, сочно, со смаком, как летний грозовой ливень.
Джоанна вскрикнула и завертела головой в поисках ближайшего укрытия. Ближайшим укрытием, если его можно так назвать, было дерево. Они прислонились спинами к стволу. Джоанна прижала к груди пакет с полотенцами. По ее лицу катились капли, она жмурилась, пыталась отвернуться.
Желтые листья, полчаса назад так легко шуршавшие под ногами и кружившиеся над головой, теперь смывались потоками воды с тротуара и вертелись в пузырящихся лужах. Вода стекала за воротник
Кристиан огляделся по сторонам и увидел в ста метрах от них навес над входом в кондитерскую. Он снял с себя куртку и набросил на голову Джоанны.
– Видишь тот навес? Бежим к нему.
– Постой. Дай мне один пакет с краской. Вот так. А ты возьми этот, с кисточками. И держи второй край куртки. Теперь вдвоем сможем накрыться.
Крепко сжимая куртку и ударяя пакетами по ногам, они бросились в дождь, прямо к навесу, смеясь и поднимая ногами брызги, как школьники. Под навесом, по крайне мере, ничего за воротник течь уже не могло. Но натекло уже вполне достаточно. Они стояли друг перед другом мокрые и веселые, по лицам текла вода, волосы прилипли ко лбам. Лихой чубчик Кристиана совсем размок и превратился в нормальную прическу. Он сразу стал похож на мальчика-подростка, особенно когда улыбался так непринужденно и весело. Джоанна подумала, что сейчас, когда он на несколько минут забыл о своих вечных заморочках, он наконец стал самим собой. И таким он ей нравился несказанно больше. Еще приятнее было допускать мысль о том, что таким его увидела только она и нет тому свидетелей. Это станет их маленькой тайной, обоим запомнится и этот дождь, и этот смех, вода по спине и в обуви.
Джоанна протянула руку и поправила его челку. Расправила смокшиеся пряди, отодвинула на бок, потом на другой. Он не сопротивлялся, хоть и перестал смеяться. Смотрел на нее, на ее мокрое лицо, остро чувствовал запах ее духов, он стал еще более ощутим, когда она промокла. Она сосредоточилась на его лице и волосах. Он сделал то же самое: просто протянул руку и убрал с ее лба прилипшие пряди. Они пропитались водой, потемнели, но он прекрасно помнил, как они отливали золотом, когда она шла недавно под желтеющими каштанами на бульваре. Она замерла, прикрыла глаза. Его рука скользнула со лба по щеке, смахнула надоедливые капельки. Она потянулась за его рукой, не открывая глаз. Кристиан почувствовал, что если не приблизится к ней сейчас хотя бы на несколько сантиметров, пропитанное дождем небо рухнет прямо на этот город, на бульвар, на их навес, и он задохнется, захлебнется... не сможет больше дышать.
Он сделал всего один самый маленький шаг, прижал ладони к ее щекам, легонько провел ими назад, к вискам. Джоанна открыла глаза, внимательно посмотрела на него, как будто сквозь дымку. С глухим стуком перевернулась банка с краской, откатилась вместе с пакетом к стене. Как магнитом притянулись они друг к другу губами. Джоанна почувствовала тянущую боль в груди. До нее наконец дошло, что она с самого первого взгляда на этого парня мечтала о том, как коснется губами его губ – часто надутых, обиженных, мягких, горячих губ. Очевидно, он понял то же самое о себе.
Но в самую последнюю секунду перед поцелуем между их губами оказался ее палец.
– Стоп, Кристиан, – Джоанна постаралась перевести дыхание. – Нам нужно опомниться. Подумай о группе, о Жозе, о Бенедикт. Все ведь так хорошо началось. Мы потом пожалеем о том, что сделаем. Нельзя поддаться. Понимаешь? Как потом мы посмотрим им в глаза?
– Это всего лишь поцелуй. Он ничего не значит! – тут же дернулся всем телом Кристиан, пытаясь придать себе непринужденное выражение лица.
– Ах, так! – обида резко кольнула Джоанну. – Тем лучше. Раз ничего не значит, тогда и нечего целоваться. Зачем нам такие ненужные секреты?
– Да... Да, согласен, – он активно закивал, не глядя ей в глаза. – Ой, краска укатилась, смотри-ка.
Дверь кондитерской открылась, и из нее вышла женщина-продавец. Она улыбалась. Наверняка видела трогательную сцену, развернувшуюся у двери.
– Ребята, не нужно мерзнуть. Входите внутрь. Я приготовлю вам горячего чаю с булочками.
Все так же не глядя друг на друга, Джоанна и Кристиан последовали за ней.

Джоанна и Кристиан вошли в гараж и молча остановились на пороге, бросив свою ручную кладь на пол. Оба были насквозь мокрыми и не смотрели друг на друга. После того, что произошло с ними у входа в маленькую парижскую кондитерскую, между ними образовалось напряжение выше 220 вольт, и в данный момент невозможно было просто взять и выключить рубильник. Или взорваться, или не смотреть друг на друга. Иного выхода не было.
– Опа... – Жозе, листавший на диване инструкцию к синтезатору, отложил ее в сторону и поднялся навстречу промокшим друзьям. – Вас облили?
– Тебя бы так облили, – буркнула Джоанна. – Ты не видел, что дождь идет, что ли?
– Как я мог видеть? Здесь нет окна.
– Вот и прорубил бы, пока здесь бездельничал. Чего на диване валяешься? Забирай краску. В желтом пакете – кисточки и прочая дребедень.
– Я бездельничал?! – Жозе вытаращил глаза. – Да ты посмотри: здесь все отдраено, как палуба прогулочной яхты!
– Вот только не ври. Это Бенедикт сделала, мы ее здесь оставляли.
– А где она, кстати? – как-то рассеянно спросил Кристиан.
– Домой ушла. Ей же на работу нужно было собираться, – Жозе отвел глаза, но этого никто не заметил. – И вообще... Я помогал Бене! Вон тот угол полностью я оттер.
– Ладно, оттер, оттер, – поспешно согласилась Джоанна. – Очень талантливо оттертый угол. Дорогой, мне нужно ванну принять и переодеться во что-нибудь сухое. А ты приступай к покраске.
– Я один буду красить, что ли? Пусть ребята придут вначале.
– Ну что ты торгуешься? Не хочешь красить – не крась. Пойдем, Кристиан.
– А почему это ты идешь ванну с ним принимать?!
– Потому что мы живем в одном подъезде, Жозе. Я вообще-то собиралась принять ванну в твоей квартире. Ты же не против?
– Не против. Идите и принимайте ванну, – он опять вернулся на диван и открыл инструкцию.
– И ты меня даже не поцелуешь?
– Я же уже сел!
– Ладно... – Джоанна хотела сказать: "Не гордая, сама поцелую", – но искоса взглянула на какого-то совершенно очумелого Кристиана и махнула рукой. – Пойдем, Кри-Кри, а то обязательно простудимся. Кому это нужно?
Она вытащила Кристиана из гаража и прикрыла за собой дверь. Жозе смотрел в свою инструкцию, но не видел ни единой буквы. Все его мысли были заняты тем, что произошло только что между ним и Бенедикт. Если бы Джоанна и Кристиан вернулись на 15 минут раньше, они застали премиленькую картину. И Жозе никак не мог понять, что дальше со всем этим делать и как выкручиваться из создавшейся ситуации. С одной стороны, ему нестерпимо нравилась Бенедикт, и совершенно очевидно, что это у них было взаимно. С другой стороны, он только что создали прекрасную группу, с которой ему хотелось работать, при этом взять и увести девушку у однокашника был подлостью. И как поступить? Продолжать тайком встречаться с Бенедикт, остаться с ней в открытую и уйти из группы или забыть о нахлынувших чувствах напрочь и заниматься только музыкой? А Джоанна? Как быть с ней? Еще несколько дней назад ему казалось, что он встретил самую уникальную девушку на планете, и упустить ее было бы преступлением. Теперь-то что? Обманывать и ее, и Кристиана? Разве они заслужили это? А Бенедикт? Он не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме нее. Отказаться от нее было выше его сил. Вот это задачка... Практически неразрешимая...
В гараж вошли Николя, Этьен и Элен. Жозе не заметил их появления, весь поглощенный своими мыслями. Элен и Николя переглянулись, а Этьен несколько раз провел ладонью перед глазами мечтателя. Тот вздрогнул и удивленно обнаружил, что его одиночество нарушено.
– Ты спишь с открытыми глазами, дружище, – поведал ему Этьен. – Ничего не случилось?
– Нет, нет! Просто я... немного устал.
– Надеюсь, ты не собираешься сейчас сказать, что уходишь домой поспать? – приподнял одну бровь Николя. – Этот номер у тебя не пройдет.
– Нет, я буду работать, как тяжеловоз, – пообещал Жозе. – Это мне не повредит.
– Вот и отлично, – улыбнулась Элен, вынимая из корзинки бутерброды и кофе. – А сейчас вы должны немного перекусить, чтобы взяться за работу с новыми силами.
– Эта девочка – ангел, – восхитился Николя.
– Не преувеличивай. Просто я не могу допустить, чтобы вы остались голодными.
– В любом случае, ты заслуживаешь награду, – и он коснулся ее губ поцелуем.


Этьен вернулся с работы в бодром расположении духа. Открыл дверь, резво швырнул куртку от двери на вешалку, не попал, махнул рукой и отправился в комнату. С появлением в их жизни девочек быт непостижимым образом наладился и появилось гораздо больше свободного времени. Например, вдруг оказалось, что холодильник может сам собой наполняться вкусными вещами, а пыль под кроватями то ли не появляется совсем, то ли рассасывается еще до того, как накопится там слоем больше одного миллиметра. Соответственно, теперь они могли уделять больше времени репетициям и – гип-гип-ура! – не за горами времена, когда они станут рок-звездами, как предрекал их гениальный маленький ударник.
Конечно, девочки в проявлении своей хозяйственности очень отличались друг от друга. Элен предпочитала уборке приготовление пищи, а Бенедикт, напротив, получала извращенное удовольствие от наведения марафета в комнате. Джоанна же не любила ни то, ни другое, зато организаторских способностей ей было не занимать, и она во всех делах выполняла функции незаменимого стратега и тактика. На удивление, энергии у нее было не меньше, чем у кролика из рекламы батареек, что не могло не радовать, но иногда и напрягало, особенно отдельно взятые личности.
Этьен вошел в комнату и совсем уж было собрался переодеться, когда вдруг, к ужасу своему, заметил, что на полу рядом с кроватью Кристиана сидит Джоанна и увлеченно читает какую-то книгу, опершись о кровать локтем и делая карандашные пометки на полях.
– Джоанна, ты меня испугала! –воскликнул Этьен. Девушка вскрикнула от неожиданности, вскочила и уронила книгу на пол.
– Ну ты и врываешься, дружок!
– Уж кто бы говорил! Хоть бы дала знать, что ты здесь. У меня чуть сердце не остановилось.
– Если бы я слышала, что ты пришел, я бы это сделала.
– Что ты здесь делаешь вообще? Ждешь кого-то?
– Кого я могу ждать в вашей квартире?
– Откуда я знаю? Сидишь-то ты здесь.
– Не хотелось торчать одной у Жозе.
– Здесь торчать одной приятнее?
– Конечно. В три раза больше шансов, что кто-нибудь придет.
– Логично. Что ты там читаешь?
– Не поверишь, учебник французского.
– Послушай, ты уже прекрасно знаешь язык. Если бы не акцент, тебя от француженки не отличить.
– Ты мне льстишь. Знаешь, чтобы учиться в университете, нужно еще и писать уметь.
– А почему ты вообще решила учиться в Париже?
– Здесь мальчики красивее, – лукаво прищурилась Джоанна. Этьен рассмеялся.
– А если серьезно?
– А если серьезно, я просто так решила. Хочу получить европейское образование. Мозги-то у меня на месте. Забыл, что я ге-ни-аль-на?
– Я всегда об этом помню.
– Так, Этьен, оставь меня в покое. Скажи лучше, почему у тебя до сих пор нет девушки? Так не годится.
– О-о-о! Джоанна, только не это! Не начинай. У меня есть девушка, ее зовут Силви.
– Да уж... Неужели тебе самому не хочется, чтобы мы хотя бы имена их успевали запоминать?
– Не придирайся. Какая ты строгая!
– А с вами можно иначе? Я слежу за вашим моральным обликом.
– Я понял. Я в надежных руках.
В дверь позвонили, и Джоанна выжидающе посмотрела на своего собеседника. Он не двигался с места.
– Ты не мог бы спросить "кто там"?
– Я хотел принять душ и переодеться.
– Ну, прими душ. Возможно, человек за дверью тебя дождется. Это же стоит того, чтобы увидеть тебя чистым.
– Просто невероятно, – заворчал Этьен и побрел к двери. – Неужели тебе трудно открыть дверь?
– Я у тебя в гостях. Сам открывай своим посетителям. Мало ли, кто это! Может быть, Силви зашла с тобой повидаться.
Этьен нарочито медленно открывал дверь, ощущая спиной любопытный взгляд упрямой Джоанны. Это была ее маленькая месть за его отказ найти себе постоянную подружку. Подумаешь, отомстила! Теперь сама же выглядывает, чтобы узнать, кто пришел.
На пороге стояла очаровательная девушка с огромными карими глазами. Длинные темные волосы были связаны в два озорных хвостика, как у школьницы, желтое платье в белый горошек, светлые туфли без каблука... Этьен невольно проделал взглядом весь путь от туфелек до хвостиков, а потом обратно, но так как он был хорошо воспитан, это произошло за сотую долю секунды, поэтому он сам решил, что никто ничего не заметил.
– Здравствуйте, месье, – сказала прелестница. – Меня зовут Кати. Меня интересует ваша квартира.
– Эм-м-м... Видите ли, Кати, я не совсем хорошо понял, что вы имеете в виду.
– Я по объявлению в газете. Эта квартира сдается?
–Джоанна, это ты дала объявление о сдаче нашей квартиры? – поинтересовался Этьен, не оборачиваясь. Он не в силах был отвести взгляд от такой красоты.
– С чего бы? – ответила Джоанна в сантиметре от его плеча.
– Не знаю, с чего бы. Может быть, хотела заработать денег для аренды гаража.
– Делать мне нечего – выдумывать какие-то авантюры для того, чтобы оплатить аренду вашего гаража.
– Тогда это наверняка Кристиан. Ему ведь жить на что-то надо.
– Что ты к нему пристал? Он на такие хитрости не способен.
– Я поняла, здесь какая-то ошибка, – догадалась девушка. – Извините за беспокойство, я попытаюсь найти себе жилье в другом месте.
Кати взялась рукой за перила, чтобы уходить. Этьену в голову вдруг пришла мысль о том, что больше никогда он не увидит ее, и нудно было срочно сделать что-то, что заставит ее остаться еще хотя бы на несколько минут.
– Постойте, Кати! – воскликнул он, все еще не зная, какая фраза должна быть следующей. Девушка остановилась, обернулась и уставилась на него огромными, как две половинки ночи, глазами. – Я знаю, какая квартира сдается. Она здесь, рядом, в этом же подъезде. У этой девушки, а ее зовут Джоанна, – Этьен посторонился, чтобы Кати могла рассмотреть девушку за его плечом, – есть ключ от нее.
– А? – Джоанна удивленно заморгала. – Ах, да! Конечно же.
– А как зовут вас? – неожиданно спросила Кати.
– Седрик... Ой, то есть, Этьен!
Девушка рассмеялась, вслед за ней засмеялся Этьен. Джоанне было не до смеха, но она окинула взглядом эту парочку, покачала головой и полезла в карман джинсов за ключом от квартиры Жозе. В конце концов, как-нибудь выкрутиться можно будет уже потом. Экспромты – ее собственный конек, поэтому доверять в этом деле Этьену она не станет.


Жозе явился домой поздно. После работы он на пять минут заскочил в боулинг к Бенедикт, да так там и завис. Ему казалось, что прошло всего полчаса, а когда ему на глаза вдруг попались часы, он понял, что сейчас ему придется долго и изощренно объяснять Джоанне, где его носило до одиннадцати вечера. Он не представлял, как долго еще продлятся его мучения, а выхода из ситуации он не видел никакого.
С такими напряженными мыслями он открыл дверь своей квартиры, и обнаружил, что вся честная компания сидит посреди его комнаты за столом и за обе щеки уплетает куриные крылышки. Кроме Джоанны, Николя, Элен, Кристиана и Этьена, здесь была еще одна незнакомая девушка-брюнетка. Жозе не мог не признать, что она была потрясающе красива. Наверняка это была очередная пассия Этьена. Странно, что он привел ее – с некоторых пор своих пассий с друзьями он не знакомил.
– Привет, – Жозе оформил непринужденное выражение лица.
– О, привет, дорогой! – помахала ему Джоанна. Она стояла на стуле коленками, в ее руках был немаленький стакан с пивом. Целовать его она не бросилась, но и о причине отсутствия не спросила. Этот факт напряг его. Что это за равнодушие к его персоне?
– Что празднуем? – поинтересовался он вслух.
– Кристиан нашел работу, это раз, – сообщил Николя. – Мы познакомились с удивительной девушкой Кати, это два. А три – это то, что мы сдали ей твою квартиру.
Раздался дружный смех, а Жозе на время отвлекся от мыслей о предательстве Джоанны.
– Как? – переспросил он.
– Ой, Жозе, это удивительная история! – Джоанна наконец соизволила встать со стула вместе со стаканом, подойти к нему, чмокнуть в губы и за руку потащить к столу. – Представляешь, какой-то идиот дал в газету объявление о том, что сдается квартира ребят. Кати пришла посмотреть на нее, но мы же знаем, какая в этой квартире плотность населения.
– И ты решила, что в моей квартире плотность меньше, поэтому...
– Ты же не дослушал ее! – напомнил Кристиан. – Эй, сел бы ты между нами, она все время движется и обливает меня то пивом, то соусом. Все джинсы в пятнах.
– Давай я повяжу тебя передничком, Кри-Кри, – предложил Этьен. Все опять рассмеялись.
– Слушай дальше! – Джоанна постучала вилкой по стакану, привлекая внимание. – Итак, квартира Кати понравилась, и ее даже не испугала явно завышенная нами цена. Нам пришлось сначала согласиться сдать ее, а потом я неожиданно придумала гениальный выход из ситуации. Я пригласила ее пожить в моей квартире, ведь снимать квартиру вдвоем гораздо веселее. Поэтому ты по-прежнему живешь один, а у меня появилась замечательная соседка.
– Послушай, мне казалось, что ты живешь у меня, – напомнил Жозе.
– Тебе это только казалось, дарлинг. Официально я все еще живу отдельно, поэтому не собираюсь спрашивать, где тебя до сих пор носило.
– Жозе, это похоже на шантаж, обрати внимание, – покачал головой Николя.
– Я обратил, – угрюмо кивнул Жозе и потянулся к тарелке с крылышками.
– Ну, не бурчи, – Джоанна подергала его за локон. – Посмотри лучше на мои руки! Кати работает в парикмахерской, делает маникюр. Видишь, какие у меня на ногтях замечательные цветочки?
– Прелестные цветочки.
– А у меня – сердечки, – Элен помахала руками перед глазами Николя. – Нравится?
– Очень! – Николя принялся подносить к губам каждый ее палец.
– Кати, надо будет, чтобы в следующий раз ты нарисовала мне шашечки такси. Как мы сразу до этого не додумались?
– Мы потом еще много чего придумаем, – заверила ее Кати и исподтишка покосилась на Этьена, перехватила его пристальный взгляд и смущенно улыбнулась.
– Кристиан, а какую работу ты нашел? – поинтересовался Жозе.
– Пока курьера. Но с отличными перспективами.
– Ничего, Кри-Кри, – Джоанна протянула руку за спиной Жозе, чтобы похлопать новоиспеченного курьера по плечу. – Это не надолго. Скоро вы станете рок-звездами, и вам ни к чему будет подрабатывать. А вы ими станете, я обещаю.
– Вы ей верите? – прищурил один глаз Кристиан и сбросил с плеча руку Джоанны. Ребята согласно закивали. – Конечно! Мы станем рок-звездами! – Кристиан вскочил ногами на стул и изобразил игру на ударных, едва не свалившись на пол.
– Эй, полегче, Ринго! – Жозе в последний момент поймал его за ногу. – Стул мне сломаешь, а себе – шею.
– Ладно, с вами весело, но мне пора, – сказала Кати. – Завтра ведь вещи нужно будет перевезти на новое место.
– Моя машина в твоем распоряжении, не забудь, – подмигнула ей Джоанна.
– Да, спасибо тебе.
– Я проведу тебя, – вскочил Этьен, Кати обернулась, их взгляды встретились.
– Конечно.
– Кати! – окликнула ее Элен уже у двери. – Послушай, если я не узнаю ответ на этот вопрос, то не усну сегодня. А почему ты согласилась снимать квартиру Жозе по баснословной цене?
– Все просто. Хороших соседей ни за какие деньги не купишь.
Когда за Кати и Этьеном закрылась дверь, вся компания взорвалась ликующими возгласами и аплодисментами.
– Вот это да! Неужели наконец Этьен встретил нормальную девушку? – всплеснула руками Элен.
– Более чем нормальную, – отметил Кристиан. – Вы видели ее глаза?
– Да причем тут глаза? – фыркнула Джоанна. – Она сама по себе замечательная. И искренняя. Это такая редкость!
– И чего ты психуешь? – пожал плечами Жозе. – Он же не сказал, что у нее красивые ноги. Хотя мог бы!
– А ты вообще молчи, бессовестный!
– Спокойно, ребята, – погрозил им пальцем Николя. – Не важны ни ноги, ни руки. Вы видели, как они друг на друга смотрят? Я знаю Этьена много лет, и еще ни разу не видел, чтобы он так смотрел на девушку.
– Действительно! – Джоанна сложила перед собой ладони и посмотрела на потолок. – В комнате можно было бы обойтись без света, если бы они продолжали так смотреть.
– Как это романтично! – вторила ей Элен.
– Ну-ка, – Николя повернул ее лицо к себе, коснувшись пальцем подбородка, – посмотри на меня. Ты считаешь, мы с тобой не можем заменить электрическое освещение?
– Еще как можете! – согласилась Джоанна и повернулась к Жозе. – Не хочешь попробовать посверкать?
Он поцеловал ее. Кристиан ненароком уронил вилку, но звон никто не услышал. Никто, кроме Джоанны, но она сделала вид, что не заметила этого.


– Ну, и где наши активисты? – Джоанна торпедой ворвалась в гараж и огляделась по сторонам. – Почему не репетируют? Мы создаем им все условия для работы, даже на полчаса позже пришли, а их нет!
– Ну вот, – расстроилась Бенедикт. – Джоанна, мы же говорили тебе, что опаздывать нехорошо, а ты все твердила, что чем позже мы придем, тем дольше ребята будут репетировать, а чем дольше они будут репетировать, тем скорее станут рок-звездами.
– Так кто знал, что они станут лодырничать?
– Джоанна, они только что ушли, – отметила Элен, укладывая гитару себе на колени. – Гитара еще теплая от рук Николя.
– Да, бас тоже, – Кати ласково провела пальцами по струнам бас-гитары.
– Что вы говорите! – всплеснула руками Джоанна. – Бенедикт, ты будешь гладить ударные или пойдем поищем ребят в кафе?
– В кафе! – тут же отреагировала Бенедикт.
– Но нужно кому-то из нас остаться здесь на тот случай, если ребята вернутся, а нас нет, – предложила Кати.
– Давайте я останусь, – вызвалась Элен. – Что-то я устала сегодня. Немного переведу дух.
– Еще бы ты не устала, – Джоанна обняла ее за плечи. – Весь день за баранкой. Кто, как не я, лучше всех тебя поймет.
– Если найдем ребят, отправим Николя за тобой.
– Спасибо, девочки.
Когда они вышли, Элен устало откинулась на спинку дивана, прикрыла глаза, но быстро стряхнула с себя дрему и опять вернулась к гитаре, лежавшей на ее коленях. Она перекинула ремень через шею, удобно устроила инструмент и осторожно провела пальцами по струнам. Она наигрывала красивую мелодию и что-то тихонько напевала себе под нос. В гараж вошел Николя, но девушка не заметила его, продолжая свое занятие. Он подошел поближе и поцеловал ее в макушку. Элен вздрогнула, подняла глаза, улыбнулась, потянулась к нему, с наслаждением встретила его поцелуй.
– А что ты тут мурлыкала? – полюбопытствовал Николя, усаживаясь на диван рядом с ней.
– Да так... – она слегка смутилась. – Ничего особенного.
– И все-таки, может, расскажешь мне? Мелодия знакомая.
– Да. Это музыка, которую ты написал на прошлой неделе. Похоже?
– Ты знаешь, похоже, – он снял с ее шеи ремень гитары, надел его на себя и наиграл мелодию почетче. – Это она?
– Да. Очень красиво.
– А слова откуда?
– Я написала. Музыка навеяла. Ничего особенного, просто слова в рифму.
– Повтори, пожалуйста. Я хочу послушать. Никогда не слышал, как ты поешь. Стихи о любви?
– Конечно. О том, что я чувствую к тебе.
– Тем более, мне хочется это знать.
– Ну, хорошо... – согласилась Элен. – Только не смотри на меня, а то я собьюсь.
– Договорились, – он коснулся пальцами струн и прикрыл глаза.


– Ребята, вы меня смущаете! – Элен сидела с ногами на диване в гараже и прижималась щекой к плечу Николя. – Не настолько хорошо я пою.
– Как же не хорошо! – Кристиан буквально выпрыгивал из-за своей установки и размахивал палочками. – Мы же только что слышали как ты поешь! Теперь у нас есть своя вокалистка и своя собственная песня, вы понимаете? Мы можем записать ее в профессиональной студии, выпустить сингл, попасть на радио, в хит-парад, а потом перед нами откроются все горизонты!
– Тише, тише, Кри-Кри! – погрозил ему пальцем Этьен. – Ты слишком рано начинаешь подпрыгивать. Нужно хорошенько все обдумать, отрепетировать...
– А что такого? – неожиданно поддержал Кристиана Жозе. – Запишем песню, а дальше будем думать, что с ней делать и кому предлагать.
– Ну и где ты ее запишешь? – удивилась Элен.
– Как это – где? В студии звукозаписи, – откликнулась Джоанна. – Кристиан же сказал.
Она рылась в стопке каких-то проспектов, которые нашла на нижней стопке гаражной этажерки среди хлама ребят.
– Что ты там ищешь? – поинтересовалась Кати.
– Что-нибудь, что натолкнет меня на мысль.
– На какую еще мысль? – с опаской покосился на нее Николя.
– Не трусь. Я плохого не предложу. Не забывайте, что я – ваш агент. Я должна придумать выход из любой ситуации, связанной с вашим творчеством.
– Джоанна, я не готова стать певицей и записываться в студии, – напомнила ей Элен.
– Знаю. Но ты же еще даже не пробовала. Откуда ты можешь знать, хочешь ты этого или нет? Мы тебя запишем, а там видно будет.
– Не трогайте ее ребята, – махнул рукой Кристиан. – Она настолько упряма, что спорить с ней бесполезно. В данном случае это очень хорошо, потому что мы по одну сторону баррикад.
– Везучий ты наш, – рассмеялся Этьен, Джоанна, не отрывая взгляда от проспектов, чуть заметно усмехнулась.
– Элен, спой, пожалуйста, еще раз! – попросила Бенедикт. – Разреши хотя бы нам послушать вдоволь.
– Но я же только что пела!
– Давай еще раз, – поддержал Бенедикт Жозе и провел пальцами по клавишам синтезатора.
– Элен, пожалуйста, – Николя подмигнул ей.
– Ну, раз вы так просите, – Элен улыбнулась, – тогда ладно. Но все равно записываться в студии я пока не могу. Это слишком стремительно.
– Мы с тобой это обсудим, – тихо сказал Николя и поцеловал ее в щеку.
Как только ребята приготовились играть, послышался торжественный вопль Джоанны.
– Нашла! Нашла, ей-богу, нашла!
– Что ты там нашла? – Кристиан бросил палочки и вырвался из-за установки, чтобы заглянуть ей через плечо.
– Ну, вот же! Объявление. Профессиональная студия звукозаписи. Хорошая. Элтону Джону она подошла, значит и нам подойдет.
– Джоанна... – начал что-то говорить Этьен, но Кристиан не дал ему закончить.
– Отлично! Завтра подъедем туда. Сегодня нужно как следует порепетировать, а завтра все узнаем на месте.
– Да что там хотя бы за студия? – вклинился Николя.
– Ну, студия как студия. Какая тебе разница? – пожала плечами Джоанна. – Вот здесь есть адрес. Хозяин студии Джон Вандер. Американец, видимо. Это хорошо, споемся.

Кати шла по самому сердцу Парижа в распахнутом пальто. Осень горстями рассыпала по тротуару листья, а она жмурилась от удовольствия и подставляла лицо желтым солнечным лучам. Она любила этот город, наслаждалась общением с ним, часами бродила по своим тайным улочкам. Теперь ей казалось, что она приехала в Париж с юга очень давно, а ведь с тех пор не прошло еще и года. Ей нравилась и слякотная парижская зима, и весна, наполненная запахом влаги и солнца, и знойное пыльное лето, и вот такая солнечная золотая осень. Она любила Париж! Она не собиралась покидать этот город никогда.
– Кати! – услышала она за спиной и обернулась. Перед ней стоял Этьен с букетом бордовых хризантем. Хризантемы пахли осенью, а Этьен был похож на принца из сказки.
– Откуда ты знал, что я буду здесь? – спросила она, а голос дрогнул от радости.
– Я все о тебе знаю.
– Ой ли?
– Не веришь? Я могу угадать твое желание.
– Попробуй...
Хризантемы оказались в ее пальцах, она почувствовала, как прохладные лепестки коснулись щеки, а губ коснулись губы Этьена...
– С ума сойти! Кати! – услышала она голос Джоанны. – В следующий раз я вылью на тебя ведро воды, честное слово!
Кати вскочила, как ошпаренная, мгновенно. Сердитая Джоанна стояла у ее кровати, в ее руках было сдернутое со спящей соседки одеяло.
– Ты что творишь? – обиделась Кати и потянула к себе одеяло.
– Я битый час пытаюсь разбудить тебя. У нас сегодня такой ответственный день, а начинается он с того, что кое-кто никак не желает просыпаться. Как это называется?
– Ой... – смутилась Кати. – Сегодня ребята записываются у Джона Вандера! Как я могла проспать? Прости! Мне снился такой дивный сон...
– М-м-м? – Джоанна прищурилась. – Не было ли в этом сне такого симпатичного высокого брюнета, который играет на бас-гитаре?
– Был... – Кати покраснела.
– Тогда я тебе все прощаю, – Джоанна бросила на нее одеяло. – Только поторопись, пожалуйста. Нельзя заставлять ребят сегодня ждать нас. Тем более, что Этьен тоже будет с ними. Кто знает – вдруг твой сон будет в руку.
– Я боюсь даже мечтать об этом!
– Да перестань, – Джоанна села на краешек ее кровати. – Только слепой не видит, как он смотрит на тебя. Он такой смешной, когда влюблен, оказывается.
– Наверное, мы все смешные, когда влюблены.
– Не может быть! Разве я смешная?!
– Конечно!
– Странно... Я же не влюблена... – Джоанна почесала затылок и тут же расхохоталась. – Если ты через пять секунд не окажешься в ванной, я переворачиваю твою кровать!


Ребята собрались во дворе перед домом, где находилась студия звукозаписи. Элен, Бенедикт и Кристиан устроились на скамейке, остальные стояли за их спинами. Николя, вооруженный зачехленной гитарой, то и дело молча поглядывал на часы.
– Это никуда не годится! – подал голос Жозе, исподтишка недовольно косившийся на целующихся перед ним на скамейке Кристиана и Бенедикт. – Из-за них мы сейчас опоздаем на запись, Джон Вандер откажет нам, мы никогда не запишем эту песню, нас не услышат профессионалы, не раскрутят нас, и мы никогда не станем рок-звездами.
– Ну и силен ты бухтеть, – Этьен закатил глаза к небу. – Девочки наверняка попали в пробку.
– В конце концов, – подал голос Кристиан, на минуту оторвавшийся от губ Бене, – мы можем и без них записаться. Зачем нам дополнительные помехи в лице американской дылды, от которой сплошные беды?
- Но-но, - вяло откликнулся Жозе. – Полегче о моей девушке! Сейчас я ударю тебя ногой под коленку.
– А давай не ударишь, – вмешался Николя и опять посмотрел на часы.
– Ты уверен в том, что нам не нужны инструменты? – спросил Этьен.
– Да, мне так сказали на студии, когда я звонил им.
– А зачем тогда ты взял гитару? – Жозе подергал инструмент за ремень.
– На всякий случай. Гитара может пригодиться.
– То есть, гитара у нас – самый главный инструмент? – опять подал голос Кристиан.
– Вы успокоитесь сегодня или нет? – Элен легонько толкнула его в спину ладошкой. – Я понимаю, что вы нервничаете, но это не повод для ссор. Я и без этого переживаю.
– Ну, малыш, все будет хорошо. Мы все в тебя верим, – Николя изловчился и поцеловал ее из-за спины.
Во двор лихо запрыгнул крошечный желтый автомобильчик, издававший надрывные звуки. Он пронесся мимо скамейки и, на пять сантиметров не долетев до стены, резко затормозил. Из него вышли слегка ошалевшая Кати и ничем не отличающаяся от себя обыденной Джоанна.
– Всем привет! – Джоанна с усилием захлопнула дверцу машины и помахала ребятам. – Простите, мы опоздали. Никак не могла оторвать эту соню от подушки.
– Бедняжка Кати, – неожиданно ласковым голосом заговорил Этьен, сделал два шага навстречу и нежно коснулся ее губ. – Тебе не дали выспаться?
– Да, вот эта злая фея, – указал на Джоанну Николя.
– Я знала, что именно я окажусь во всем виновата и даже попыталась прозрачно намекнуть на то, что тормознула процесс все-таки Кати. Но это все бестолковые разговоры, – Джоанна покачала головой. – Меня кто-нибудь поцелует или день пойдет насмарку?
– Чего только не сделаешь для пользы общего дела! – вздохнул Жозе и прижался губами к ее губам.
– Энтузиазма маловато, но пока сойдет, – она махнула рукой.
– Мы здесь будем до вечера нежничать или наконец войдем? – послышался ворчливый голос Кристиана.
– Войдем! Почему ты до сих пор на скамейке рассиживаешься?! – Николя и Этьен подняли его за руки с двух сторон и брыкающегося понесли к подъезду. Остальные последовали за ними.
Студия, вопреки ожиданиям, оказалась совсем небольшой. Ребята столпились при входе и принялись с любопытством осматриваться по сторонам.
– Ого! Сколько вас! – им навстречу из-за пульта поднялся высокий блондин с широкой обаятельной улыбкой. – Здравствуйте. Меня зовут Джон.
– Добрый день, – Николя выступил вперед и протянул ему руку. – Мы договаривались с вами о встрече. Хотим записать песню. Меня зовут Николя, а это – мои друзья. Группа.
– Большая группа, – Джон покачал головой. – Как мы сможем писать в такой толпе?
– Но ребята – музыканты, а мы – их агенты, – подала голос Джоанна. Джон с интересом оглядел ее с ног до головы и подмигнул.
– Хорошо, попробуем разместить всех агентов. Только уговор – не мешать. Мишель! – позвал он кого-то, выглянув за дверь. – Принеси сюда стулья. Что ж, ребята, не будем долго раскачиваться. Приступим к делу.


Элен и Николя пробирались по все еще темным аллейкам старого парка. Туманный осенний рассвет уже поглядывал на них исподтишка сквозь сомкнувшиеся над головой ветви деревьев. Они шли в обнимку, и это было так естественно, как будто иначе и быть не могло. Как будто их не накрыло внезапно чистым и пронзительным чувством, а они уже родились с ним в сердце. И нельзя было ни взгляд отвести друг от друга, ни разомкнуть объятия.
– Как мило было со стороны ребят отправить нас после бурного празднования первой студийной записи в эту самую студию за пленками, – смеялся Николя.
– Ну, а что в этом такого уж страшного? Неужели тебе хочется спать?
– Мне?! Не-е-ет! Что ты! Кому же захочется спать в шесть утра субботы после ночи, проведенной в танцах и веселье?
– Я тоже так думаю. А ребята так быстро разбежались... Я удивилась. И ты заметил, что они уходили по одному?
– Почему? Этьен чинно пошел провожать Кати. Уверен, он ее не потеряет по дороге.
– Да, но Кристиан ушел с Жозе, а Джоанна увезла Бенедикт на машине. Тебе не показалось это странным?
– Эти четверо давно уже кажутся мне странными.
– Да? Почему?
– Скажу только тебе по секрету: я заметил, что, к примеру, Джоанна уделяет слишком много внимания Кристиану, а он очень остро реагирует на их с Жозе нежности. Жозе тоже на Бенедикт поглядывает далеко не невинно, хотя у Жозе врожденная патология верности, это не лечится, потому не считается.
– А Бенедикт?
– Насчет нее ничего сказать не могу. Она слишком деликатна для того, чтобы неприкрыто кем-либо любоваться.
– О, наверное, этим она очень отличается от меня, – Элен слегка покраснела.
– Поверь: как раз твоя деликатность могла бы послужить образцом для кого угодно, даже для Бене.
– Я настолько холодная? – она лукаво прищурилась.
– Можем это проверить.
Они остановились посреди пустынной аллейки и принялись целоваться. Элен запустила замерзшие руки в карманы куртки Николя и прижалась к нему еще сильнее.
Туман дремал в низинках парка на влажных кленовых листьях, примерзшие все еще зеленые былинки склонялись под тяжестью заиндевевшей росы. Воздух пах октябрьской влагой и их любовью. Им хотелось стоять так бесконечно, но время поджимало. Пришлось нехотя отстраниться друг от друга и продолжить свой путь к студии.
– Николя, все хорошо, только вот вопрос: что я скажу родителям?..
– Родители позволили тебе работать таксисткой в Париже, но при этом все еще переживают, если ты не являешься ночевать?
– Конечно!
– И я их понимаю, – Николя опять рассмеялся и счастливо чмокнул ее в краешек губ. – Не переживай, я доведу тебя до дома и все им объясню. Вот заодно и будет возможность с ними познакомиться.
– Ты хочешь познакомиться с моими родителями?!
– А что тебя удивляет? Конечно, хочу. Я скажу им, что люблю тебя, и у них больше нет повода волноваться, когда ты со мной.
– Николя, ты смельчак. Если бы мне предстояло познакомиться с твоими родителями, я умерла бы от волнения.
– Перестань меня пугать, а то я уже почти передумал. Это так страшно, да? Не понимаю, что может быть страшного в моей маме. Да она влюбится в тебя с первого взгляда, как и я. Не отвертишься от воскресных обедов в кругу моей семьи и пирожков, которые она начнет регулярно печь специально для тебя. М-м-м, ты не представляешь, какие вкусные пирожки печет моя мама!
– Я уверена в том, что у твоей мамы все получается лучше всех, раз уж ты такой замечательный вышел.
– Я польщен.
– А это не лесть, – она показала ему язык, и Николя опять принялся ее целовать.
Где-то на примыкающей аллее послышались приглушенные голоса. Элен вздрогнула от неожиданности и крепко сжала руку Николя.
– Ты чего пугаешься? – тихонько рассмеялся он.
– Кто там может быть?
– Кто угодно. Это же общественный парк, а не кладовая в доме твоих родителей. Оказывается, ранним утром ты пугливая.
– Ну тебя. Это я от неожиданности... – смутилась Элен.
– Да я не против. Пугайся. Мне же нравится быть твоим защитником. Неужели, когда я рядом, тебе тоже страшно?
– Конечно, нет!
Они весело захихикали, когда стало понятно, что Элен испугалась целующейся парочки. Стало не смешно, когда они узнали Жозе и Бенедикт. По всей видимости, им в тот момент было наплевать на весь свет, как было бы наплевать самим Элен и Николя, вздумай они целоваться.
– Что будем делать? – шепнула Элен.
– А что мы можем сделать? Пойдем своей дорогой.
– Но как же...
– Элен, это их дело. Разберутся сами.
– Мне кажется, они сильно запутались.
– Ты собираешься сейчас их распутать?
– Ну, как же... Конечно, нет!
– Тогда какой смысл в том, что мы сейчас их окликнем?
– А как смотреть в глаза Джоанне и Кристиану, зная о том, что эта парочка их обманывает?
– Солнышко, эта проблема должна стоять перед Жозе и Бене, а не перед тобой.
– Предлагаешь молчать?
– Посмотрим. Возможно, я и поговорю с Жозе, но не сейчас. Сейчас ему не до меня, а нам с тобой нужно забрать кассету.
– Ты прав, Николя. В конце концов, это не наше дело. А если у них начнутся проблемы, мы просто будем рядом для...
– ... для поддержки штанов, – кивнул Николя и поцеловал ее в челку. – Пойдем отсюда. Только Элен... Хочу попросить тебя: не надо бегать целоваться с Этьеном ранним утром в парк. Просто скажи мне, если что, ладно?
– Ну ты даешь! – она тихонько прыснула. – С чего мне целоваться здесь с Этьеном?
– Я сказал на всякий случай. Мало ли...
– Вот глупый!
Они пошли по аллейке, взявшись за руки.


– Мне так хотелось бы жить с вами, девочки! – Элен блажено потянулась. Она лежала на кровати Джоанны поверх одеяла, а сама Джоанна вместе с Кати готовились к приему гостей.
– Ну-ка, лентяйка, поднимайся. С тебя сэндвичи с паштетом, – Джоанна погрозила ей пальцем.
– Ну имей же ты сострадание! – возмутилась Кати. Она уже минут пятнадцать стояла у окна с вазой и пыталась художественно расправить в ней цветы. – Ты-то выспалась, а Элен вчера допоздна работала.
– Вот еще придумала – приходить к нам спать! Быстренько поднимайся, – Джоанна на бегу пощекотала Элен пятку в пестром носочке, та от неожиданности брыкнулась и сбила с ночного столика фото Жозе.
– Ай! – Элен вскочила и полезла под кровать за рамочкой.
– Сорок кило убытка! – Джоанна покачала головой. – Уронила моего Жозе. Это не к добру. Теперь мы точно поссоримся.
– Скорее поссоримся мы, – послышался голос из-под кровати. – Это же я его стукнула.
– С чего это вам ссориться?
– А вам? Апчхи! Ой! - кровать стукнулась о стену.
– Мы найдем повод, не волнуйся.
– Ты сильно ударилась? – Кати отвлеклась от цветов и присела на корточки, чтобы помочь Элен выбраться.
– Нет, все в порядке.
В дверь позвонили, и Джоанна пошла открывать. На пороге стояла Бенедикт с большой коробкой в руках.
– Привет, Бене! Что это у тебя?
– Как – что? Торт, конечно. Вы же поручили мне его забрать. Привет, девочки.
– Джоанна, ты хвасталась своими организаторскими способностями, а сама даже не помнишь, что кому поручила? – покачала головой Кати.
– Кати! – Джоанна сделала страшные глаза. – У тебя в духовке догорает курица!
– Мамочки! – Кати бросилась в кухню.
– Я не слышу запаха гари, – заметила Бенедикт.
– Должна же я была прервать поток замечаний в свой адрес! – Джоанна рассмеялась и взяла коробку с тортом. – Давай-ка посмотрим, что с ним.
Они с Бенедикт тоже вошли в кухню, где Кати возмущенно засовывала все еще полусырую курицу обратно в духовку. Коробку водрузили на стол, торжественно сдернули ленту и все втроем удивленно уставились не торт. На нем красовалась надпись "Селена и ребята", а внизу расположились гитара, один красненький барабанчик и синтезатор.
– Опаньки... – только и смогла сказать Кати. – А где бас?
– Хм... – Джоанна подарила ей долгий увесистый взгляд. – Это единственное несоответствие, которое ты нашла? Бене, ты снимала крышку с коробки, когда забирала торт из кондитерской?
– Нет... – Бенедикт виновато потупилась.
– Молодец! Получаешь звездочку на тетрадку за сообразительность. А ты, Кати, еще критиковала мои организаторские способности!
– И что теперь делать? Давайте как-нибудь исправим украшение.
– Как ты его исправишь? – Кати с досадой бросила на табурет полотенце. – Через полчаса придут ребята, а у нас нет ни крема, ни пищевых красителей... Мы собирались сделать им сюрприз, отпраздновать рождение группы...
– Так, без паники! – Джоанна взяла полотенце, скрутила его и решительно дернула. – Расправим мозги. Кати, свари крем. Любой! Бене, ты натри свеклу, и поищи какао. Где-то оно у нас было, помнится. А я займусь ювелирной работой: буду вытирать лишние буковки в имени и чертить набросок.
– Набросок чего? – не поняла Кати.
– Набросок нового имени, бас-гитары и недостающих барабанов. А Элен... Где, кстати, Элен?
– В комнате была, – пожала плечами Кати.
– А бездельница Элен будет делать сэндвичи с паштетом!
С этими словами Джоанна помчалась в комнату, но через три секунды вернулась в кухню и поманила девочек пальцем. Элен лежала поперек кровати Джоанны на животе, левой рукой прижимая к животу рамку с фотографией Жозе. Правая рука безвольно свисала вниз, ноги торчали в разные стороны. Элен мирно и сладко спала.
– Разбудим? – предложила Бенедикт.
– С ума сошла? – погрозила ей пальцем Джоанна. – Девочка работала пол ночи. Бросай свеклу, я сама натру. Займись сэндвичами. Кати, ты все еще не варишь крем?! И не гремите посудой. Ужас! Все нужно проконтролировать...


Ребята появились в срок, поэтому возня с тортом прошла по сокращенной программе. Получилось, нет ли, но в самые неудачные места решено было воткнуть фейерверки. Девочки взволнованно забегали, ребята зазвенели принесенными бутылками вина, кухонный стол под тихие поругивания и вздохи коряво поплыл в комнату, разбуженная Элен смотрела на всех одним прищуренным глазом и не могла понять, куда она попала, а Николя радостно целовал ее в щеки и губы, чем еще больше затруднял процесс возвращения к действительности.
– Где у вас штопор?
– Ай, черт! Этот стол шатается!
– Подложи под ножку блокнот, недотепа!
– Вот штопор. Ой, прости, Жозе, я наступила на твою руку.
– А-а-а! Это моя рука, техасская лошадь!
– Ай'м сорри, Кри-Кри!
– Бене, не бери этот бокал, он надколот. Упс... Уже разбит... Этьен, принеси, пожалуйста, совок.
– Что за ерунда?! У меня стекло в носке!
– Жозе, уйди отсюда со своими носками, здесь бокал разбился.
– Лучше бы помог мне стекло вынуть!
– Джоанна тебе поможет.
– Отстань, мне некогда. У него длинные ноги, вывернет, рассмотрит.
– Николя, ты прекратишь ее целовать? Открывай бутылки.
– Кати, садись вот здесь, рядом со мной. Кристиан, отдай этот стул, я его для Кати поставил.
– А мой сломан.
– Ничего не сломано. Нужно его с обеих сторон пришлепнуть. Вот так.
– А-а-а! Ты пришлепнула к стулу мой палец!
– И почему ты везде разбрасываешь свои конечности?!
– Тише, тише! – Николя поднял бокал. – Итак, ребята, поздравляю нас с записью первой песни и с фактически официальным созданием полноценной группы. Теперь у нас есть и вокалистка, и название, которое родилось само собой. Мы записались в профессиональной студии, это тоже большой плюс. Нам осталось только найти продюсера. Думаю, это тоже у нас получится, потому что мы – отличная команда. За нас!
– За нас! – радостно подхватили остальные, комнату залили звон бокалов и веселый смех.
– Девочки, а почему вы решили отпраздновать здесь, у вас? Вам же трудно было все это приготовить, – заметил Этьен.
– Нам было не трудно, – покачала головой Кати. – Просто у нас с Джоанной мы еще не собирались все вместе. А если заскучаем, можем в любое время пойти куда-нибудь потанцевать.
– Сомневаюсь, что мы заскучаем, – со смехом возразила Элен, – но потанцевать можно сходить в любом случае.
– Знаю я вас, – проворчал Кристиан. – Танцевать-танцевать, а когда дело до танцев – все по парам разбредетесь.
– А ты не разбредешься, что ли? – удивился Этьен. – Первым выскочишь за ручку с Бене.
– Я же не рыжий! У меня тоже есть личная жизнь.
– Девочки, вы обещали какой-то сюрприз, – прервал его ворчание Николя. – Нам не терпится!
– Сюрприз – на сладкое, – растерялась Бенедикт.
– Обожаю начинать ужин со сладкого, – рассмеялся Жозе. – Тащите, а то у нас терпение лопнет.
– У тебя его не было, нечему лопаться, – покачала головой Джоанна.
– Джоанна, пойдем принесем, – Элен потащила ее в кухню за руку.
– Ай! Оторвешь!
– Ты почему без настроения? Ничего не случилось? Все ведь было в порядке до прихода ребят.
– Элен, все хорошо. Бери зажигалку для фейерверков.
– Ой! А что это с тортом? Он какой-то странный.
– Вот глазастик! Все с ним хорошо. Сейчас фейерверки зажжем – и важен будет только первый мимолетный взгляд на общий вид.
– Ну ты замутила!
– Спросонок не понимаешь сложные фразы? – Джоанна захихикала.
– Ага, – тем не менее, согласилась Элен и зевнула. – Держи зажигалку.
– Сама держи. Будешь поджигать, чтобы меньше рисунок рассматривала. Эй, выключайте свет! – крикнула она людям в комнате.
Элен быстро защелкала зажигалкой. Запенились веселыми огоньками фейерверки. Джоанна торжественно внесла торт в комнату. Ребята радостно загалдели, зааплодировали.
– Вау! Да тут еще и что-то написано! – поспешил заметить Жозе. – "Элен и ребята"! Девочки, какие же вы умницы! Обо всем позаботились. Здесь даже синтезатор есть.
– И всего одна гитара, – присмотрелся Этьен.
– Ничего подобного! – покачала головой Кати. – Бас – за ней, сзади. Видишь – вон там коричневый бочок выглядывает?
– А, ну да, точно выглядывает, – рассмеялся Этьен и прижал девушку к себе.
– А что это за красненькое пятнышко вокруг одинокого барабанчика? – почесал затылок Кристиан.
– Это установка, – замялась Бенедикт. – Просто свекла немного потекла.
– А почему первая буква в моем имени такая кривенькая? – поинтересовалась Элен.
– Крышкой задели, когда снимали. Тебя же не было, чтобы придержать, – Джоанна утащила торт к себе. – Хватит рассматривать, давайте его резать. Подайте мне нож.
– А как же курица? – расстроено принюхался Кристиан.
– Хотели начинать со сладкого – вот и начнете!
– Так, девчонки, – Николя отнял у Джоанны торт и переставил его на подоконник, – хватит вам уже суетиться. Присаживайтесь и слушайте. У нас для вас тоже есть сюрприз.
– Еще один?!
– Ага, и небось покруче нашего торта.
– Тише, девочки!
– Давайте сюрприз!
– Итак, мы с ребятами решили, что нам не помешает немного отдохнуть всем вместе. Мы решили поехать на уик-энд к морю. Конечно, там уже прохладно, но это ведь не важно. Мы уже зарезервировали четыре номера в отеле. Как вам наша идея?
– Ну вы даете!
– А-а-а-а! Ребята, я вас обожаю!
– Вот здорово!
– Там будет четыре номера? – задумчиво спросила Бенедикт.
– А сколько ты хотела? Восемь или два? – рассмеялся Кристиан.
– Нет-нет, я просто так спросила.
Элен и Николя многозначительно переглянулись.

Джоанна и Элен испуганно вбежали в салон красоты, где работала Кати. Навтречу им вышла девушка-администратор.
– Добрый день, – сказала она с улыбкой. – Вы хотите воспользоваться нашими услугами? Были ли вы предварительно записаны?
– Нет, у нас устная договоренность, – ответила Элен, выискивая взглядом Кати, – с вашим... мммм... специалистом по маникюру.
– С Дайон? Вы знаете, устная договоренность...
– Простите, мадмуазель, – Джоанна изобразила на лице убийственную улыбку, – мы договаривались с Кати, и нам просто необходимо попасть именно к ней, иначе мой босс меня уволит. Видите ли, он терпеть не может, когда моими руками занимается кто-либо, кроме Кати, и сразу это замечает. А Элен – вообще жена моего босса. Сами понимаете, если что будет не так, он отберет у нее кредитку, и тогда все пропало. Где можно найти Кати?
Девушка растерянно указала рукой куда-то за угол, и девушки помчались в этом направлении.
– Ты что такое ей намолола про босса?! – зашипела Элен.
– Да какая разница? Мне некогда было заморачиваться более правдоподобными фантазиями. Она удовлетворилась и этим.
– Мне не показалось, что она удовлетворилась.
– Ой, ну перестань, а? Что она теперь сделает? Она уже о нас забыла.
– Угу, тебя забудешь. Вон Кати, пойдем к ней.
Кати сидела за своим столиком и переставляла по нему баночки с лаком. Вид у нее был, мягко говоря, не самый жизнерадостный.
– Кати, что случилось? – девочки подбежали к ней и уселись перед столиком. Она посмотрела на них, огромные глаза были наполнены страданием.
– С чего вы взяли?
– Как это? – опешила Элен. – Ты вышла на моего диспетчера, связалась со мной, попросила немедленно приехать. По пути я захватила Джоанну, как ты и просила. А теперь ты говоришь, что ничего не случилось?
– Ладно... Этьен меня не любит.
– С чего ты взяла?! Ты хотя бы видела, как он смотрит на тебя? Он вообще никого, кроме тебя, вокруг не замечает.
– Замечает. Я видела его с другой девушкой. Он стоял с ней на улице и разговаривал, а когда мимо пронесся велосипедист – так заботливо за локоть отвел ее в сторону...
– Разве это о чем-то говорит? Не паникуй, Кати, – Элен погладила ее по руке. – Мало ли, почему он с ней там стоял.
– По-моему, все предельно ясно. Ну вот почему у меня все в жизни так получается? Я встретила парня... Такого замечательного... Едва мы с ним сблизились и я влюбилась до беспамятства, как он уже променял меня на другую, – ее глаза заблестели от слез.
– Кати, если он и правда изменяет тебе, я убью его! – вступила Джоанна. – Нет! Мы с тобой вместе выцарапаем ему глаза! Знаю, что Элен к нам не присоединится и начнет сейчас говорить о том, что мы ошибаемся, и выцарапывание глаз – не выход.
– Ты отлично изучила весь мой репертуар, – Элен покачала головой. – Тем не менее, Кати, не нужно рубить с плеча. Давай я попрошу Николя узнать у Этьена, что это была за девушка.
– Николя ни за что не выдаст Этьена.
– Но он может вразумить его. В конце концов, если он и правда влюбился в другую, что мы можем поделать?
– Но Кати – наша подруга! Она – часть нашей команды! – возмутилась Джоанна. – Какое он имеет право предавать ее ради какой-то никому не известной красотки? Она красивая, Кати?
– Красивая... Такая изящная, милая, с короткой стрижкой...
– Подумаешь – стрижка! – Джоанна всплеснула руками. – Стрижка – это ерунда. А что касается изящества, то ты кого угодно за пояс заткнешь. Посмотри только на себя! Ты же красавица. Скажи, Элен!
– Да, я согласна.
– Вот! Даже Элен согласна!
– Почему это – даже?
– Потому что ты вечно со мной споришь.
– Вот еще!
– Опять споришь.
– Так что же мне делать, девочки? Признаться Этьену в том, что я видела его с другой, или понаблюдать за ним?
– Послушай, Кати, Элен права, – признала Джоанна. – Давай положимся в этом вопросе на Николя. Элен поговорит с ним, он поговорит с Этьеном... Не нужно рубить с плеча.
– Тебя ли я слышу? – захихикала Элен. – Это не твои слова.
– Ладно, я их у тебя сплагиатила. Не суть. Ты поговоришь с Николя или нет?
– Да, я ведь пообещала. Мы сегодня ужинаем в кафе все вместе. Надеюсь, к тому времени уже станет что-нибудь известно. А вы без меня ничего не предпринимайте. Слышишь, Кати? Все будет хорошо, обещаю.
К столику подошла та самая администратор, с которой Элен и Джоанна общались при входе в салон.
– Простите, но у нас собралась очередь. Раз вы передумали делать маникюр, не могли бы вы освободить мастера?
– Как это – передумали?! – Джоанна привстала от возмущения. – Мы выбираем, какими цветочками расписать наши ногти: маками или незабудками! Мадмуазель жена босса выбрала клевер. Попрошу вас нашего мастера не отвлекать. Давай руку, Элен. Будем сражать Николя. Да, так нужно для дела.
Она дернула руку Элен, разложила ее на столе и придержала запястье.
– И не вздумай вырваться, не то еще и педикюр тебе сделаем в наказание.


Друзья собрались в кафе на ужин. Не хватало только Этьена и Кати. Все взволнованно переглядывались.
– Я правда не знаю, где может быть Этьен, – покачал головой Николя. – Он ничего не говорил мне. Мне все время казалось, что он влюблен в Кати до беспамятства, а на самом деле мало ли что может получиться...
– Они знакомы так недавно, – согласился Жозе. – Вполне возможно, он решил, что их с Кати ничего не связывает.
– Только ты мог так решить, – толкнула его в бок Джоанна. – Безответственный.
– Я-то тут причем?
– Для тебя все слишком просто в вопросах любви. Это меня настораживает.
– Так, вы двое, брейк, – Николя махнул между ними рукой. – Вам не кажется, что у нас есть проблема посерьезнее?
– Кажется, – тут же согласилась с ним Джоанна. – Нам нужно сохранить пару Этьен-Кати.
– Эй! Ты как-то не так сформулировала... – покачала головой Элен. – Я бы сказала, что нам стоит помочь нашим друзьям разобраться в их чувствах и отношениях и в случае необходимости поддержать их морально.
– Во-первых, ты опять со мной споришь, а во-вторых, ты такую заумную фразу сейчас выдала, что Кри-Кри вон ничегошеньки не понял.
– Так, техасская дылда, тебя постоянно слишком много, – Кристиан от возмущения пролил себе на колени ярко-зеленый сок.
– Меньше пыла, Кристиан, – скривилась Бенедикт и принялась вытирать салфеткой его колено.
– Это я-то дылда? Постеснялся бы, кузнечик! И не жди, что я сейчас начну тереть тебя салфеткой по штанам. Не заслужил. Что это за дрянь ты пьешь, кстати? Пил бы колу, как все нормальные люди – пятна бы не осталось. Колой даже смолу с дверцы машины оттереть можно.
– А давайте обольем его колой, продезинфицируем, – скучающим голосом предложил Жозе. – И он отмоется, и ждать Этьена с Кати станет интереснее.
– Замолчи, лохматый! Отвлекитесь все от меня. Что за манера – постоянно меня задевать? – кипятился Кристиан. – Бене, перестань тереть мне ногу. Отпусти. Я пойду намочу брюки водой.
– Лучше вылей на колено еще и красный сок. Цвет поинтереснее получится, – посоветовал Николя.
– Вы сговорились?! – глаза Кристиана метали молнии.
– Мы разряжаем обстановку.
Ворча и размахивая руками, Кристиан встал из-за стола и пошел в мужскую комнату.
– Что за дурацкая реакция на мою персону? – фыркнула Джоанна. – Кого еще я раздражаю? Признавайтесь, буду собой работать.
– Остынь. Мы все тебя любим, и Кристиан – в том числе, – улыбнулась Бенедикт и чмокнула Джоанну в щеку. Остальные оживленно последовали ее примеру, толкаясь и подшучивая.
Как раз в этот момент всеобщего единения в кафе появился Этьен. Он остановился перед столиком и с улыбкой наблюдал за возней своих друзей.
– Ну, кто крайний? Хотелось бы очередь занять.
– А, Этьен! – Джоанна помахала ему рукой. – Ребята пытаются меня заверить, что я не такая уж плохая и все меня любят, в отличие от маленького говнюка Кри-Кри.
– Надеюсь, победил в этой схватке Жозе?
– А я, кстати, не знаю. Жозе, немедленно покажи, как ты меня любишь.
– И откуда ты взялся в самый неподходящий момент, пропажа? – ухмыльнулся Жозе. – Сейчас огребешь по полной. А пока мне придется отдуваться.
Он приложился к губам Джоанны, Бенедикт нервно поерзала на стуле, а Этьен удивленно посмотрел на ребят.
– Разве я пропадал? Совсем немного опоздал. Выбирал подарок для Кати.
– Ну-ка, присядь, – серьезно сказал Николя и постучал пальцем по стулу рядом с собой. Этьен завозился, и только теперь все заметили в его руках большой сверток из кремовой бумаги с сердечками. – Вот, сюда клади. Ты, Этьен, вообще догадываешься, что у тебя в отношениях с Кати появились трудности?
– Трудности? С чего бы? Еще вчера все было в порядке, да и утром я с ней разговаривал...
– И ты даже не предполагаешь, что такое могло произойти?
– Да ничего не могло произойти! Говори сразу, в чем дело.
– Что за девушка с короткой стрижкой у тебя появилась? Кати видела тебя с ней на улице.
– Девушка с короткой стрижкой? О чем ты?.. – Этьен потер лоб. – Нет у меня никакой... Упс... С короткой стрижкой, говоришь? На улице? Сегодня утром Клер приезжала в Париж по своим делам, передавала мне документы из дому. Клер – это моя сестра вообще-то.
– Клер?! Так что ж ты...
– Что я? Откуда я знал, что тут какая–то драма уже разыгралась на этой почве? Где Кати?
– Мы не знаем... – развела руками Элен.
– Может быть, нужно бежать и искать ее? – Джоанна вскочила, но Жозе потянул ее вниз за край юбки.
– И куда ты побежишь? Сиди и жди. Договорились встретиться здесь – значит сюда она и придет.
– А если она дома?!
– Ну и пусть будет дома.
– Но надо ей срочно сказать о том, что...
– Что мне надо срочно сказать? – перед ними выросла Кати. Выражение ее лица было серьезным, в глубине глаз светилась обида, губы подрагивали от волнения. А ее волосы... Ее густые длинные темные волосы были коротко острижены, и на затылке встопорщились несколько волосков, как на спинке ёжика.
– Опа-па... – выдохнул Николя. Остальные молча смотрели на подругу.
– Кати! – Этьен вскочил и схватил ее за руки, она не вырвалась, но отвела взгляд. – Кати, твои волосы!
– Пустяки. Тебе разве не нравится моя прическа?
– Нравится, конечно... Но... Это как-то неожиданно.
– Я решила, что тебе нравятся девушки с короткой стрижкой. Нет? Красота требует жертв.
– Мне... Мне не нравятся девушки. Мне нравишься только ты – с любой стрижкой. Девушка, с которой ты меня видела утром – моя сестра Клер. Я тебя с ней познакомлю.
– Сарафанное радио сработало? – Кати с упреком посмотрела на подруг.
– Но мы должны были выяснить... – смутилась Элен.
– И видишь, ничего плохого не случилось, – отозвалась Джоанна. – Для того, чтобы выяснить, что это была сестра Этьена, нужно было как минимум его спросить об этом.
– Я и не знал, что ты так ревнива, – Этьен поцеловал Кати в краешек губ.
– Я не ревнива, но дом подожгу, – она все еще оставалась серьезной.
– Еще бы! – согласился он. – Такими-то глазами! Они полны огня.
– Эй, влюбленные, вы здесь не одни! – напомнил Жозе.
– Да замолчи ты, – попросила Бенедикт. – Дай им возможность полюбезничать.
– Ой, совсем забыл! – Этьен хлопнул себя по лбу. – У меня же для тебя подарок!
Он протянул Кати свой увесистый сверток. Она сняла оберточную бумагу и вынула маленький портфельчик на длинном ремне.
– Что это?
– А ты открой – узнаешь.
– Ой! Это же... Это саквояжик для косметики! Он так пригодится для моей работы! Спасибо, ты такой милый! – она радостно чмокнула Этьена в щеку.
– И это все?! – скривилась Джоанна и получила локтем в бок от Элен.
– Конечно, нет, – Этьен притянул Кати к себе, и губы их слились в долгом поцелуе.
В этот момент из уборной появился Криститан. Его брюки были мокрыми, но зеленоватые разводы все еще не отмылись окончательно.
– Вижу, что я что-то пропустил, – заключил он при виде целующихся влюбленных.
– Ты так мог пол жизни пропустить, – не преминула прокомментировать Джоанна.
– Изолируйте меня от этой высокой неуравновешенной американской наездницы!
– Ух ты! – рассмеялся Этьен, разглядывая Кристиана. – Не хотелось бы тебя смущать, малыш, но там, откуда ты только что пришел, был сильный встречный ветер.
Под хохот друзей Кристиан уселся на свой стул рядом с Бенедикт и попытался отвернуться, но задел стакан с вишневым соком, который бодро выплеснулся на его мокрые брюки.


– Кристиан, нам выходить из дома через полчаса, а твои вещи все еще разбросаны по всей комнате, – покачал головой Этьен, облокотившись о косяк.
– Предлагаешь мне помощь? – Кристиан вылез из-под кровати. На нем были надеты только трусы и очки для подводного плавания, сдвинутые на затылок.
– Не предлагаю. Потом ты меня обвинишь в том, что я забыл что-нибудь ценное. Например, вот этот вертолетик или банку с гелем для волос.
– Это не вертолетик, а пропеллер. Его очень весело запускать на пляже.
– Конечно, весело. Когда тебе восемь лет, а твой папа самый высокий и прикольно подпрыгивает, чтобы поймать это летающее чудо.
– Тебе повезло больше. Мой папа не был самым высоким.
– Странно... Я думал, что в детстве все папы кажутся самыми высокими, а мамы – самыми красивыми.
– Это кажется тем, у кого и правда папы высокие. А мама моя и правда самая красивая.
– Что ж, ценю твою искренность.
– Этьен, не заговаривай ему зубы, пусть собирается.
В комнату вошел Николя. Он подошел к чемодану Кристиана и попытался запихнуть в него скопом половину вещей со своей кровати.
– Эй! Ты сейчас помнешь мне тут все!
– Мы из-за тебя опоздаем на поезд.
– А когда Элен за нами заедет?
– Элен за нами не заедет, за ней заедем мы. Забыл, что она едет с нами?
– Ах, да... Привык, что она у нас таксистка.
– Дурацкая привычка. Что это еще такое?
Николя поднял с пола картонный прямоугольник, выпавший из книги Кристиана, которую он пытался впихнуть в чемодан вместе с вещами. Кристиан обратил внимание на упавший предмет слишком поздно и заметался, чтобы вырвать его из руки Николя, уже без всякого смысла. Прямоугольничек оказался фотографией. Фотографией Джоанны.
– Упс... Прости... – Николя явно смутился.
– Да не за что просить прощения! – Кристиан вырвал из его пальцев фото и нервно забросил в открытый шкаф. – Лишний повод поиздеваться надо мной. Я даже не буду вам рассказывать историю о том, как этот предмет попал в мою книгу. Все равно начнете скалиться.
– Ни о чем мы не будем спрашивать, тем более – издеваться, – Николя незаметно делал Этьену знаки молчать. – Ты же видел, что я уронил фото случайно.
– Уж не думаете ли вы, что я нарочно сфотографировал Джоанну, чтобы таскать ее снимок в книге?! У меня даже фотоаппарата нет!
– Не кипятись, – попросил Этьен. – Мы ничего такого не подумали. Мы же знаем, что ты скорее съешь хвост дохлой мыши, чем лишний раз посмотришь на Джоанну. Наверняка эту книгу дал тебе почитать Жозе, а фото просто было в ней. Правда же?
– Не правда. Книгу дала мне Бенедикт. Разве ей запрещено носить в книге фото Джоанны?
– Не-е-ет, – послушно покачали головами ребята. – Никому не запрещено носить в книге фото Джоанны. Даже тебе. Чего ты завелся? Главное – вынь его из шкафа, а то оно выпадет оттуда в самый неподходящий момент, и ситуация станет еще более неудобной.
Кристиан демонстративно положил снимок обратно в книгу.
– Верну его Бене. Вдруг она его ищет.
– Наверняка ищет, – согласно закивали Николя и Этьен.
– Эй, вы! – в комнату вошел Жозе с рюкзаком на плечах. К рюкзаку были залихватски привязаны красные ласты. – Готовы уже?
– Мы-то готовы, а вот Кристиан все еще находится на какой-то подготовительной стадии.
– Вот те на! А я уже такси вызвал. Ну-ка, давай-ка поскорее собирайся. Девочки будут нас ждать. Жозе присел перед чемоданом Кристиана, чтобы помочь затолкать туда его барахло.
– Нет! – хором закричали Николя и Этьен.
– Ай! – Жозе отскочил. – Чего вы так орете? Вы долго репетировали вопить в одной тональности?
– Кристиану не нравится, когда мы прикасаемся к его вещам.
– Смотрите-ка, какие мы нежные!
В довершение всего в комнате возникла Джоанна в шортах, короткой майке, и джинсовой панаме.
– А ты что здесь делаешь? – удивился Этьен.
– Помогала Жозе собираться. Не рад меня видеть? – Джоанна демонстративно громко чмокнула его в щеку.
– Что ты, я всегда рад. Но сама понимаешь, с некоторых пор при виде тебя у меня возникает вопрос о Кати.
– Кати вместе с Элен ждет нас у Бенедикт. А в чем у вас тут загвоздка?
– Кристиан никак не может собрать свои вещи, – развел руками Жозе.
– Потому что вы мне постоянно мешаете! – возмутился парень.
– Действительно, нечего мешать. Сейчас я одним махом все соберу, – она ринулась с кучке пестрых тряпочек на кровати.
– Не трогай! – ребята все вчетвером выставили руки вперед, как бы желая спасти вещи Кристиана от Джоанны.
– Сейчас же! Командовать нужно было час назад.
Джоанна со скоростью солдата-дембеля ловкими и точными движениями за пять минут смела с кроватей все вещи и каким-то непостижимым образом уместила их в чемодан. Сверху в чемодане оказалась злополучная книга, из которой предательски торчал краешек фотографии. На счастье, ни Джоанна, ни Жозе не обратили на книгу никакого внимания.
– Все, застегивайте чемодан. Я жду вас внизу у такси, – распорядилась девушка и пошла к выходу. – Кри-Кри, советую тебе сесть на чемодан сверху, иначе они его и втроем не закроют.
– Вот язва! – Кристиан запустил ей вслед тапкой и попал в стену.
– Еще один подобный выпад в мою сторону – и я повяжу тебе на шею лассо, – сказала она, просунув голову в дверной проем, и показала ему язык.

Посадка в поезд обернулась для ребят веселой возней, парой раскрывшихся посреди вагона чемоданов, вылетевшей в открытое окно соломенной шляпой Элен и испуганным взглядом молоденькой девушки-проводника. Ее явно мучили сомнения по поводу того, сможет ли ее вагон доехать до места назначения в неразобраном виде.
– Жозе, зачем ты взял эти ласты? – недоумевал Этьен. – Давай я их выброшу следом за шляпой Элен. Ты надеешься поплавать? На улице холодно!
– Я буду плавать в бассейне.
– В ластах?!
– Какое тебе дело до того, в чем я буду плавать? Я вообще собирался взять с собой акваланг, но у меня его нет.
– На счастье.
– Вот ты хочешь сказать, Этьен, что моя шляпа была такой же ненужной, как ласты Жозе? – надула губы Элен.
– Что ты, солнышко, Этьен совсем не то хотел сказать. Он имел в виду, что ластам будет веселее в компании твоей шляпы, – рассмеялся Николя и притянул девушку к себе. – Не расстраивайся, найдем тебе на месте новую шляпу, не хуже прежней.
– Я с тобой ехать не буду и заберу свои ласты, – погрозил Жозе пальцем Этьену и, перекинув рюкзак через плечо, пошел в соседнее купе к Кристиану и Бенедикт, а через секунду просунул голову обратно: – Джоанна, душа моя, ты собираешься здесь торчать? Там наши места, рядом с таким же чокнутым, как и я, Кри-Кри. Он взял с собой маску для подводного плаванья.
– Не называй меня Кри-Кри! – послышался возмущенный голос из-за тонкой перегородки.
– Ребята, я пойду туда, – слегка виновато сказала Джоанна. Она пыталась найти повод остаться, но не находила. – Незачем нам набиваться в одном купе.
– Мы собираемся пить чай, – улыбнулась ей Кати. – Позовем тебя. А ребят отправим к соседям. Будет возможность пошушукаться.
– Вы в Париже не нашушукались? – ревниво покосился на нее Этьен и прижал к себе покрепче.
– Хорошенькая же у нас будет поездка, если вы нас постоянно будете за руки держать, – Кати притворно заморгала.
– А чем вы собирались заниматься, если на то пошло?!
– Я пошутила, дорогой, – Кати захихикала. – Я буду пить чай только с тобой.
Джоанна с легким вздохом ушла в соседнее купе. Там Жозе с Кристианом пытались вдвоем почистить один апельсин, а Бенедикт безучастно смотрела в окно. Джоанна села на свое место рядом с Жозе, достала из сумки плеер, натянула наушники и прислонилась затылком к перегородке. В последнее время она постоянно чувствовала дискомфорт в своих отношениях с Жозе, с Кристианом. Ее напрягала Бенедикт – эта ее молчаливость и равнодушие. Можно подумать, ей наплевать на все, что происходит. Разве со стороны не видны искры, которые нет-нет да пролетят между ней и Кристианом? Разве не всем они заметны? Быть того не может. Саму Джоанну от этих искр бросало в жар, скорее даже в кратер вулкана. Жозе вон весь на нервах, психует. Ревнует, что ли? Что-то не похоже... Он тоже стал другим. Ну что со всем этим делать? Признаться Жозе в том, что неравнодушна к Кристиану, и уйти из компании, чтобы не мозолить Жозе глаза? Она так привязалась к ребятам, что такой вариант казался ей убийственным. Продолжать молчать и мучиться от того, что Жозе уже только друг, а Кристиан на ее глазах держит в объятиях другую девушку? Как поступить? Она чувствовала, как из-под плотно зажмуренных век проступают слезы, и зажмуривалась еще сильнее.
– Ты чего? – Жозе снял с нее наушники и приложил к своему уху. – Что за песня? Откуда слезы?
– Хорошая песня, – Джоанна сердито вырвала наушники из его руки. – Взял и помешал.
– Хорошая песня?! Да у тебя кассета закончилась. Тишина у тебя в наушниках. Совсем сбрендила?
– Да, я сбрендила! – Джоанна вскочила. – И почему вы постоянно повторяете одно и то же – ты и Кри-Кри? Я и правда чокнутая? Бене, ты тоже так считаешь?
Бене отвела взгляд от окошка и удивленно на нее смотрела.
– Джоанна, ребята шутят. Это такая манера изъясняться...
– Дурацкая манера. Я так не изъясняюсь.
– Джоанна, я-то тут причем? – Кристиан вжался в спинку сидения.
– Что у вас тут случилось? – в дверном проеме появилась голова Николя.
– Все довольны, все смеются, – Джоанна вихрем пронеслась мимо него в коридор.
– Эй, ты куда?! – высунулся следом Жозе.
– Пойду покурю!
– А говорит, что не чокнутая, – Жозе покрутил пальцем у виска и сел на свое место.
– Ты не собираешься ее догнать? – удивилась появившаяся вслед за Николя Элен.
– Нет. Куда она денется из поезда на полном ходу?
– Странный ты какой-то. Твоя девушка ушла в таком настроении, а ты даже не пытаешься ее утешить.
– Утешу, когда она вернется. Все, нет меня.
Жозе перевернул кассету в плеере Джоанны и натянул наушники.
– Нервные все сегодня... – покачал головой Николя. – Пойдем, Элен.
– Сейчас я вернусь.
И Элен пошла в том направлении, в котором умчалась подруга. Джоанна стояла в тамбуре и водила пальцем по стеклу.
– А, это ты, Элен... – сказала она, не оборачиваясь. – Кроме тебя, никому в голову не пришло бы догонять меня.
– Ну, милая, перестань, – Элен обняла ее за плечи. – Уверена, что Жозе пошел бы следом, если бы мы все не напали на него.
– У него слишком много условий. "Если бы не то, кабы не это..."
– Ты хотела поговорить с ним наедине?
– Нет, – она покачала головой и прижалась к стеклу лбом. – Посмотри, как красиво.
– Джоанна, что с тобой происходит? Что-то не так между вами с Жозе?
– А все не так. Ты не подумай, я очень его люблю, он замечательный. Но стала ловить себя на мысли, что если бы Жозе был моим другом, мне было бы гораздо легче жить. Мне стыдно, но я ничего не могу поделать.
– То есть ты... не влюблена в него?
– Видимо, да.
– Почему тогда вы не поговорите, не обсудите это?
– Ты пойми, Элен, это многое изменит. Если я расстанусь с Жозе, ребята могут не захотеть видеть меня в команде, и...
– Ты что такое говоришь? Причем тут Жозе? Ты серьезно думаешь, что они воспринимают тебя только как девушку Жозе? Мы все здесь дружим, ты – одна из нас. Если вы с Жозе будете просто друзьями, ничего не изменится. К тому же дружба – это совсем не просто. И вообще существуют миллионы вещей, способных все изменить в жизни одним махом, нельзя их бояться. Все, что тебе нужно – просто поговорить с Жозе.
– Да, ты права. Обязательно поговорю. Но мне нужно... еще немного подумать. Вдруг я ошибусь...
– На тебя это не похоже. Обычно ты порешительнее.
– Сама себя не узнаю.
– А не завелся ли в твоем сердечке новый принц? – Элен с улыбкой потрепала Джоанну по мягким волосам, та смутилась.
– Новый? Нет, ну что ты...
– А что тут такого? Мы молоды, нам свойственно влюбляться, иногда даже неожиданно. Никакого криминала.
– А у меня никто не завелся. Не будем об этом, ладно? Пойдем лучше обратно, к ребятам. Они уж потеряли нас, наверное.


– Кристиан, убери, пожалуйста, свой чемодан. Ты зачем его посреди комнаты бросил? – Бенедикт выглянула из-за дверцы шкафа в их номере отеля.
– Я могу принять душ и привести себя в порядок? – Кристиан перед зеркалом старательно начесывал мокрый чубчик.
– Я уже восемь раз споткнулась. Ведь за пять секунд можно устранить эту проблему, не так ли?
– Я еще не до конца разложил вещи!
– Сто раз можно было это сделать.
– Но мне нужно было в душ! Я с дороги был непривлекательным.
– Кошмар! – Бенедикт пнула чемодан Кристиана босой ногой, ушиблась и запрыгала на одной ноге. – Ну кто там еще и курит? Выгляни на балкон, пожалуйста!
– Я прямо не знаю, что мне делать: лечить твою ногу или прогонять курильщика, – Кристиан пытался поймать Бенедикт за ушибленный палец, но она уворачивалась.
– Меня не трогай! Я, между прочим, тоже душ хочу принять!
Девушка опустила ногу и захлопнула за собой дверь ванной комнаты.
– Отлично, – проворчал Кристиан, направляясь к балкону. – Чуть что – сразу истерика. А мне прикажете постояльцев с балкона гонять? Что я ему скажу? "Бросай курить, парень"? Эй, стоять, драться будем!
Последние слова были адресованы стоявшей на соседнем балконе Джоанне. При его появлении девушка попыталась сначала съесть сигарету, а потом – спрятать ее себе в рукав. Кристиан успел перегнуться через разделявши их парапет и поймать ее за руку.
– Фу, брось сейчас же, а не то твои ноги укоротятся в два раза, а шея покроется чешуей! Курим, да?
– Тебе-то что? – Джоанна выбросила наконец сигарету с балкона вниз и приняла независимую позу – прислонилась спиной к парапету и откинула голову назад. С ее головы соскользнула кепка и брякнулась под ноги Кристиану. Он медленно наклонился, поднял ее и как в замедленных съемках отряхнул о свое колено.
– Получите, мисс. Вы тут кое-что уронили. А между прочим, кто-то клялся, что бросил курить.
Золотистые волосы Джоанны под кепкой чуть примялись. Кристиан легонько прикоснулся к ним пальцами, провел от виска к уху. Джоанна не шевелилась, вроде бы даже не дышала, смотрела в одну точку перед собой. Кристиан натянул на нее кепку козырьком назад, отстранился, тоже прислонился спиной к парапету – бок о бок с ней – и прикрыл глаза.
– Кто это клялся? – наконец произнесла Джоанна.
– Ну, как кто! Я, конечно! Я всегда клянусь в том, что не есть правдой.
– А-а-а... – монотонно протянула она.
– Слушай, ты какая-то странная. Не напрасно, видать, ты эту сигарету выбросила. Наверняка она была какая-нибудь экзотическая. К примеру, такая зелененькая, голландская...
– Слушай, ты, маленький стукач, отстань от меня, ладно?! – Джоанна повернула к нему сверкавшие яростью глаза. – Занимайся своей девушкой. Она уже соскучилась по тебе наверняка.
– Кто стукач?! Я стукач?! – Кристиан вытаращил и без того огромные глазищи. – Это кому я на тебя настучал?!
– Не на меня настучал, а по барабанам своим!
– А-а-а... – он удовлетворенно кивнул. – Так это называется "ударник", техасская твоя душа.
– Можно подумать, я не так сказала!
– Ну, будем считать, что так...
– Я хочу в море. Одолжишь ласты?
– Ласты?! Тебе?! Ты мне их растянешь! У тебя сорок восьмой размер ноги.
– Не жмоться, Золушка. Я хочу в море.
– Там холодно!
– Любые отговорки, лишь бы не поделиться ластами!
– Эй, постой... У меня же их нет! Их брал Жозе. Иди к нему и у него требуй. Совсем меня запутала!
– Тебя запутать ничего не стоит. Все, ты как хочешь, а я пошла купаться.
Джоанна решительно ломанулась с балкона в свой номер.
– Эй, постой! Куда?! Купайся хотя бы в бассейне!
Кристиан метнулся в коридор, чтобы догнать ее, по пути перепрыгнув через распахнутый чемодан.


– Что это сейчас было? – Жозе, которого потоком воздуха за спиной промчавшейся Джоанны развернуло на 180 градусов, уронил на пол пакет с круассанами.
– Подними ужин, дыркорукий! – Этьен показал ему кулак и на всякий случай покрепче прижал к себе две бутылки с соком.
Жозе наклонился над полом, но в этот момент из своего номера выскочил Кристиан, на бегу толкнул его в зад, и Жозе последовал за круассанами.
– Эй! Полоумный! Вернись и подними все с пола! – заорал Жозе вслед бегуну. – И меня в том числе! Что за ерунда? Куда они помчались?
– Ты не обращай внимания, – посоветовал ему Этьен. – Лучше поторопись со сбором ужина, потому что упавшим не считается только быстро поднятое, а не трижды уроненное и раздавленное локтем. Может, люди аппетит нагуливают.
– Я этому маленькому нагуляльщику наваляю сегодня! – Жозе показал кулак тому концу коридора, в котором исчез Кристиан. – Почему он должен его нагуливать с моей девушкой, если у него своя есть?
– Не жадничай. На двух стульях все равно не усидишь.
– Ты о чем? – Жозе едва не выронил поднятые круассаны.
– Сам знаешь, о чем. Тут глаза есть у всех, кроме Джоанны и Кристиана, возможно. Иди-ка сюда, – он поднял остатки круассанов с пола и затолкал Жозе в свой номер.
– Ты почему толкаешься? Боевиков насмотрелся? Я, между прочим, не в твоей весовой категории!
– Ой, вот только не надо этой суеты, – Этьен спокойно пожал плечами и принялся откупоривать бутылки с соком. – Сейчас все придут ужинать, сделай что-нибудь полезное.
– Я уже сделал полезное. Я принес круассаны.
– И рассыпал их по всему коридору.
– Не по своей вине! А что ты хотел мне сказать?
– Я уже все сказал, что хотел.
– Ты сказал: "Иди сюда"!
– Ну, и ты ведь пришел. Теперь помогай мне, расставляй стаканы.
– Этьен! – Жозе готов был стукнуться головой о стенку. – Что ты там говорил о двух стульях и глазах?!
– А, так тебе все-таки интересно? Ладно, объясняю: лично я в курсе твоих отношений с Бенедикт, думаю, что остальные тоже. Не хочешь внести ясность?
– Ну, я...
– Да не мне! Долго вы еще будете по углам прятаться? Поговори с Джоанной или с Кристианом. Ну, или прекращай шашни с Бенедикт. Это я тебе исключительно по-дружески советую. Наломаете дров – потом не разберетесь.
– А что, так заметно? – Жозе смущено поковырял ногтем спинку стула.
– Я бы даже сказал, что это очевидно. Лично я считаю, что это нехорошо, а ты поступай как знаешь. Я на твоем месте попытался бы деликатно разрулить эту ситуацию. Вы все в одной лодке, глядите – не потопите ее.
– Если бы я знал, что мне нужно...
– А ты подумай хорошенько. Ты же не можешь относиться к ним одинаково.
– Но Джоанна... она...
– А Бенедикт?
– А, ну да... – Жозе почесал затылок.
В номер вошли Кати, Элен и Николя в купальных халатах и резиновых шлепанцах.
– Напрасно вы не пошли с нами в бассейн! Мы так хорошо поплавали! – Кати обвила Этьена за шею прохладными руками.
– Должен же кто-то готовить ужин, – он притворился сердитым, но тут же рассмеялся и поцеловал девушку.
– А где остальные? – Николя стащил из пакета круассан. – Фу! Почему с песком?
– Николя, тебя мама не учила отряхивать круассаны перед употреблением? – Этьен отобрал у него рогалик, изящным жестом протер его бумажной салфеткой и опять вложил в руку Николя.
– С вами даже не поужинаешь без подвоха, – вздохнул он. – А где остальные?
– Бенедикт мы не видели, а Кристиан и Джоанна куда-то умчались. По логике вещей, на пляж.
– Прямо умчались? – Элен вытаращила глаза. – Это по какой такой логике?
– По моей собственной. Если вы не видели их в бассейне, а их невозможно не заметить, значит они на пляже. Причем они реально умчались.
– И перевернули меня! – напомнил о себе Жозе.
– Не признавайся, – Этьен прикрыл ему рот ладонью.
– Перевернули?! – Николя поперхнулся круассаном. – Пойду-ка я проверю, не потонули ли они ненароком.
– Фу, что ты говоришь! – испугалась Элен.
– Извини, солнышко, я пошутил, – Николя чмокнул ее в губы и вышел из номера.
– Мы поужинаем сегодня или нет?! – возмутился Жозе. Этьен молча протянул ему пакет с круассанами.


Николя нашел Кристиана на пляже. Он сидел на каменном парапете, обняв свои колени, и смотрел на волны. Пляж был пуст, только в ста метрах от Кристиана примостилась на скамейке какая-то парочка. Николя сел рядом и какое-то время они молчали.
– Ты чего-то хотел? – спросил наконец Кристиан.
– В общем, нет. Ты один? А где Джоанна?
Парень кивком указал на волнорез. Поначалу Николя и не заметил одинокую фигурку, стоявшую там. Она стояла на самом краю волнореза, раскинув руки, а ее волосы трепал ветер.
– Что она там делает? – не понял Николя.
– Стоит.
– Понял... – удовлетворенно кивнул Николя. – А ты не пробовал ее оттуда отозвать?
– По-твоему, я совсем безмозглый? Конечно, пробовал. Но она же без башни у нас. Сказала, чтобы я ушел и не мешал ей.
– И почему ты не ушел?
– А если грохнется?
– А если грохнется?
– Ну, прыгну следом.
– Все так серьезно?
– Знаешь... – Кристиан положил на колени подбородок. – Я ведь неудачник по жизни, еще с детского сада. Неуклюжий, маленький, весь такой смешной. Девочки ко мне гроздьями не липли, если быть кратким. И тут – Бенедикт. Я сам себе завидовал, поверить не мог в такое чудо. Да что там, я до сих пор в него не верю! Нико, у меня никогда не было такой девушки, как Бенедикт. И у меня никогда не будет такой девушки, как Джоанна...
– Какой?
– Вот такой, – Кристиан опять кивнул на волнорез. – Без башни и тормозов... И такой... настоящей. Ты заглядывал в ее глаза? Там же пламя! Ни у кого таких глаз нет. Веришь?
– Верю. Жаль, мне она своего пламени не показывает.
– Да ну!
– Думаешь, оно там для всех?
– И что мне делать?
– Ты сам себя запутываешь. Много думаешь. Хватай и тащи. Так, кажется, у них в Техасе поступают?
– Я не могу хватать ее. Она не такая, как все. С ней так нельзя... Нужна веревка!
– Ну ты и жук! – Николя от смеха чуть не упал с парапета.
– А если серьезно, что бы ты сделал на моем месте?
– Ну уж точно не остался бы с Бенедикт, если такие страсти в душе. Это некрасиво по отношению ко всем вам, четверым.
– Да... Слишком много людей замешано.
– Повторяю: ты много думаешь. Откуда у тебя столько совести?!
– Это не у меня, а у нее, – опять кивок в сторону волнореза. – Она ни за что не согласится на такой раздор в команде.
– Какой еще раздор? Назови другим словом: обмен.
– Обмен? О чем ты?! – Кристиан опешил.
– Пока ты рассматриваешь огонь в глазах Джоанны, лично я заметил, что Жозе не сводит глаз с Бенедикт.
– Вот мерзавец!
– Кто бы говорил!
– Ладно, ладно... Думаешь, у него это серьезно?
– Мне кажется, да.
– Он говорил тебе что-нибудь, что ли?
– Нет. Но я сам влюблен, мне его чувства понятны. Да и твои тоже. Поговорил бы ты с ним по душам. А с Джоанной не особо робей. Веревку я тебе не советую, но есть и другие методы.
– Так, ладно... Разговор с Жозе я отложу на потом, а пока уберу ее с волнореза. Может, ей там по кайфу стоять, но мне это уже порядком надоело.
Кристиан встал на ноги, отряхнул джинсы и направился к Джоанне. Она не шелохнулась, когда он приблизился. Она вся пропиталась морским ветром, криками чаек и лучами заходящего солнца. Кристиан подошел к ней со спины, коснулся щекой ее волос и осторожно взял сзади за локти. Она напряглась.
– Уйди. Я же просила тебя.
– Послушай, я ведь ушел. Может, хватит?
Ее локти с легкостью выскользнули из его пальцев.
– Джоанна!
Руки судорожно поймали ее за талию – грубо, жестко, крепко. Он совсем не так мечтал обнять ее. Но так хватают утопающего – нещадно, за волосы, чтобы не позволить опуститься на дно, чтобы заставить глотнуть воздух. Она не успела прыгнуть в холодную темную воду. Вряд ли она утонула бы, но ему меньше всего сейчас хотелось отпускать ее в мокрый холод осеннего моря, да еще и в одежде, да еще и в смятении.
– Ой, что ты делаешь, дурак? Мне больно!
– Ты зачем прыгала?
– От тебя.
– А теперь?
– А теперь ты держишь меня, как в тисках. Нравится? Приятно?
– Да.
– Не врешь?
– Не вру. Иди ко мне.
Кристиан развернул ее к себе лицом и ослабил хватку. Он все еще обнимал ее, но руки расслабились, с нежностью скользнули по ее спине вверх, к шее, где в мягкой ямочке жилкой часто билось ее к нему отношение. Нельзя обмануть, когда находишься так близко. Нельзя скрыть, когда все очевидно. Нельзя препятствовать, когда хочешь того же самого. Губы Джоанны разжались, встречая поцелуй Кристиана, ладонь невесомой лодочкой переместилась к его затылку. Легкий стон, или это последний выдох перед прикосновением? Морской ветер в волосах, брызги волн, разбивающихся о волнорез, крики беспокойных чаек.
– Люблю тебя... – прошептал Кристиан, на мгновение прерываясь.
– Сумасшедший... – с улыбкой вторила Джоанна.
– Все равно...
Они стояли на этой каменной косе, обдуваемые всеми ветрами, но им в ту минуту не могло помешать ничто на этом свете. Не стал мешать и Николя. Он встал со своего парапета, улыбнулся чему-то своему и медленно пошел с пляжа к отелю.



Элен, Джоанна и Кати вошли в кафе у "Альфредо". Каждая прижимала к груди увесистую стопку конспектов. Последней в дверь втиснулась Бенедикт с огромным мольбертом.
– А я тебе говорила, – назидательным тоном и не оборачиваясь произнесла Джоанна, – что мольберты с собой в кафе не таскают. Нельзя было дома его оставить?
– Джоанна, имей совесть! Я ведь не заходила домой! А Жозе будет ждать меня здесь.
– Как же, будет он ждать! Это мы их сейчас битый час ждать будем. Ни стыда, ни совести. А если бы ты даже чуток опоздала, ничего страшного не произошло бы, ты все равно с ним живешь.
– Но каждая минута общения с ним бесценна!
– Девочки, перестаньте эти бесполезные перепалки, – Элен закатила глаза. – Вот хороший столик, мы должны поместиться.
– Уж ты-то поместишься, – кивнула Кати, – но только если недельку посидишь на яблочной диете.
– Фу, вечно ты со своей диетой! – Элен скривилась, обиженно плюхнула свои конспекты на стол и села к Кати в полоборота. – Я не толстая!
– Но килограмчик можно было бы убрать. Вот отсюда, – Кати потыкала ее указательным пальцем под ребро, и Элен прыснула от щекотки.
– Девочки, расскажите лучше, как вы устроились в общежитии, – попросила Бенедикт.
– А как устроились? – прыснула Джоанна. – Вот Кати выбрала себе кровать у двери, чтобы незаметно сматываться по ночам к Этьену, Элен – у шкафа, чтобы в нем прятаться, если вдруг кто посягнет на ее честь среди ночи, а я – у окна, чтобы мой любимый Кри-Кри имел возможность быстро меня найти, пока Элен в шкафу, а Кати за дверью.
– Ты – не девушка, а сибирская язва! – Элен шутливо схватила ее за горло.
– Что мы будем пить? – Кати через плечо окинула взглядом витрину.
– Что-нибудь ядовитого цвета, - вздохнула Джоанна. – На ближайшие несколько лет учебы ничего другого нам не светит, придется привыкать. Хотя я рекомендую начинать с нескольких капель, чтобы организм привыкал постепенно.
В дверях появились ребята. Им хватило нескольких секунд, чтобы определить местоположение своих ненаглядных и приблизиться к их столику.
– Простите, девочки, мы опоздали, – виновато объявил Этьен.
– Мы заметили, можешь не напрягаться с объяснениями, – заверила его Кати. – Быстренько меня целуй, чтобы я поскорее забыла о твоем опоздании.
– Не в моих интересах отказываться!
– Между прочим, опоздали все. Остальные ждут отдельных приглашений? – Бенедикт пощелкала пальцами.
Жозе и Николя немедленно последовали примеру Этьена. Джоанна потянула на себя Кристиана за рубашку. Пуговицы затрещали, но удержались.
– Прекрати, безумная! Здесь же люди! И ты порвешь на мне всю одежду.
– Мой любимый Кри-Кри, советую тебе носить с собой запасную, потому что когда я тебя вижу, за себя поручиться не могу, – она ловким движением перебросила его через спинку стула и наградила крепким поцелуем в губы.
– Теперь рассказывайте, где вы были, – потребовала Элен, когда ребята наконец расселись и расставили по всему столу стаканчики с пестрыми напитками.
– Мы ждали Жозе. Этот бездельник отказался поступать в университет, потому что, видите ли, работа у него! – покачал головой Этьен. – Теперь жди его, неуча, с работы, как верная жена. Вот жил бы с нами в общежитии – мы бы быстро его к рукам прибрали.
– Чтобы этого не случилось, есть смысл отказаться поступать в университет, – Жозе прыснул в стакан и обрызгался зеленой жидкостью из него. Бенедикт намотала прядь длинных волос ему на нос.
– Ребята, а у нас для вас новость, – Джоанна радостно заерзала на стуле. – Мне звонил Джон и сказал, что завтра ждет вас у себя в студии, чтобы обсудить запись нескольких композиций для вашего первого альбома.
– А что это он тебе звонил?! – взвился пружинкой Кристиан. – Ты ему кто?!
– Ему – никто, зато я – ваш агент. Забыл?
– Если ты считаешь, что тебе как агенту позволено крутить шашни с инженерами звукозаписи, то мне с тобой разговаривать не о чем и ты можешь сейчас же идти и записывать с ним любые песни. Особенно те, которые он тебе напел по телефону.
– Ужас, сколько текста! – Джоанна расхохоталась, сжала уши Кристиана ладонями и с чувством расцеловала его в губы так, что вырваться он не смог. А потом и не захотел.
– Совсем с ума сошли. Целуются при людях! – скорчил гримасу Николя. – А я на днях услышал, что тот продюсер, с которым мы поначалу хотели работать, Томас Фава, оказался мошенником. Представляете, как нам повезло, что мы с ним не связались?
– Да, мы правильно сделали, когда прислушались к совету Джона и стали работать с Луи. Может быть, он не настолько известен, как Томас, но благодаря нам и он раскрутится, – важно закивал Этьен.
– Смотри-ка, ты заразился от Кри-Кри вирусом рокзвездности! – замахал на него руками Жозе.
– Не называй меня Кри-Кри! – возмутился наконец освободившийся от поцелуев Джоанны Кристиан. – Кстати, почему вы не говорите девочкам, что через месяц мы примем участие в концерте? Элен, Луи сказал, что ты будешь петь.
– Ой! – щеки Элен порозовели. – За месяц я не успею подготовиться!
– Я помогу тебе, – заверил ее Николя. – Мы будем заниматься каждый вечер.
– Знаем мы ваши занятия, – погрозила ему пальцем Кати. – С тобой она забудет, о чем петь нужно.
– Неправда! Я буду петь о любви, а значит – о Николя!
– Это аргумент!
– Вы представляете, один мой знакомый басист спросил, не нужен ли нам еще один музыкант в группе, – вспомнил Жозе. – Его Себастьеном зовут. Очень неплохой музыкант, кстати. Но зачем нам два басиста?
– А что это ты басистами разбрасываешься? – удивилась Джоанна. – Ты его приводи, мы его переучим на саксофониста, к примеру. Девушку ему найдем. Он симпатичный хотя бы?
– Не знаю... Себастьен как Себастьен. Я не по этой части, если ты забыла.
– Все ясно. Значит симпатичный.
– И у него есть девушка. Линда. Модель. Вот она как раз очень хороша! – Жозе прищелкнул языком и получил щелчок по носу от Бенедикт.
– Не нужны нам модели, – упрямо покачала головой Джоанна. – Мы ему найдем нормальную девушку. К примеру... К примеру вот, - она кивнула в сторону мольберта Бенедикт, - с факультета изящных искусств. У нас, на факультете социологии, три самые лучшие девушки уже заняты.
– Делишь шкуру неубитого медведя, Джоанна, – рассмеялся Николя. – А вообще Жозе, и правда приводи Себастьена. Даже если не будем вместе играть, хоть познакомимся.
– А сейчас давайте пойдем все вместе в гараж, – предложил Этьен. – Николя вчера такую музыку сочинил – закачаетесь!
Ребята сорвались со своих мест и веселой галдящей толпой пошли к выходу из кафе. Вот они уходят все дальше, за ними закрывается дверь... Интересно: что будет с ними потом? Какими они станут через двадцать лет? Закончат ли университет? Превратятся ли в настоящих рок-звезд? Будет ли Джоанна все так же влюблена в своего Кри-Кри? Отыщется ли для таинственного Себастьена подходящая девушка на факультете изящных искусств?.. Поживем – увидим. Судьба – она такая. Если что суждено – обязательно свершится, непременно сбудется.

* * *

Душный парижский полдень накрыл Джоанну с головой. Она сидела на скамейке в сквере и обмахивалась каким-то рекламным проспектом. Проспект пачкал руки типографской краской, но хоть немного перегонял воздух. Кристиан стоял в двух шагах от нее, совершенно не страдал от жары и успевал оценить прелести каждой проходящей мимо более или менее симпатичной женщины.
– Эй, приятель, ты не мог бы сесть на скамейку рядом со мной? ¬– ¬не выдержала Джоанна. – Сил нет смотреть на твои подпрыгивания.
– Я жду клиента, между прочим! – тут же взвился он. – Я не могу позволить себе праздно валяться на скамейке, как шкура застреленного крокодила.
– Ты вообще в глаза видел этого клиента? Кого ты ищешь?
– Мужчину средних лет с бакенбардами.
– Угу, а смотришь-то на женщин! – Джоанна устало покачала головой. – Толку от тебя нет никакого. Ты бы хоть сказал ему, что у тебя в руках будет журнал, флажок или седло от коровы.
– Почему седло?
– Чтобы тебя, умника, получше видно было.
– Ну давай я перезвоню ему, хотя это неудобно...
– Неудобно только седло на корову навьючивать, остальное можно пережить. Звони.
– Тебе лишь бы выставить меня идиотом!
– Да, это – главная цель моей жизни.
Кристиан обиженно вынул телефон из кармана, рассыпав при этом по дорожке немного дребезжавшей там мелочи, а Джоанна, твердо решив не принимать все близко к сердцу, постаралась расслабиться и посчитать прохожих до пятидесяти. На восьмом прохожем она сбилась. Восьмым прохожим оказалась женщина, не узнать которую Джоанна не могла.
– Элен! Элен, ты ли это?! – воскликнула она и вскочила со скамейки.
Уже совсем было пробежавшая мимо блондинка вздрогнула от неожиданности и обернулась. Невысокая, худенькая, в джинсах и легких кроссовках, она была похожа на девчонку, хотя ей было уже за тридцать. Благодаря этому Джоанна и узнала ее так сразу.
– Джоанна! Боже мой, Джоанна! – Элен просияла и бросилась к подруге. – Сколько же лет мы не виделись!
– Сто, – рассмеялась Джоанна. – Лет пятнадцать, кажется, но я еще пересчитаю на досуге. Откуда ты? Я думала, что ты в Австралии.
– А я думала, что ты в Техасе.
– Я в Париже уже семь лет. У меня здесь бизнес. А ты вернулась насовсем?
– Думаю, что да. Я приехала два года назад.
– Как же мы ни разу не встретились?!
– Но мы же считали, что находимся на разных континентах, – рассмеялась Элен.
– Ты живешь в родительском доме?
– Нет, живу отдельно, что ты. У меня небольшая квартира здесь недалеко.
– Так мы почти соседки. Я тоже живу недалеко.
– Ты видишься с ребятами?
– Ой, ты знаешь, раньше я виделась с Лали, но она – как ветер, не сидит на месте. Все время ищет приключений. То она во Франции, то за ее пределами. Активная дамочка. Жозе с Бенедикт открыли кафе, а Николя... Ну, ты, наверное, в курсе. Он все время занят работой и семьей, его трудно поймать для встречи.
– Да, я знаю об этом. И о Жозе с Бенедикт тоже в курсе, была несколько раз в их кафе. Странно, что они не сказали мне о том, что ты в Париже.
– Всего ведь не упомнишь. Ах, да! Вот еще кого тебе может быть интересно увидеть! – Джоанна подошла к вжавшемуся лбом в елку Кристиану и развернула его лицом к Элен. Он заулыбался и закивал, не убирая, тем не менее, от уха свой сотовый.
– Кристиан! Какой сюрприз! – всплеснула руками Элен.
– Ну, он страшно занят, пусть уже договорит, а потом ты сможешь его слегка потискать. Тебе-то он это позволит.
– Вы вместе? Какая прелесть!
– Вместе? С ним? – Джоанна рассмеялась. – Нет, я на такой экстрим больше ни за что не сподвигнусь. У нас с ним всего лишь общий бизнес – агентство недвижимости. Я уже выросла из того возраста, когда могла героически выдерживать все его выходки. Теперь наблюдаю за ними со стороны и каждый раз радуюсь, что это меня не касается. У меня, кстати, отличный парень – Тьерри. Спортсмен, красавец, балагур. Я вас обязательно познакомлю при случае. Послушай, давай оставим Кри-Кри здесь общаться с клиентом, а сами махнем в кафе. Здесь рядом – такая милая кофейня. Ты расскажешь мне о себе.
– Извини, я не успею посидеть сейчас в кофейне. У меня есть минут десять, а потом я должна забрать дочку из школы.
– Дочку? Так у тебя есть дочка! – Джоанна восторженно прижала Элен к себе. – И ты молчишь! Сколько ей лет? Как ее зовут? Похожа на тебя? Она родилась в Австралии?
– Да, у меня дочка Адриана. Ей двенадцать. Родилась в Австралии, похожа... Даже не знаю, на кого больше похожа. Наверное, больше на своего отца. Она играет на скрипке, очень этим увлечена. По сути, все остальное на данный момент мало ее интересует. Выиграла гранд на обучение в Англии. Это для нее огромная удача, а я боюсь отпускать. Маленькая еще. Мы ведь ни разу не расставались.
– Ой, я так и знала, что ты будешь чокнутой мамочкой.
– А я думала, что чокнутой мамочкой будешь ты.
– Я однозначно была бы чокнутой, если бы была мамочкой, но пока этого со мной не случилось. А кто же твой муж? Почему молчишь о нем?
– У меня нет мужа. И никогда не было.
– А отец Адрианы?
– Николя. Он не рассказывал тебе о ней?
– Упс... – Джоанна смутилась. – Не рассказывал. Странно... Ну, мы не так уж много общались.
– Ничего странного, – Элен грустно улыбнулась. – Мы с ним тоже не часто общаемся. И Адриана... Нет, он ее определенно любит, но... Он почему-то так и не смог до конца почувствовать себя ее отцом. Наверное, потому, что она родилась и жила слишком далеко от него.
– Вот ведь как... Даже Николя может удивить, оказывается. Казалось бы, знаешь человека столько лет, а получается...
– Нет, нет, Джоанна, ты неправильно поняла. Он... принимает участие в жизни Адрианы. Просто он все время занят, ты сама сказала.
– Это он для меня может быть занят.
– Прошу тебя: не делай никаких выводов. Я сама виновата в том, что у нас все так вышло. Если бы закрыла глаза на его поступок, возможно, мы до сих пор были бы вместе. У него жена, двое сыновей, любимая работа. Он должен распределять свое время пропорционально...
– Возможно. Так, Кристиан, ты еще с клиентом разговариваешь или уже в секс по телефону позвонил? Вылезай из елки, надоел ты мне там. Почему Элен должна созерцать твою спину? – Джоанна потрясла его за плечи.
– Он извиняется, – сказал Кристиан, наконец отключившись. – Не смог придти на встречу.
– Интересное кино. На каком языке слово "извините" проговаривается столько времени?
– А потом я отвечал на вопросы сервисной службы мобильного оператора.
– Ага... Ага! Вон оно как! Я бы на месте твоего мобильного оператора выписала тебе премию за покладистость. А будучи на своем месте, тоже тебе чего-нибудь выпишу, когда в контору вернемся.
– Не бухти, техасская дылда, – Кристиан повернулся наконец к Элен и просиял, как начищенная монета. – Здравствуй, Элен! Как давно я мечтал тебя увидеть!
Он обнял подругу юности, приподнял от земли и закружил по аллейке. Она радостно рассмеялась.
– А все из-за того, что некоторые слишком неразговорчивыми стали, – проворчала Джоанна. – Так бы давно уже разыскали тебя.
– Ты о ком? – не понял Кристиан.
– Не о тебе. Элен, жду тебя вечером у себя. Возражения не принимаются. Давай-ка обменяемся номерами телефонов. Я за тобой заеду. Пора уже покончить с периодом неведенья. Хочу тебя видеть – и точка.
– А меня? – подмигнул Кристиан.
– На тебя глаза бы мои не смотрели, но, так уж и быть, приходи и ты.


Элен задумчиво возилась на кухне, раскладывала покупки. Ее приятно взволновала встреча со старыми друзьями. Положа руку на сердце, ей их ужасно не хватало все эти годы. С тех пор, как она рассталась с ними, уехала из Парижа, в ее жизни закончилась целая эпоха – беззаботная и счастливая. Права Джоанна, сто раз права: Николя мог бы и сказать, что Джоанна в Париже. Но не сказал. Самой себе ведь можно признаться в том, что Николя нет никакого дела ни до самой Элен, ни до ее жизни, ни до ее окружения. Она давно смирилась с этим и не вмешивалась в его жизнь. Кто знает, возможно, в этом была ее ошибка. Может быть, не стоило когда-то так легко отказываться от любимого мужчины, но тринадцать лет назад она решила поступить именно так.
Ее надежды и мечты разлетелись вдребезги за одну минуту – когда она узнала об измене Николя. В памяти на долгие годы отложилась та слепящая минута. Она до сих пор явственно видела перед собой кирпичную стену, к которой стояла лицом. По красному шершавому боку кирпича прямо перед ее глазами полз маленький австралийский паучок и не догадывался, какой шторм бушевал в душе девушки, смотрящей на него. И стена, и паучок, и горячее солнце над головой, и едва уловимый запах белых цветов с клумбы, и приглушенный голос Николя. Такой любимый голос говорил такие страшные вещи...
"Уходи, – только и сказала она тогда. – Уходи, Николя..."
Он помолчал несколько секунд, и она услышала его удаляющиеся шаги. Она чувствовала, что он удаляется не просто от нее, стены и паучка. Она понимала, что он уходит из ее жизни. Он только что стоял рядом, от него исходило тепло, она могла повернуться, дотронуться до него, обнять и тут же простить, как поступала уже не один раз. Но она не обернулась, и спина, казалось, покрылась инеем от холода, который окутал ее после ухода Николя.
Элен до сих пор становилось холодно, когда она вспоминала тот момент. Она поежилась и уронила на пол лимон. Замерла, прислушалась. Из комнаты доносились звуки музыки. Адриана занималась – готовилась к концерту. Конечно же, упавший лимон не мог ей помешать.
Она подошла к двери в комнату, слегка приоткрыла ее, прислонилась щекой к стене. Она удивительно играла, ее девочка... Элен видела только ее мягкий профиль, прядь светлых волос, выбившуюся из косы, сосредоточенно прикушенную губку, полуприкрытые веки и смычок, уверенно касавшийся струн. Смычок как будто оживал в руках ее дочери, парил, едва касаясь струн, а мелодия наполняла воздух, как нечто осязаемое.
Николя не простил Элен за то, что не сказала ему сразу о ребенке. Вначале не простил, потом пережил и забыл. Решил оставить Элен саму разбираться с ее ребенком и с ее самоотверженным упрямством. А она узнала о беременности через две недели после его отъезда. Уже намного позже она узнала, что Николя из Австралии отправился на Лавайленд, где они когда-то отдыхали вдвоем. Тогда на острове отдыхали ребята, и через три недели они уговорили Николя вернуться с ними в Париж. Узнал он о рождении Адрианы, когда девочке уже исполнился месяц. И Элен не было никакого смысла доказывать ему, что она даже не собиралась от него ничего скрывать. Тем более, что тогда он уже намеревался жениться на Жан – девушке, с которой познакомился на острове.
– Мам! – видимо, Адриана уже несколько раз позвала ее, прежде чем Элен услышала ее голос. – Мам, ты что-то хотела?
– Нет, солнышко, я просто слушала.
– Я еще немного недовольна концовкой, придется вечером как следует позаниматься.
– А мне кажется, что кто-то к себе придирается.
– Нет, ты не понимаешь... Скоро концерт, мне хотелось бы достойно выступить.
– Я в тебе уверена.
– Я знаю, потому и не хочу тебя подвести.
– Ах ты маленькая лисичка, – Элен рассмеялась, сгребла дочь в охапку вместе со скрипкой, села на диван и усадила ее к себе на колени. – Ты же знаешь, я не поверю, что ты занимаешься музыкой ради меня. Послушай, меня пригласили в гости сегодня вечером. Не хочешь пойти со мной? Это мои университетские друзья, Джоанна и Кристиан, я тебе о них рассказывала.
– Как здорово! Где ты их встретила?
– Не поверишь, прямо в сквере на скамейке.
– Мам, это судьба!
– Так пойдешь со мной?
– Нет, извини, мне нужно заниматься. В другой раз. Послушай, ты же собиралась встретиться с папой, чтобы он подписал для меня бумаги на учебу в Лондоне.
– Конечно, я собираюсь. Я встречусь с ним... скажем, прямо завтра.
– Спасибо. А ты не могла бы... – девочка смутилась. – Не могла бы пригласить его на мой концерт?
– Адри, я не поняла... Что случилось? Почему бы тебе самой не позвонить и не пригласить его? Можешь даже предложить ему сходить с тобой в кафе или в парк, а заодно и сказать о концерте.
– В кафе или в парк он придет с мальчиками.
– Ну и что? Они – твои братья. И потом, чем они тебе помешают? Они же маленькие. Одному семь лет, воторому – пять.
– Все равно... – Адриана с огромным интересом рассматривала рукоятку смычка. – Не хочу приглашать его сама. Если он мне откажет, я не смогу на концерте ничего сыграть, а если откажет тебе, ты все равно что-нибудь от его имени придумаешь, чтобы я не расстраивалась.
– Подожди, когда это я что-то придумывала?
– Да всегда. В Австралии ты мне рассказывала, почему папа не может приехать к нам уже три года, теперь рассказываешь, как он занят на работе.
– Эй, дочь, посмотри мне в глаза. Ты сейчас сказки сочиняешь, да? Позвони отцу и пригласи его на концерт. Он с радостью придет, вот увидишь.
– Хорошо, я позвоню ему... Завтра. А сейчас я немного поиграю, ладно?
– Ладно, я пока приготовлю обед.
– Хорошо, мам. Слушай меня из кухни. Вдруг тебе что-нибудь не понравится.
– Обещаю сразу сказать.
Элен вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. За ее спиной зазвучала мелодия – красивая, как весна. Что в ней может не понравиться, если она звучит из-под смычка Адрианы? Ее Адри, ее дочери, ее вселенной...


Джоанна не была бы сама собой, если бы вечер обошелся без сюрпризов. Элен застала у нее в гостях не только обещанного Кристиана, но и Жозе с Бенедикт. Элен изредка виделась с этой парочкой и до встречи с Джоанной, тем не менее, компания из пяти старых друзей уже намного больше напоминала старую команду, и уже через двадцать минут после начала общения Элен переполнили самые приятные чувства и воспоминания.
Жозе и Бенедикт были давно женаты, открыли свое кафе и порядком подустали друг от друга. Эта мысль сквозила в каждом их взгляде друг на друга, тем не менее, они научились не думать об этом и общались скорее как старые прожженные партнеры, чем парочка влюбленных. Но этот факт совершенно не портил впечатления от общения с ними.
– ... и можете себе представить, этот чудак завел себе ньюфаундленда, – смеялась Бенедикт.
– Погоди-погоди, дорогая, не себе! Я его для нас завел! – не соглашался Жозе.
– Он завел для нас это чудовище, которое топает, как слон, лает, как раскат грома, и линяет по всему дому.
– Бо – добрейшей души пес!
– И эта ужасная кличка! Бо! Разве так называют ньюфаундлендов?
– Хочешь, чтобы я заставил тебя называть его тем именем, которое у него в паспорте?
– О, только не произноси вслух эту галиматью! Кристиан, ну почему ты все время вертишь эту вазочку? Сейчас она упадет. Поставь ее, пожалуйста, я нервная.
– Ой, Бенедикт, не обращай внимания, – Джоанна подперла ладонью голову и постукивала пальцами по щеке. – Я эти вазочки покупаю специально для Кри-Кри – по пять евро пучок.
– Вечно ты шутишь! – Бенедикт рассмеялась.
– Я не шучу. Только я их покупаю не для того, чтобы Кристиан их бил, а для того, чтобы бросаться ими в него, когда особенно выведет.
Кристиан сделал вид, что роняет вазочку, Джоанна совершенно спокойно забрала ее у него из рук и поставила на полку за своей спиной.
– На самом деле это старинный китайский фарфор, – пояснил Кристиан присутствующим. – Я стою дешевле, чем эта вазочка.
– Спасибо за познавательную лекцию, милый, – Джоанна со смехом потрепала его по щеке. – Элен, почему ты не пришла к нам с дочкой? Мне так не терпится с ней познакомиться! Это ж надо – дочь Элен и Николя, а я не то что никогда ее не видела, но даже впервые услышала о ней сегодня. Жозе, ты-то почему молчал?
– Откуда я знал, что ты не в курсе?
– Ты оштрафован, иди мыть посуду.
– Почему я опять?!
– Вместе с Кристианом. Он оштрафован за... Ну, я потом придумаю.
– Так бы и сказали, что хотите пошептаться, – проворчал Кристиан, вставая.
– Никто не собирается шептаться. Иди уже занимайся делом.
– Джоанна, как вдруг получилось, что вы с Кристианом стали работать вместе? – все еще подавляя смех, спросила Элен, когда ребята, ворча, покинули комнату.
– Да фиг знает, если честно. Это же Кристиан, я на него обречена. Приехала в Париж, увиделась с ним, так чего-то поболтали разок-другой, промелькнула идея о создании бизнеса, слово за слово – загорелась идеей. А так как обсуждала это дело с ним, то и создали его вместе. Может, оно и к лучшему. Он надежный. На всякий случай я знаю, где у него кнопка, на которую нажать, чтобы он катапультировался.
– Элен, а что же случилось с тобой? Почему так долго не возвращалась из Австралии? И почему допустила, чтобы Николя оставил тебя одну с ребенком? Вроде бы, он не такой уж безответственный, чтобы так легкомысленно поступить.
– В этом я виновата сама. Какое-то время после нашего разрыва я молчала, не говорила ему ничего о ребенке. Испугалась, смалодушничала, не могла решиться. Вроде бы такая гордая была вся из себя, когда выгнала его за измену, а тут вдруг – здрасьте пожалуйста, я жду ребенка, забирай меня обратно... А потом было уже поздно. Он любил Жан и не собирался с ней расставаться ради меня.
– Да, Жан он увел у Жозе, между прочим, – кивнула Джоанна. – Жозе познакомился с ней на острове, с ума от нее сходил, трепал нервы Бене, как обычно. Потом уже в Париже ее встретил, опять все по новой началось. И тут вдруг они с Николя прониклись друг к другу самыми теплыми чувствами. Так что Нико спас Бенедикт, но пожертвовал тобой.
– Ты так говоришь, как будто он женился на Жан только ради того, чтобы спасти Бенедикт, – грустно усмехнулась Элен. – У него замечательная семья – такая, о которой он всегда мечтал. И он любит Жан, она чудесная.
– Никто не спорит. Но ты – пострадавшая сторона.
– Я себя пострадавшей не считаю. У меня есть Адриана. Лучшего подарка на прощание Николя просто не мог мне сделать.
– Ты... до сих пор любишь его, да?
– Джоанна, ну зачем ты задаешь такие вопросы? – испугалась Бенедикт.
– Все в порядке, Бене, – Элен отвернулась от подруг и принялась изучать подлокотник дивана. – Нет, я уже не люблю его.
– Но ты осталась одна. Не поверю, что за тобой не ухаживали достойные мужчины. Ты же лучшая из нас, тебе должно было повезти в жизни больше всех.
– Да ничем я не лучше вас! Но кто тебе сказал, что мне не повезло? Да, я посвятила свою жизнь ребенку и не считаю, что какой-либо мужчина, даже самый достойный, заслуживает большего, чем Адриана.
– А зачем ты их на соседние чашки весов кладешь?
– Джоанна, ну прекрати, пожалуйста, – Бенедикт прикрыла ей рот ладонью.
– Элен, а ты работаешь?
– Да, но больше на дому. Пишу статьи для одного женского журнала. Когда приехала в Париж, Николя нашел мне эту работу, за что ему огромное спасибо.
– Да, Николя – известный и талантливый журналист, мы все им очень гордимся, – кивнула Джоанна и обняла подругу. – Ну, прости меня. Сама знаешь, я особой сдержанностью никогда не отличалась. В основном достается Кри-Кри, а сегодня на тебя насела. Я же люблю тебя, Элен.
– Я тебя тоже, – Элен уткнулась лицом в плечо подруги.
– Девчонки, ну так же не должно было случиться! – Бенедикт пересела к ним и внесла в их объятия свою лепту. – Как мы могли расстаться так надолго?
– Больше не расстанемся, – твердо пообещала Джоанна. – Элен, ты слышишь? Мы – опять банда. Нас только зацепи – мы такого накуролесим!
– Даже не сомневаюсь в этом.
Подруги громко расхохотались. В комнату вбежали мокрые по пояс Жозе и Кристиан.
– Смотри-ка, Кри-Кри, они выгнали нас в кухню, а сами веселятся и хохочут. Есть в жизни справедливость?
– Не называй меня Кри-Кри!
– Идите скорее к нам, мы вас тоже обнимем, наши мокрые собратья! – девушки протянули руки к ребятам. – Мы как раз говорили о том, что мы – банда. Вы с нами?
– Спрашиваешь! – воскликнул Жозе и толкнул Кристиана на подруг.


Элен шла по душному полутемному коридору редакции, в которой работал Николя. Она мечтала, чтобы коридор был еще длиннее, а шаги еще медленнее. Но идти медленнее было уже невозможно. Она остановилась перед дверью его кабинета, приложила к ней ладонь, оставалось только толкнуть и войти, но не хватало решительности. С одной стороны, ей хотелось увидеть Николя, услышать его спокойный, приглушенный голос, увидеть добрую лучистую улыбку, но с другой стороны, ни одна из их последних встреч не заканчивалась ничем, кроме тошнотворного чувства досады и слез в подушку по ночам. И потом... Николя не улыбался ей вот уже тринадцать долгих лет...
Она вздохнула, робко постучала и все-таки толкнула дверь ладонью. Николя сидел в своем маленькой кабинете один, за столом, заваленном папками, бумагами и разнообразным канцелярским мусором. Обе руки погружены в растрепанные волосы, взгляд устремлен в монитор. Творческий процесс... Он посмотрел на Элен затуманенными глазами, несколько раз моргнул, пытаясь вернуться в этот мир, молча указал ей на стул, приглашая садиться. Она послушно сняла со стула папки, засохший маленький кактус и огрызок яблока, переложила на пол и села.
– Привет, – сделала попытку улыбнуться.
– Привет, – наконец он вынул пальцы из волос, потрепал их, помотал головой и прикрыл ноутбук. – Совсем забыл, что ты должна придти. Чаю?
– Нет, спасибо. Я не хотела отвлекать тебя, но время поджимает, а мне нужно, чтобы ты подписал...
– Да-да, давай, что там у тебя.
Он встал, прошелся по кабинету от окна к двери, потом обратно. Явно мыслями он был все еще далеко. На его стене – дипломы в пыльных застекленных рамах, на шкафчике неровными рядами выстроились позолоченные награды за журналистские и литературные заслуги, а на столе – фотография его семьи. Он, Жан, мальчики... Все счастливы, смеются... Элен видит улыбку Николя только на этом снимке. Интересно: улыбается ли он Адриане во время их прогулок?..
– Вот... – Элен протянула ему прозрачную папку. – Адриана собирается учиться в Англии, нужно твое разрешение.
– Ага... – Николя взял папку, вынул бумаги, для вида два раза перевернул, порылся в груде бумаг на столе, извлек оттуда золотой "паркер" и поставил подпись. – Всё? Больше нет бумаг?
– Нет, это всё.
Элен встала, собрала документы и собралась уходить.
– Постой... – Николя вдруг опомнился. – Как дела у Адрианы? Всё хорошо?
– Да. Она сейчас много занимается, готовится к концерту. Кстати... Николя, она собирается пригласить тебя.
– Да? Когда? – его рука инстинктивно потянулась к ежедневнику, но Элен мягко прижала ее к столу.
– Я прошу тебя, Николя... Никогда так ни о чем не просила... Что бы там у тебя ни было назначено на этот день, отмени. Если ты не придешь, для нее это будет ударом. Как бы ты к ней ни относился, ты – ее отец, она любит тебя и очень дорожит твоим мнением. Больше, чем тебе хотелось бы.
– Элен, ну что ты такое придумываешь? – он наконец вернулся в этот мир и скорчил гримасу. – Для меня это тоже очень важно, поверь. Ты же не хочешь сказать, что я совершенно не уделяю ей внимания? Я звоню ей, мы ходим гулять, мальчишки о ней спрашивают. Ну что я могу поделать со своей дурацкой работой? Она у меня почти все время съедает. Хорошо, я обещаю придти на этот концерт, чего бы мне это ни стоило, а потом заберу ее и отведу... ну, не знаю... в развлекательный центр.
– Николя, я тебя открою секрет: ей развлекательный центр уже давно не интересен. Ее интересует только музыка.
– Так не бывает. Кроме музыки, в мире есть еще много интересного.
– Вот и расскажи ей об этом. Мне-то ты зачем рассказываешь?
– Извини... Ладно, центр отменяется. Я подумаю, куда с ней сходить, но обязательно схожу. С Жан посоветуюсь.
– Как дела у Жан? Как мальчики?
– У них все хорошо, спасибо. Доминик увлекся футболом, а Артур не слезает в самоката. А вот Жан всем этим пытается управлять. Да еще и меня, поганку, терпит. Видишь, как со мной нелегко. Тебе пяти минут с лихвой хватило.
– Да уж... Ладно, не буду отвлекать тебя. Спасибо, что помог и поддержал. И не говори Адриане о том, что я предупредила тебя о концерте.
– Что ты! Я буду нем, как рыба, – он прижал ладонь к губам. – Рад был тебя видеть. Пока!
– Пока.
Элен вышла из кабинета и на мгновение прикрыла глаза. Хорошо, что закончилась эта пытка. Ей требовалось так много сил для того, чтобы спокойно разговаривать с Николя... Так много сил и так много эмоций – эмоций, которые нельзя показать. Теперь ей предстоит пережить несколько бессонных ночей и несколько дней воспоминаний. А подлая память наверняка сохранила каждое слово, каждый жест, каждый ничего не значащий затуманенный взгляд. Но все это не важно, совершенно не важно. Главное то, что она выполнила все то, зачем шла. И подписи на месте, и на концерт он придет. Никуда теперь уж не денется, придет. Лишь бы Адриана порадовалась, а сама она потерпит, ничего страшного. Тринадцать лет учится терпеть.

Николя уютно расположился на диване под клетчатым пледом и старательно отдыхал с газетой в руках. Ничего, что сверху на нем плясали два развеселых проказника, они ему нисколько не мешали.
– О, какое у вас тут веселье! – рассмеялась Жан, входя в гостиную. – Мальчишки, дайте папе отдохнуть хотя бы немного. Бегите в кухню, я вымыла фрукты, пожуйте. Артур, и подтяни штанишки.
Мальчики с веселым визгом умчались в кухню, а Жан присела на край дивана.
– Теперь ты желаешь тут поскакать? – Николя приподнял одну бровь, не отводя взгляда от статьи.
– Да, – Жан просунула голову под газету.
– А не принесешь ли мне грушу?
– А пятки тебе не почесать? – Жан коварно пощекотала его под ребрами, Николя расхохотался, уронил газету и прижал к себе жену.
– Ну все, все, я больше не читаю! Говори теперь, чего ты хочешь.
– А давай сходим погулять. Мы так давно не гуляли все вместе! Ну это же веселее, чем читать газету.
– И мне придется вылезти из-под пледика?
– К сожалению. Хотя, если тебе так уж сильно захочется, можешь в него завернуться. Я даже с этим смирюсь, лишь бы пройтись с тобой по аллейкам парка.
– Ты повиснешь на моем локте и будешь без конца тереться щекой о мое плечо? И рядом будут шастать двое мальчишек, один из которых будет на самокате, а второй – с мячом? Один будет приставать с дурацкими вопросами, а второй – с просьбами погонять с ним в футбол?
– Именно так.
– Тогда я согласен и даже в плед заворачиваться не стану. Дай мне три с половиной минуты на сборы. Ой... – он спустил ноги с дивана и тут же хлопнул себя по лбу.
– Что случилось?
– Жан, я совсем забыл! Послезавтра у Адрианы концерт, она пригласила меня. Я пообещал ей сюрприз и так его и не придумал.
– Бессовестный. Теперь ты хочешь, чтобы я придумала его за тебя?
– Ага.
– Ну, миленький, есть вещи...
– Только не начинай меня прорабатывать, лучше помоги.
– Но не я же ее папа, я не знаю, что она любит.
– Она любит музыку и больше, кажется, ничего. Со слов Элен.
– Вот именно. Со слов Элен. Сам бы у нее спросил. Она уже взрослая девочка, к ней нужен не такой подход, как к маленьким сыновьям. Для начала не тащи с собой на концерт мальчишек. Им все равно, а ей будет приятно просто провести вечер с тобой вдвоем.
– Серьезно?
– Более чем.
– А ты откуда знаешь?
– Я же девочка.
– Да, действительно. Я как-то об этом не подумал. Спасибо, – Николя легко поцеловал жену в губы. – Так, всё, пора идти в парк. Доминик, Артур, хорош трескать дыню. Я отсюда слышу ваше чавканье. И не забудьте этот ваш ужасный самокат, кое-кто обещал поучить меня кататься.


После обеда пошел дождь. Это было максимально не кстати. Элен пришлось поймать такси и выйти из него прямо в лужу. В концертный зал она попала с мокрыми по щиколотку ногами и в забрызганном проезжающими машинами плаще.
– Мам, все в порядке. Ты не опоздала.
Адриана сидела за кулисами на маленькой табуретке – прямая, как струнка, со смычком в правой руке и скрипкой в левой. Тонкие пальчики перебирали невидимые струны, губы что-то беззвучно повторяли.
– Расслабься, солнышко. Все будет хорошо, – попыталась успокоить ее Элен.
– Думаю, что будет. Надеюсь.
Девочка посмотрела на мать серьезными голубыми глазами, увидела ее волнение и тут же улыбнулась.
– Я тебя не подведу.
– Я в тебя верю.
Она выглянула в зал, на два сантиметра отодвинув занавес. На сцене заливалась флейта.
– Где твои друзья? Они пришли?
– Да. Вон там, в четвертом ряду справа. Видишь? Вот Джоанна, Кристиан, Бенедикт, Жозе...
– Хотят посмотреть на меня?
– Хотят послушать твое выступление.
– Да брось! Это всего лишь повод. Думаю, тебе тоже было бы интересно увидеть их детей.
– У них нет детей.
– Видишь, как тебе повезло, – Адриана напряженно хихикнула. – А больше всех повезло папе.
– Доченька, не волнуйся, он обязательно придет. Он ведь пообещал тебе.
– Я знаю. Просто концерт уже начался. Вдруг его не впустят... Может быть, позвонить ему? Как думаешь?
– Даже если его не впустили, он слушает концерт за дверью.
– Ты не могла бы встретить его? Сказать, что он пришел ко мне. Хотя нет... Не нужно! Тогда ты сама пропустишь мое выступление. Иди в зал, пожалуйста. Я справлюсь сама, правда.
– Ладно, солнышко. Только пообещай мне не волноваться.
– Не буду. Все в порядке.
Элен поспешила в зал, а Адриана опять прильнула к щелочке и наблюдала за тем, как мама усаживается в зале рядом со своими друзьями. Одно место рядом с ними по-прежнему оставалось пустым. Оно пустовало и когда Адриана вышла на сцену. Девочка привычным жестом подняла скрипку, прижалась подбородком к ее прохладному бочку. Смычок нежно коснулся струн. Музыка... При первых же звуках ее сердце замирало, а потом начинало отбивать удары синхронно мелодии. Зал затих, единственный луч света был направлен на девочку, стоявшую на сцене. Она волновалась, как никогда. Никто, кроме нее, не мог заметить ненужного напряжения в пальцах, невозможности слиться с мелодией. И вот – второй лучик света, тоненький, мимолетный. Чуть приоткрылась дверь в зал, и в нее проскользнул знакомый силуэт. Он не стал пробираться к своему месту, остановился у стенки при входе. Их глаза встретились. "Папа", – беззвучно произнесли губы маленькой скрипачки. И ярче стал луч, и расслабилась рука, и Адриана стала единым целым со своей скрипкой. Все – как надо. Теперь все получится. Она загадала...


– Точно, теперь уж точно! – глаза Адрианы сияли, как два солнышка. Она пританцовывала в фойе концертного зала, не в силах сдерживать свою радость. – Я еду учиться в Лондон!
Элен, Николя и их друзья стояли рядом с ней, а какие-то знакомые, малознакомые и незнакомые люди подходили со всех сторон, поздравляли, хвалили, желали успехов.
– У меня просто голова кружится! Я знала, знала, что у меня все получилось. Я чувствовала!
– Предлагаю выпить по стакану лимонада за такое событие, – предложил Жозе. – Давайте сходим в кафе и посидим там все вместе.
– Конечно. Я до сих пор под впечатлением от концерта и от знакомства с Адрианой, – поддержала его Джоанна.
– Ребята, вы уж простите, но виновницу торжества мне придется у вас умыкнуть, – виновато сказал Николя. – Я обещал ей вечер вдвоем. Надеюсь, вы не будете против?
– Ну, если обещал, то как мы можем быть против? – покачала головой Бенедикт. – Придется потом еще раз собираться всем вместе. Наверное, когда будем провожать Адриану в Лондон.
– Спасибо! Я с удовольствием пойду с вами в следующий раз, – пообещала Адриана.
– Николя, ты ведь проведешь ее домой? – зачем-то спросила Элен.
– Конечно. Разве когда-нибудь было иначе?
Попрощавшись со всеми, отец и дочь вышли на улицу.
– Куда мы идем? – Адриана внимательно смотрела На николя, пытаясь угадать намерения по выражению его лица.
– Увидишь. Это сюрприз.
– Ладно... Я так боялась, что ты не придешь!
– Извини, пожалуйста. Я торопился как мог. Видишь, почти не опоздал.
– Ты не взял с собой Артура и Доминика.
– Да. Я решил, что нам с тобой будет приятно иногда погулять вдвоем.
– Я тоже так думаю! Но я давно их не видела. Как у них дела?
– Отлично. Передавали тебе привет.
– Спасибо. Пап... Ты знаешь, я так волнуюсь перед поездкой в Лондон... Мне очень хочется туда, но я буду скучать по вам с мамой.
– Ты привыкнешь. Ты уже взрослая и знаешь, чего хочешь. Это важно. Поэтому скучать ты будешь совсем не долго.
– Ты так думаешь?..
В кармане Николя зазвонил мобильный. Приложив его к уху, он пару минут односложно кому-то отвечал, наконец вернул телефон обратно в карман и виновато посмотрел на дочку.
– Адри, прости... Мне срочно нужно на работу. Вопрос жизни и смерти.
– Да? А как же... А как же наш вечер? – Адриана изо всех сил старалась не заплакать.
– Послушай... – Николя присел перед девочкой на корточки и виновато посмотрел ей в глаза. – Сегодня обстоятельства сложились против нас, но я обещаю провести вечер вдвоем с тобой в ближайшие дни. Может быть, даже завтра. Договорились?
– Договорились, – Адриана отвернулась, чтобы он не заметил, как предательски заблестели ее глаза.
– Ну, не грусти, котенок!
– Все в порядке. Я понимаю...
– Давай-ка позвоним твоей маме. Она заберет тебя и вы очень весело посидите в кафе с Жозе и компанией. Наверняка они все еще где-то поблизости. Как ты на это смотришь?
– Хорошо. Но ты торопишься. Я позвоню маме сама и подожду ее здесь.
– Я не могу оставить тебя посреди улицы.
– Почему ты переживаешь? Сам ведь сказал, что я уже взрослая. Мне двенадцать и я еду в Лондон одна. Или ты забыл?
– Я все помню, и тем не менее... – Николя зачем-то взял Адриану за руку. Она удивленно на него посмотрела, но промолчала. – Элен... Ты не можешь забрать Адриану прямо сейчас? Да... Мне нужно отлучиться. Да, это очень срочно. Работа... Мы рядом с Гранд Опера. Ждем тебя. Спасибо.
– Ну что? Она придет?
– Ты сомневалась? – Николя подмигнул ей, но выражение лица его было напряженным. Он явно переживал из-за того, что теряет время.
– Пап, ты иди. Мама будет здесь с минуты на минуту, мы же только что расстались. Я постою прямо здесь, под фонарем. Кто меня обидит? Кому я здесь нужна средь бела дня?
– Нет уж. Это не обсуждается. Но ты пока стой под фонарем, а я поймаю себе такси. Угораздило же меня не взять машину!
Адриана послушно прислонилась к холодному фонарному столбу, а Николя сосредоточился на проезжающих мимо такси. Он отошел к краю тротуара и буквально в ту же секунду услышал рев мотора, визг тормозов, хруст и пронзительный вскрик. В первое мгновение он боялся обернуться, но во второе ему пришлось это сделать. У фонарного столба валялся искореженный мотоцикл, над ним возвышался парень в мотоциклетном шлеме, сбитом набок, а рядом лежала его дочь – хрупкая, беззащитная, в испачканной белой кофточке и порванных джинсах. Длинные белокурые волосы рассыпались по грязному асфальту...
– Адри! – Николя тут же оказался рядом с дочерью, оттеснил плечом подбежавших людей. – Адри!
– Все в порядке. Я жива, – чуть слышно прошептала девочка, не открывая глаз. – Только не трогай руку. Болит...


Элен вышла в фойе больницы к ребятам часа через два после того, как Адриану туда доставили. Она была бледная, испуганная и вся как будто прозрачная. Николя встал к ней навстречу, она скользнула по нему отстраненным взглядом и перевела его на друзей.
– У Адри сломана правая рука. Других серьезных повреждений нет, но перелом очень сложный.
– Слава Богу! – выдохнул Николя.
– Я бы не стала так радоваться. Это правая рука.
– Но ее жизни ничего не угрожает!
– Да, да... Можешь зайти к ней, она уже в палате.
– Мало я врезал этому козлу! – вскочил со своего места Жозе. – Надо было ему мотоцикл на голову нахлобучить. Не научившись водить как следует, выезжает на улицы города!
– Ты ему и так урну нахлобучил. Остынь уже, – Бенедикт подергала мужа за рукав.
– Все, ребята, пора нам и честь знать, – Джоанна встала. – Мы зайдем проведать Адриану завтра. Сегодня ей нужно придти в себя и побыть с родителями.
Попрощавшись с друзьями, Элен и Николя вышли из фойе.
– Видишь, как все в жизни относительно, – не сдержалась Элен. – Сразу вдруг оказалось, что не так уж и обязательно ехать на работу. Да?
– Давай мне тоже урну на голову наденем. Или мотоцикл. Чего ты добиваешься?
– Не надо психовать.
– Она и моя дочь тоже. Ты считаешь, что мне нет до нее дела?
– Конечно, есть. Кто же спорит? Ты был там с ней, испугался, теперь счастлив, что ничего не угрожает ее жизни. Но ее жизнь гораздо сложнее, чем ты думаешь. Теперь мне нужно как-то настроить Адри на то, что она больше не сможет играть на скрипке.
– Что? – Николя остановился посреди коридора.
– Ее рука, если и восстановится, больше не позволит ей быть музыкантом. Сейчас это кажется мелочью в сравнении с тем, что могло быть, но потом все останется в прошлом, а будет только эта проблема.
– Элен... – Николя неожиданно взял ее за руку. – Я виноват. Я так виноват...
– Перестань. Это несчастный случай. Ты же не оставил ее, не сбежал на свою работу, не дождавшись меня. Так получилось.
– Но не должно было! Она была рядом со мной, но не в безопасности. Понимаешь? Я не смог ее защитить.
– Может быть, это потому, что у тебя нет с ней внутренней связи? Ты знаешь, что она твоя дочь, любишь ее, заботишься, но ты ее не чувствуешь. Это не упрек. Констатация факта.
– Я понял... Ладно. В какой она палате?
– В этой, – Элен открыла перед ним дверь. – Солнышко, папа к тебе пришел.
– Папа!
Адриана лежала в большой кровати такая маленькая и беззащитная, что при виде нее сжималось сердце. В больничной рубашке, бледная, с хаотично разбросанными наклейками пластыря на лице. Николя присел перед ней на корточки и приложил к щеке ладошку ее здоровой руки.
– Ну как ты, малыш?
– Видишь, у меня гипс... – она приподняла вторую руку с безвольно повисшими из кокона гипса посиневшими пальчиками.
– Ничего, ничего. Я приведу мальчишек проведать тебя, и мы с ними нарисуем тебе на гипсе много интересного. Потом будет жалко его выбрасывать.
– Как я смогу держать смычок?
– Сможешь. Когда рука перестанет болеть, займемся твоим смычком.
– Я не поеду в Лондон! – ее глаза заблестели от слез.
– Поедешь. Немного позже, но поедешь. Я еще не на один твой концерт схожу. Пригласишь меня на свое выступление в каком-нибудь знаменитом концертном зале? Я подарю тебе самый роскошный букет цветов и когда поднимусь на сцену, все будут мне завидовать, потому что такая Адри есть только у меня.
– Ты сильно не задавайся, у меня она тоже есть, – улыбнулась Элен.
– Тебе я сам завидую.
– Это что-то новенькое!
– Не веришь? Посмотри – я весь зеленый от зависти.
Адриана рассмеялась. Она переводила взгляд с матери на отца, и в глазах ее появились искорки радости. Это был один из единичных моментов ее жизни, когда родители были рядом с ней вдвоем. Ей вдруг захотелось представить, что они – одна семья, и что сейчас мама с папой выйдут из палаты и пойдут вместе домой, а там будут сидеть за столом в кухне, пить чай и тихонько говорить о ней. Ей захотелось представить – и она представила. Ведь никто не мог запретить ей мечтать.


Кристиан стоял посреди кабинета с цветком в горшке в руках. Под ногами его валялись комья земли и несколько оторванных листочков, перед ним сновала сердитая Джоанна.
– Ну почему ты бестолковый-то такой? Почему я день за днем должна тебе твердить, чтобы ты собрался с разумом и прекратил косячить? Ну вот что ты стоишь с этим фикусом, как загипнотизированный? Так можно и до утра простоять. Почувствовал себя подставкой для цветов? Подставки в форме Кри–Кри нынче не в моде.
– Ну куда я его дену? Ты считаешь, раз тебя природа наградила ростом с каланчу и голосом, заглушающим пожарную сирену, так можно напропалую использовать это против меня?
– Горе мое! Как меня угораздило в тебя второй раз вляпаться? Дай сюда.
Джоанна потянула на себя вазон. Кристиан от неожиданности не отпустил его, и еще часть грунта благополучно высыпалась на пол.
В дверь постучали, и в офис вошла Элен. Вид у нее был весьма невеселый. Она огляделась по сторонам и попыталась выдавить улыбку.
– Привет! Я правильно вас нашла?
– А как искала? – не сдержался Кристиан.
– Ты стоишь с горшком – вот и стой, – Джоанна закатила глаза. – Зачем мне семья и дети, если у меня есть Кри-Кри, с которым хлопот в пять раз больше? Привет! – она подошла к Элен и чмокнула ее в щеку. – Извини, руки грязные. Кристиан опрокинул вазон.
– Кристиан опрокинул?! Ты сама меня на него толкнула!
– Не надо расписывать здесь мексиканские страсти. Элен подумает Бог знает что. Ты очень ненадежно стоял у окна, а мне нужно было открыть шкафчик с бумагами. Держи теперь это дело, пока Элен у нас. Присаживайся, моя хорошая. Хочешь кофе?
– Ой, нет, спасибо. Я на минутку, – Элен села в кресло для посетителей.
– Эй! Мне так и стоять, ты сказала?! – Кристиан возмущенно завращал глазами.
– Нет, отдай сюда, – Джоанна сделала еще одну попытку отобрать вазон, но Кристиан опять не отпустил его, и у нее в руке остался кусок горшка. Выругавшись одними губами явно не на французском языке, Джоанна бросила обломок на пол, обреченно махнула рукой и уселась в кресло напротив подруги. Кристиан обиженно поставил вазон на пол и ушел к своему столу, следя оттуда, тем не менее, за ходом разговора.
– Ребята, вы не можете помочь мне? – растерянно начала Элен. – Врачи сегодня собрали консилиум по поводу руки Адрианы. Из-за сложности перелома рука станет не вполне чувствительной и гибкой. В их клинике они больше ничем не могут ей помочь. Где узнать, возможно ли еще что-то сделать? Как восстановить функции правой руки двенадцатилетней девочке? У нее вся жизнь впереди... Как я скажу ребенку, что все ее мечты и планы полетели в тартарары?
– Все так плохо? – скис в одно мгновение Кристиан. – И правда, что же делать? А если сделать операцию?
– Операцию нужно сделать с умом, если это возможно, – покачала головой Джоанна. – Как-то найти бы специалиста, который этим занимается... Есть же, знаете ли, такие таланты на свете. Кудесники. Прямо не соображу, у кого спросить об этом... Ты с Нико разговаривала? Он ведь известный журналист, у него куча связей.
– Я позвонила ему из клиники, рассказала. Он сам ошарашен. Пока ничего не обсуждали, я сразу к вам приехала. Не знаю, кого еще просить о помощи. Я в отчаянии.
– Элен, хорош отчаиваться! – Кристиан подошел к ней, наклонился и обнял за плечи. – Нужно взять себя в руки и хорошенько пораскинуть мозгами.
– Я свяжусь со своими друзьями в Техасе. Возможно, они что-нибудь посоветуют. Должен же быть какой-то выход.
– Если руку невозможно вылечить, о каком выходе можно говорить? – Элен сжала руками виски. – Я не представляю, что делать. Не представляю!
– Разве врачи говорили о невозможности? Они всего лишь сказали, что сами бессильны что-либо сделать. Но Адриана лежит в рядовой парижской клинике, а есть ведь специализированные центры, уникальные технологии, гениальные врачи. Не паникуй. Мы все узнаем. А пока наслаждайся тем, что, кроме руки, у девочки все цело. Элен, все бывает в этой жизни, а ты ведь не одна на свете. У тебя есть друзья. Мы сделаем все невозможное и немыслимое, а ты пока займись ребенком. Ей нужна бодрая и позитивно настроенная мама.
– Спасибо, ребята. Не знаю, что бы я без вас делала.
– Без нас ничего делать не нужно, – Кристиан поцеловал ее в висок. – Иди к Адри и верь в лучшее.
– Я буду очень стараться.


Адриана сидела на больничной кровати, прижав коленки к подбородку, и смотрела в окно. Здоровая рука прикрывала загипсованную. Весь гипс пестрел рисунками, надписями, пожеланиями друзей, но девочке явно не было до этого никакого дела. Элен присела на краешек кровати рядом с дочкой и ласково поцеловала ее в макушку.
– Привет, солнышко. Как ты?
– Хорошо. Доктор сказал, завтра меня выпишут.
– Да. Я испеку яблочный пирог к твоему возвращению. Хочешь? Позовешь гостей.
– Не хочу гостей. Мне не весело.
– Почему?
– Потому что я не могу держать смычок.
– Какой еще смычок? Откуда ему взяться в больнице?
– Вот... – Адриана кивнула куда-то в сторону, и только сейчас Элен заметила на одеяле рядом с девочкой куклу. Это была кукла-девочка, кукла-красавица, одна из тех, которые с витрин привлекают внимание многочисленных прохожих. У нее были мягкие светлые волосы, сколотые на макушке заколкой с шелковым розовым бантом, розовое платье до щиколоток с широким белоснежным воротником искусной отделки, розовые шелковые туфельки с золотистыми пряжками, тончайшие белые чулочки. Это была самая настоящая крошечная девочка с розовыми щечками и каким-то до дрожи осмысленным взглядом. Но самое главное – в левой руке она держала маленькую отполированную до блеска скрипочку. Правая рука была пуста.
Элен взяла куклу, удивленно повертела ее в руках.
– Откуда она у тебя?
– Папа подарил.
– Папа?! Папа подарил тебе куклу?
– Ну да... Мам, ты чего? Ну, кукла. Не дрель же, в самом деле, ему мне дарить.
– Действительно... Не хватало нам дрели... Так что со смычком-то?
– Вот, – Адриана протянула матери маленький смычок от игрушечной скрипки. – Мои пальцы не могут его как следует держать. Понимаешь?
– Адри, они его удержат. Пальцы нужно разрабатывать, продолжать лечение и не сдаваться. И все у тебя получится.
– Папа мне то же самое сказал.
– Вы обсуждали это с папой?
– Да. Так же, как с тобой.
– Он давно был у тебя?
– Он и сейчас здесь. Пошел к автомату за горячим шоколадом.
Словно услышав ее слова, в палату вошел Николя с пластиковым стаканчиком в вытянутой руке.
– О, привет, Элен. Тебе тоже принести шоколад?
– Нет, спасибо. Я сама. Только помоги мне.
Она отняла у него стаканчик, поставила на столик у кровати Адрианы и поспешно вытолкала Николя в коридор.
– Ты чего? – он удивленно вытаращил глаза. – Что еще случилось?
– Ты случился. Кукла твоя случилась. Зачем ты даришь ей куклу со скрипкой, если знаешь, что она не сможет больше играть?
– Что за приговор?! Я найду для нее врача.
– Где ты его найдешь? Она взяла игрушечный смычок...
– Я знаю. А настоящий возьмет и заиграет. Не сразу. Но заиграет!
– Какая уверенность!
– А как она может выздороветь, если ты в нее не веришь?
– Одной моей уверенности мало.
– Давай начнем с нее, а там пойдет.
– С какой стати ты диктуешь мне, как себя вести с моей же дочерью? Она тебя видела за всю свою жизнь в общей сложности часов двести, была для тебя ничего не значащей повинностью. А теперь ты решил учить меня, что думать и во что верить? Если хочешь знать, она кукол не брала в руки лет с пяти. Хоть бы поинтересовался тем, что ей интересно.
Элен в сердцах ударила кулаком по стене, на косточках выступили капельки крови, она замахала рукой от боли, приложила ее к губам, на глазах выступили слезы. Николя ничего не ответил, просто дождался, пока она перестанет бушевать, а потом так же молча взял ее за запястье, притянул к себе и обнял. Элен беззвучно заплакала на его плече.
За стеной в своей палате Адриана все так же сидела на кровати, только теперь она нежно обнимала куклу и поглаживала ее по волосам здоровой рукой. Маленький тонкий смычок лежал в стороне, на столике рядом со стаканчиком с остывавшим шоколадом.

– Да, да... Спасибо, Жозе. Я понимаю... Конечно, я не теряю надежды. Все будет хорошо, не устаю повторять, – приглушенно говорила в трубку Элен. – Нет, она уже спит. Измучилась в больнице, дома сразу уснула. Ой, извини, в дверь кто-то стучит. Я перезвоню тебе попозже. Целую тебя и Бене, пока.
На пороге стоял Николя. Он выглядел немного усталым и чуть более сосредоточенным, чем обычно. При виде Элен он улыбнулся и перестал опираться о стенку.
– Привет.
– Привет, Николя, – Элен слегка опешила. Она не ожидала увидеть его у своей двери.
– Можно войти?
– Конечно... – она посторонилась, впуская его в квартиру. – Адри уснула, мне не хотелось бы ее будить.
– Ладно. Я и не собирался ее будить. Я принес пирожных. Надеюсь, ты не скажешь, что она с пяти лет не ест сладкого? Насколько я знаю, это не так. Но ты ведь можешь возразить и сказать, что при мне она ест сладости только для того, чтобы доставить мне удовольствие.
– Можно я тебя ударю?
– Можно. Главное – не надо бить стену больной рукой, хорошо?
Элен рассмеялась и легонько ткнула его кулаком в плечо, Николя перехватил ее руку и приложился губами к ушибленному месту.
– Нальешь мне чаю?
– Конечно. Подожди меня в гостиной.
– Нет уж. Буду сидеть там один и чувствовать себя незваным гостем.
– Ладно, пойдем в кухню, будешь там званым.
– Премного благодарен.
Он уселся на высокий табурет и прислонился спиной к стене. Элен старалась не думать о том, что в ее кухне сидит Николя и наблюдает за каждым ее движением. Но не думать об этом было невозможно. Три раза она обжигалась, два раза рассыпала чай и даже чуть было не перевернула чайник. Наконец ей удалось водрузить перед Николя большую чашку с ароматным чаем, без потерь открыть коробку с пирожными и даже нарезать сыр тонкими ломтиками.
Только после этого она подняла взгляд на Николя и увидела улыбку в его глазах.
– Ты почему смеешься?
– Даже не думал смеяться, – теперь улыбка тронула и его губы. – Ты такая забавная, когда волнуешься.
– С чего ты взял, что я волнуюсь?
– Только волнуясь можно пролить кипяток на пальцы и не заметить этого.
– На что это ты намекаешь? Думаешь, меня волнует твое присутствие? У вас мания величия, месье Вернье.
– Даже в мыслях такого не было на самом деле. Я подумал, что мой неожиданный визит отвлек тебя от каких-то важных дел, о которых ты продолжаешь думать. А ты вон что решила...
– Хорош уже издеваться надо мной.
– Разрешаю тебе еще раз меня стукнуть.
– Много чести.
– И правильно. Я не достоен.
– Угу.
– Ладно... Шутки шутками... Элен, я хотел поговорить с тобой. Собственно, за этим и пришел.
– Что-то случилось? Это касается лечения Адри?
– Не угадывай, пожалуйста. Я думал о том, что ты сказала в клинике.
– Прости меня за ту истерику. Я не хотела...
– Не извиняйся, ты говорила правду. Я действительно не уделял должного внимания дочери. Но не хочу, чтобы ты считала, что я недостаточно сильно люблю ее. Мы погрязаем в рутине, занимаемся проблемами, которые сами валятся нам на голову, и не задумываемся о наших близких, которые находятся на расстоянии. И пока не случится беда, мы не задумываемся о том, что недостаточно внимания уделяем близким и любимым людям, которые оказались вне ежедневного потока. Да, у меня семья – Жан, мальчишки... Но ведь и вы моя семья. Ты и Адриана. И так будет всегда, Элен.
– Я-то причем здесь?
– Ты не понимаешь? Ты – мать моей дочери. Ты – близкий мне человек.
– Не думала, что это так...
– Это так. Адри – не случайность. Мы оба ее хотели. Так уж распорядилась судьба, мы расстались в самый неподходящий момент. Но ведь она родилась от нашей любви, которая была, согласись. Ты была моей первой и, возможно, самой яркой любовью в жизни. Я счастлив, что ничто не прошло бесследно. У меня есть дочь, она была, есть и будет моей дочерью – девочкой, которую я люблю больше жизни, пусть не всегда могу быть рядом с ней. Я хочу, чтобы ты об этом знала.
– А Адри?
– Адри знает.
– Она переживает, когда у тебя не хватает на нее времени.
– Да... Да. Знаю, я – не самый лучший папа в этом мире. Но никогда не поздно что-то исправить. Я за эти дни о многом думал, кое-что переставил в жизни. Хочу попробовать договориться со своей работой полюбовно и урвать у нее часть времени для родных людей.
– Николя...
– Ничего не говори. Я виноват, но я исправлюсь.
– Спасибо, что ты сказал мне все это. Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно.
– Для меня тоже было бы важно, если бы кто-то, кого я люблю, неожиданно сказал, что я ему дорог. Жаль, что в повседневной жизни мы об этом почти никогда не задумываемся.
– Но у тебя же есть Жан и сыновья, они говорят тебе...
– Говорят. Иногда. Но ты же не думаешь, что мы проводим все свободное время в объятиях друг друга? Всюду есть свои трудности.
– Ну... Николя... Не знаю, насколько для тебя это важно или насколько неожиданно, но мне ты очень дорог. Как говорится, откровенность за откровенность.
– Спасибо, Элен. Мне очень приятно это слышать. А сейчас мне пора идти. Передай Адри, что я заходил. И оставь ей хотя бы пару пирожных, обжора.
– Бессовестный! Я не съела ни одного!
– Но сейчас я уйду, и у тебя появится неплохой повод для того, чтобы на них наброситься.
– Что за человек! – Элен расхохоталась, взлохматила его волосы и встала из-за стола, чтобы провести до двери.
– Да такой уж. Совершенно невыносимый.
Николя перехватил ее руку и притянул к себе. Элен растерялась, не зная, как отреагировать. Она много лет не находилась так близко к нему – настолько близко, что чувствовала его дыхание, слышала стук его сердца. Она боялась посмотреть на него и напряженно всматривалась куда-то в угол, но Николя за подбородок повернул ее лицо к себе. Она увидела в его глазах отражение всей своей вселенной. Вероятно, все эти годы ее жизнь хранилась именно там, как Кощеева смерть – в маленькой игле.
– Николя... – сорвался с губ заклинанием тихий шепот, а тот, чье имя стало этим заклинанием, сорвал его с ее губ поцелуем.


– Не знаю, что мне делать, Джоанна, – тихо сказала Элен, задумчиво глядя на шарманщика за окном кафе. – Я никогда еще не была так запутана.
– Да подумаешь! Ничего запутанного я не вижу. Ну, немного неоднозначная ситуация, только и всего. Ты просто ни дня не жила в моей шкуре.
– Не притворяйся, будто твоя жизнь переполнена подобными событиями. Знаю я тебя. Ты намного чище, чем тебе хочется казаться.
– И намного безбашеннее, чем тебе кажется.
– Ничего мне не кажется, я неплохо тебя знаю.
– Мы сейчас обо мне говорим, что ли?
– Ладно...И что мне делать?
– А чего тебе самой хочется?
– Мне сейчас нужно думать о больном ребенке. Решается ее судьба. Мне нужно действовать, поднимать на уши знакомых и незнакомых людей, чтобы помогли восстановить функции руки, а я думаю о своей личной жизни.
– О личной жизни с ее отцом, между прочим.
– Да какое это имеет значение? Адри ни дня не жила в полной семье, для нее это не настолько и важно. Она уже взрослая девочка, у нее есть какие-то собственные цели и стремления. Да, ей хочется, чтобы Николя уделял ей побольше внимания, но это касается ее с ним отношений, а не моих.
– Да что ж ты такая потерянная, Элен?! Ты не веришь даже в то, что твой собственный ребенок желает тебе личного счастья? Ты загнала себя в какую-то яму и не пытаешься из нее выбраться. Ты умеешь только одну мысль думать, что ли? Или Николя, или рука Адрианы? Совместить никак нельзя?
– Я чувствую себя виноватой перед Адрианой, перед Николя, перед его семьей...
– Мама родная! – Джоанна схватилась за голову. – Вспомни еще своих родителей, папу Римского и своего школьного учителя математики.
– Учитель-то здесь причем?
– А папа Римский не смутил тебя, что ли? Ну, знаешь ли, если ты покопаешься в памяти, сможешь припомнить, в чем провинилась перед каждым из них. Ты вообще пробовала хоть что-нибудь, самую малость сделать ради себя? Откуда это идиотское чувство вины перед всеми на свете?
– Я так давно не чувствовала того, что чувствую сейчас...
– Вот с этого и надо начинать. Что он сказал тебе? Когда вы увидитесь?
– Он ничего не говорил.
– Вы провели вместе ночь, а он не сказал, что собирается делать дальше? Мы об одном и том же Нико говорим или о разных?
– О какой ночи ты говоришь? Он всего лишь поцеловал меня.
– Что?! И больше ничего не было?
– Ну... Как... Мы целовались очень долго. А потом он ушел.
– И ничего не сказал?
– Попрощался. Ну что ты хочешь от меня услышать?!
– Не психуй. Ладно... В конце, концов появится же он рано или поздно. Когда это случилось? Вчера?
– Ага. Как думаешь, это что-то значит?
– Насколько я знаю Николя, сейчас он о том же самом думает. Давай пораскинем мозгами. У нас есть два варианта: или он позвонит и скажет, что ваш вчерашний поцелуй был всего лишь сказкой на ночь, или придет с букетом цветов и предложит продолжить отношения. В первом случае ты сама знаешь, что делать, не маленькая. А вот что ты собираешься делать во втором?
– А что бы ты сделала, если бы Кристиан предложил тебе такое?
– Кто?! – Джоанна расхохоталась. – Нет, этот пример неудачный, Элен. Между мной и Кристианом все закончилось сто лет назад, я не хотела бы все повторять, тем более, что сейчас я знаю о нем больше, чем мне стоит знать для возобновления отношений.
– Но и между мной и Николя все закончилось не намного позже.
– Вот не сравнивай. Ты влюблена в него до сих пор, чего не могу сказать о себе. Итак, что если Нико придет с букетом и предложит встречаться? Тайно.
– Почему тайно?
– А как ты хотела, миленькая? Ты же не думаешь, что он пошел чемодан собирать?
– Конечно, не думаю. Просто тайные встречи еще более отвратительны, чем все остальное.
– Давай сейчас ты закроешь глаза на всех и вся и хоть разок зациклишься на себе. Ты хочешь продолжения вчерашней встречи? Ответь одним словом.
– Да.
– Тогда о чем мы сейчас рассуждаем? Плюнь на всех. Пусть даже это продлится неделю, эта неделя останется в твоей жизни навсегда. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Еще как понимаю... – Элен задумчиво ковыряла ногтем пузатый бочок белого чайничка.
Джоанна взяла из вазочки кусочек коричневого сахара и положила за щеку, не отрывая взгляда от подруги.
– И?..
– Я соглашусь на все, что он мне предложит.
– Вот! Я этого от тебя и добиваюсь битый час. Давай отметим это и закажем еще один чайник с чаем. Да?
– Да... Джоанна, только пусть этот разговор останется между нами, хорошо?
– Ты могла бы и не говорить мне этого.
– Спасибо, – Элен улыбнулась, и Джоанна накрыла ее руку своей ладонью. Как будто и не было стольких лет их разлуки, как будто ничего в их жизни не менялось.


Элен в раздумьях шла домой. Разговор с Джоанной многое расставил по местам, но ее неутомимая совесть опять взялась за свое и проедала плешь рассуждениями о преданной Жан и двоих хорошеньких ребятишках. Но стоило на секунду даже мысленно прикрыть глаза, и она видела лицо Николя, его улыбку, опять чувствовала его дыхание на своей щеке. На что можно променять счастье быть рядом с ним? Тринадцать лет она подавляла в себе чувства к Николя, ей казалось, что удалось загнать их в самый дальний угол подсознания. Но всего лишь одного поцелуя оказалось достаточно для того, чтобы все вернулось обратно. Да кого она обманывает? Достаточно было даже предчувствия поцелуя для того, чтобы земля уплыла из-под ног.
Элен уже подходила к своему подъезду, как вдруг кто-то сильный схватил ее сзади за локти и сжал обеими руками так, что она не смогла вырваться. От неожиданности она была способна только на безмолвный полувскрик-полувздох. Единственная мысль стрелой пронзила сознание: "Что будет с Адрианой?!"
Но сильные руки развернули ее на 180 градусов, прижали горячими ладонями спину, а настойчивые губы за это мгновение уже успели своровать у нее поцелуйчик.
– Николя, я убью тебя! – Элен обоими кулачками стукнула его по плечам, вырываясь.
– Да что ж ты меня все время лупишь, а? – расхохотался он, ослабляя хватку.
– Заслуживаешь!
– Хотел проверить твою реакцию. Впечатляет.
– Я не успела вырваться. Что тебя так впечатлило?
– Ну, от меня так просто не вырвешься, поэтому оценивал по другим критериям.
– А если я заикой стала?
– Давай проверим. Знаешь какую-нибудь скороговорку? Ну-ка, повтори: "О любви не меня ли вы, милый, молили, и в туманы лиманов манили меня? На мели мы лениво налимов ловили, и вы мне меняли налим на линя".
– Да ну тебя, – Элен обмякла в его руках и перестала вырываться.
– Вот, так уже получше будет. Привет, – Николя легонько коснулся губами краешка ее губ.
– Ты зачем пришел?
– Ты еще не поняла? Я тебя похищаю.
– Очень смешно.
– Мне – так не очень. Поехали, я покажу тебе одно место. Там мы сможем поговорить. А может быть, и не захотим этого делать. Да?
– Захотим.
– Я так и знал.
– Адриана одна дома.
– Нет. Она у моих родителей. Должна же она иногда гостить у бабушки с дедушкой.
– Когда ты все успел?
– Да сколько же на это нужно времени, по сути?.. Ладно, Элен, я не понял главного: ты едешь со мной?
– Ты же сказал, что это похищение, а теперь вздумал спрашивать.
– Мадам не против быть похищенной таким оболтусом, как я?
– Мадам не против.
– Хм... Удивительно. Ладно, садись в машину.
Николя галантно распахнул перед Элен дверцу припаркованного рядом автомобиля. Если бы она заметила автомобиль раньше, она не испугалась бы так во время "похищения". Только сейчас пришло состояние всепоглощающего покоя, которое наступает после сильного волнения. Элен устроилась на пассажирском сидении, прикрыла глаза и полностью расслабилась. Ей больше никто не угрожал, ее ребенок был в безопасности, и она находилась на расстоянии вытянутой руки от человека, в котором была заключена ее лирическая вселенная.
– Испугалась?
– Да, – ответила она, не открывая глаз, и почувствовала прикосновение его пальцев к своему запястью. Улыбнулась.
– Прости. Не смог удержаться.
– Не делай так больше.
– Обычно я не повторяюсь.
Элен повернула к Николя лицо, посмотрела на него так внимательно, как будто не видела ни разу за прошедшие тринадцать лет. Он вел машину по оживленным парижским улицам. Уверенный, спокойный, немного усталый. Как он жил все это время без нее? Что с ним происходило каждую минуту времени? У нее было свое представление о его жизни, а какой она была на самом деле? Что за события, мысли, переживания меняли его? Она почти ничего не знает о таком дорогом для себя человеке...
Они вышли из машины у крыльца маленького деревенского домика где-то неподалеку от Парижа. Ухоженная маленькая лужайка, пестрые цветы в кадках на окнах, растрескавшаяся черепица, скамейка-качели под старой липой у низенькой ограды. Трехцветная кошка увидела их и мохнатой искрой соскочила с крыльца, подбежала, потерлась, мурлыча, о ногу Николя. Он наклонился, провел пальцами по мягкой шерстке.
– Голодная? Сейчас посмотрим, чем бы тебя покормить.
Он вошел в дом, а Элен осталась на улице вместе с кошкой. Зажмурившись, приложила щеку к нагревшейся заходящим солнцем каменной кладке стены. Она до сих пор не спросила ни о цели похищения, ни о доме, ни о кошке – ни о чем... Ей было все равно. Она так давно не испытывала ничего подобного... Ни о чем не нужно думать, ни о ком не нужно заботиться, ни за что не нужно переживать. Есть только она, Николя и кошка, и не важно, что будет, когда солнце взойдет в следующий раз.
– Вот, я нашел молоко, – послышался из дома голос Нико. – Кошка, ты будешь пить молоко?
Он положил в траву какую-то пластмассовую крышку и налил в нее молока из глиняного кувшина. Кошка, нетерпеливо отталкивая его руку, принялась с упоением лакать угощение.
– Устала?
Элен почувствовала, как теплые ладони Николя скользнули по ее спине и сомкнулись на талии. Она опять оказалась так близко к нему, что ощущала, как его сердце гулко бьется о ее ключицу. Глубоко вдохнула, чтобы насладиться его запахом, доверчиво прижалась щекой к его плечу.
– Нет...
– Нам нужно поговорить?
– Да...
– Сейчас?
– Конечно...
– О чем?
– Я забыла...
– Вспоминай.
– А нужно?..
Сильные руки с легкостью подняли Элен, ее ноги оторвались от земли, а сознание – от реальности. Николя внес ее в полумрак незнакомого дома, на ходу покрывая лицо поцелуями.
Медленно опускалось за соседские яблони горячее летнее солнце.
Трехцветная кошка у крыльца наслаждалась молоком из перевернувшегося кувшина...


Элен разлила в две чашки ароматное свежесваренное какао, установила их на поднос, где уже красовалась тарелка со сладостями, и вынесла на улицу. При свете фонаря Николя сидел на качелях босиком, в одних только джинсах и выпущенной поверх них льняной рубашке и ковырялся в своем телефоне. Элен приткнула поднос на маленький садовый столик, подошла к Николя сзади и нежно обвила руками за плечи. Он поднял голову, потянулся губами к ее губам, провел рукой по ее волосам, упавшим на его щеку.
– Вкусно пахнет!
– Какао. Я ничего здесь на нашла, кроме сладостей.
Элен села рядом с ним на качели.
– Ну и ладно. Я такой сладкоежка... Извини, нужно было позаботиться о продуктах. Утром я съезжу за ними в магазин.
– Мы останемся здесь и завтра?
– Нет. Мы позавтракаем, и я отвезу тебя в еще одно удивительное место.
– На это я согласна.
– Я на это надеялся.
Николя взял с подноса чашки, одну протянул Элен, а вторую сжал в ладонях, согреваясь.
– М-м-м-м, вкусно! Ты не замерзла? Я сбегаю в дом за пледом.
– Нет, не убегай, пожалуйста!
– Чего ты, дурашка? Я вернусь.
– Мне не холодно.
– Ладно... – Николя поставил чашки обратно на поднос и обеими руками прижал к себе Элен. – Посидим немного и пойдем в дом.
– Не могу поверить... Такая ароматная, густая летняя ночь... фонарь, качели... и ты! Я сижу с тобой в обнимку, потом мы пойдем в дом. Как будто это навсегда и не нужно ни о чем переживать.
– А ни о чем и не нужно переживать. И все это – навсегда. Ты ведь будешь помнить эту ночь, скамейку, фонарь?
– Конечно.
– Значит все это сохранится в твоих воспоминаниях.
– И ты?
– Я? Я – это твоя неизбежная реальность, – он тихонько рассмеялся. – Я вообще никуда не денусь.
– Но мы вместе – это же не надолго...
– А ты можешь сейчас об этом вообще не думать? Что за манера – сидеть и ковыряться в прошлом, в будущем, в мыслях, вместо того, чтобы наслаждаться моментом? Лично я наслаждаюсь.
– Да, правильно. Николя... Это твой дом?
– Нет, это дом моего приятеля.
– Ты сказал ему что приедешь сюда с... – Элен замялась.
– Я ему вообще ничего не говорил. Он уже три месяца делает репортаж в Швейцарии.
– Ты приезжаешь кормить его кошку? – непонятно зачем спросила Элен. Николя рассмеялся.
– Я понятия не имею, чья это кошка была. Соседская, вероятно.
– Ты считаешь, это правильно? То, что мы сейчас делаем...
– А ты до сих пор совершаешь только правильные поступки?
– Стараюсь.
– О, Элен, ты неповторима, – Николя прижал ее к себе еще сильнее.
– Я – твое прошлое?
– Почему прошлое? Вот же ты сидишь, настоящая, озябшая, пахнущая какао и мятой.
– Мятой? Откуда мята?
– Да тут лежал пучок, ты на него села.
– И все же...
– Элен, как ты можешь быть прошлым? Да, в прошлом у нас были отношения, мечты, планы. Что-то сбылось, что-то – нет. Как у всех. Но ты – не прошлое. Почему-то ты сама так привыкла о себе думать, но я никогда не считал тебя лишней в своей жизни.
– Спасибо.
– Сейчас я тебя просто покусаю! – Николя пощекотал ее. – Пойдем-ка в дом? Я покажу, как я отношусь к своему прошлому.
– Мне стоит испугаться?
– Не скажу. Пусть это будет для тебя сюрпризом.
– Погоди... Поднос нужно забрать!
– Как ты держишь в голове столько лишнего? – Николя закатил глаза и за руку поднял Элен с качелей. – Не хочу никаких подносов.
И она потеряла голову от его поцелуя...

Они проснулись на рассвете, предались любви, наспех позавтракали в придорожном кафе.
– Куда мы едем? – Элен с упоением доедала теплый еще круассан, щедро намазанный маслом и абрикосовым мармеладом.
– Чем чаще ты об этом спрашиваешь, тем меньше у тебя шансов туда попасть. Могу передумать.
Николя подмигнул ей, убрал с ее щеки капельку мармелада и сунул палец в рот. Элен изобразила испуг и вытаращила глаза.
– А вообще разговаривать ты можешь, – разрешил Нико. Она без слов интенсивно завертела головой. Николя взял ее за обе руки, поднял со стула и повел из кафе. Полная официантка, бросив вытирать стойку, облокотилась о нее и с задумчиво-мечтательным видом провожала взглядом красивую влюбленную пару.
"Мы вместе!" – выстукивало сердце, когда Элен, весело болтая, словно невзначай прижималась щекой к любимому плечу, а Нико краем глаза поглядывал на нее, улыбался и щекотал пальцем по подбородку. "Мы вместе!" – пело сердце, когда машина, поднявшись на горку, начинала с нее резкий спуск и словно взлетала в небо. "Мы вместе!" – буквально вопило настрадавшееся сердечко, и Элен откидывалась на спинку сидения, крепко, до звона в ушах, зажмуривалась, а потом резко открывала глаза. И Николя, о чудо, не исчезал, не растворялся в жарком летнем воздухе, а сидел рядом с ней, уверенно сжимал руль теми самыми руками, которые так жарко ласкали ее ночью.
– Ты звонила Адри?
– Звонила. Она в недоумении. Не ожидала, что ее похитят и отправят к бабушке с дедушкой.
– А ее похитили?
– Видимо, да.
– Нет, милая, ее не похищали. Похитили ее маму.
– Я люблю тебя!
– Постой... Вот здесь!
– Что?
– Мне нравится эта горка.
– Мы едем сюда?
– Нет. Выходи.
Он вытаскивал Элен из машины, на руках вносил на небольшой пригорок у самого края шоссе и целовал в разгоряченные щеки, в полуприкрытые веки, в податливые теплые губы с капельками сока от вишен, которые она ела в пути.
– Что ты говорила сейчас?
– Не помню...
– Повтори.
– Я люблю тебя...
– Люблю...
Солнце смеялось над их головами, пыльные травинки щекотали ноги, мимо пригорка проносились автомобили. Хотелось унести в памяти каждый звук, каждую его нотку, каждую частичку, любой оттенок пряных летних ароматов.
До места назначения они добрались уже ближе к вечеру после нескольких экстренных остановок на живописных холмиках. Взявшись за руки, как старшеклассники, выбежали из-за каменного утеса к морю. Оно шумело у их ног, разбивало волны о прибрежные камни, рассыпало их мелкими радужными брызгами и качало на белых барашках чаек.
У Элен перехватило дух от восторга.
– Это Бретань!
– Она.
– И море!
– Море... А там, взгляни, видишь, на каменном островке – маленький маяк, –  Николя взял ее руку в свою и потянул в сторону маячка. – Видишь?
– Вижу! А как туда добраться?
– На лодке. Ты хочешь на маяк?
– Нет. Я хочу в море.
– Эй, русалочка, не здесь. Здесь не купаются, – он перехватил ее сзади за локти и притянул к себе, прижав спиной к своей груди. – Дыши глубоко. Вдыхай в себя этот запах и даже немножечко брызг. Закрой глаза.
Элен послушно прикрыла веки.
– Ты слышишь шум прибоя? Слышишь, как разбиваются волны?
– Да... А ты закрыл глаза?
– Конечно. Я здесь, с тобой, даже в темноте закрытых глаз.
– Мы вместе...
– Мы вместе...


Они провели ночь в маленькой гостинице на самом берегу моря, и в окно их номера была видна отражавшаяся в волнах желтая луна. Веселая пухленькая хозяйка радушно угощала своих влюбленных постояльцев кружевными гречневыми блинчиками-галетами с золотистым луком, тающим во рту масляным пирогом и сладчайшей бретонской клубникой.
– Я могла бы полететь с тобой даже на Луну и была бы там счастлива, поэтому можешь себе представить, как мне нравится здесь, – пробормотала Элен, засыпая на плече Николя в большой гостиничной кровати в пахнущих лавандой и мятой подушках.
– И мне, – прошептал Николя, не открывая глаз, и поцеловал ее в висок.
– Только одна мысль о том, что мы останемся здесь до утра, делает меня такой счастливой...
– Тогда будь счастливой до самого утра.
– А ты?
– И я с тобой. Конечно, и я с тобой, – он прижал Элен к себе покрепче. – Поспи, скоро рассвет.
Она уткнулась носом в его шею.
– Я буду спать здесь.
Рассмеялся, погладил по спине.
– Спи, если тебе там уютно.
– Мне здесь... мне здесь – как в раю.


Париж вдруг показался обыденной действительностью, мрачной неизбежностью. Элен всю жизнь любила свой родной город – величественный, старинный, таинственный, и в тот день она в первый и, возможно, последний раз подумала о том, что не хочет его видеть. Закрыть глаза – и не станет узких улочек, каменных мостов, Сены, Башни, птиц в ветвях платанов.
Николя остановил автомобиль у ее подъезда.
– Прощаемся? – мрачно спросила Элен.
– Эй... – он взял ее руки в свои. – Ты сейчас испортишь себе все впечатления. Быстренько подумай о хорошем и улыбнись мне.
– Можно о тебе?
– Нужно.
Минут пять они молча целовались, и Элен изо всех сил старалась не расплакаться.
– Подумала?
– Да...
– Теперь быстренько скажи, что-нибудь позитивное.
– Ничего этого могло не быть – ни домика с садом, ни качелей, ни горок, ни Бретани, ни гречневых галет...
– Элен, ты – пессимист, – рассмеялся Николя и прижал ее к себе. – Ладно, сойдет. Пока, милая. Через полчасика я привезу Адриану, но не смогу зайти. У меня встреча.
– Я поняла.
– И выше нос, пожалуйста. Всё хорошо. Поняла?
– Да...
В сумочке зазвонил телефон. Элен на ощупь нашла его, приложила к уху.
– Да... Привет, Бенедикт. Да, я дома. Что? Что?! Правда?! Когда? Конечно, я найду Нико! Отличная новость! Спасибо!
– Что? Что случилось?
– Бенедикт перезвонил ее одноклассник. Он по каким-то своим каналам нашел хирурга-волшебника, который возьмется прооперировать Адриану. Он в Бельгии. Мы с Адри едем в Бельгию!
– Отлично! Элен, это гениально! Собирайтесь, я организую вашу поездку.
– Спасибо тебе, родной, – Элен обняла его. – Спасибо!
Ей больше некогда было грустить. Она выскочила из машины и помчалась в подъезд. Николя минуты три задумчиво смотрел на захлопнувшуюся за ней дверь, и только потом завел мотор.
– Хорошо, – прошептал он. – Хорошо...


Николя сидел в своем любимом глубоком кресле, завернувшись в плед, и гипнотизировал телефон. Невыносимый аппарат, обычно звонивший каждые две минуты, сегодня молчал, как будто сломался. Николя взял его в руки и на всякий случай проверил, не испортился ли. Нет, работал исправно.
Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он оказался в замкнутом круге, где выбор между двумя любимыми женщинами был зациклен. Бесконечно прокручивая в голове все варианты, Николя возвращался к одному и тому же: он не знает, как жить дальше.
С одной стороны, жена, с которой прожито уже немало счастливых лет. У них дети, семья, налаженный быт, взаимопонимание, комфорт, уют... А с другой стороны – Элен, его юношеская любовь – искренняя, преданная. Возможно, самая сильная любовь в жизни. И Адриана... И мальчики... Но они же всегда будут его детьми, что бы он ни решил!
Зажмурился изо всех сил. Чей голос ему сейчас хотелось бы услышать? Элен или Жан? Чью руку захотелось бы взять в свою? Кого хотелось бы прижать к груди? Невообразимо, нереально. Как он докатился до такого состояния?
Телефон наконец зазвонил, и Николя вздрогнул от неожиданности. Хотел он того или нет, но услышал именно голос Элен.
– Нико! Николя! Все прошло хорошо. Теперь остается только ждать. Врачи настроены позитивно, у Адри есть все шансы. Она может полностью поправиться. Ты слышишь? Слышишь?!
– Слышу, солнышко. Спасибо, что позвонила мне.
– Почему ты невеселый? Ничего не случилось?
– Все хорошо. Мысленно я с вами. Поцелуй от меня Адриану. Скажи, что я горжусь ею.
– Обязательно скажу. Я скучаю по тебе.
– Я тоже. Но не думай об этом. Целую тебя.
– И я тебя.
Николя отложил телефон и изо всех сил потер ладонями лицо. Радость захлестнула его. Адриана будет здорова, он уже точно знал это. Он чувствовал. Он едва ли не впервые почувствовал своего ребенка, почувствовал на расстоянии. Его дочь... Его первенец. Его гордость. Конечно, гордость! Почему раньше он так мало об этом думал? Ведь это не пришло из ниоткуда, это было всегда. В такие моменты острее всего понимаешь, как тебе дороги близкие люди и насколько больше внимания можно было уделять их раньше. На счастье, ничего не потеряно. Но Адриана уедет в Лондон... Ну и что? Разве такое мизерное расстояние – помеха для них? При желании этот Ла-Манш можно даже переплюнуть...
Хлопнула входная дверь, вернулись Жан и ребята. Николя услышал топот детских ног по коридору, и оба его сына оказались в его кресле. Рассмеялись, зацеловали, затискали. "Папа дома!" – буря восторга.
– Доминик, Артур, собирайтесь, пойдем играть в футбол.
– О-о-о! Футбол!!! – одним прыжком выскочили из кресла и унеслись в детскую искать мяч, кроссовки и подходящие майки.
Николя встал и вышел в кухню. Жан, стоя спиной к нему, сортировала на столе покупки. По льняной скатерти рассыпались красные яблоки. Его любимая скатерть... Его любимые яблоки...
– Жан...
– М-м-м?
– Адриану прооперировали только что.
– Серьезно? Как здорово, – повернулась вполоборота, не глядя поцеловала куда-то в плечо, опять вернулась к покупкам. – Как все прошло?
– Отлично. Доктора... доктора настроены оптимистично.
– Я знала, что все будет хорошо. Просто не могло случиться ничего плохого. Это было бы несправедливо, – она наконец обернулась, посмотрела ему в глаза долгим взглядом, сжала его руки чуть повыше кистей, опять отвернулась и стала собирать яблоки. Одно покатилось, и Николя подхватил его.
– Жан...
Она вздрогнула, замерла, все так же стоя спиной. На какую-то долю секунды Николя показалось, что она обо всем знает, но он тут же отогнал от себя эту мысль. Она стояла перед ним такая маленькая, хрупкая, в старенькой голубой майке с улыбающимся солнышком... Ее волосы были сколоты на затылке, и одна темная прядь выбилась и беззащитно лежала на шее. Нико осторожно взял ее пальцами, неумело расстегнул заколку и убрал беглянку под нее. Пальцы скользнули вниз по шее, по теплой нежной ложбинке, которую не раз покрывал поцелуями. Жан молчала, напрягшись всем телом. Николя мог поклясться, что глаза ее зажмурены.
– Жан... – одним сильным движением развернул ее к себе. Глаза и правда были закрыты. – Ты что? Эй, малыш...
Больше не задумываясь ни на одну секунду, прижал ее к себе, зарылся лицом в худенькое плечико, пахнущее чем-то очень родным.
– Все хорошо, Ручеек. Все хорошо. Честно-честно. Ну, что ты? Я же с тобой, я рядом.
– Ты... Ты мой?
– Конечно. Только твой.
Она выдохнула из легких весь воздух и наконец открыла глаза. Николя провел пальцем по ее побледневшей щеке и прижался губами к виску.
– Пойдешь с нами играть в футбол?
– Конечно! Чур я в команде с Домиником!
– Мы с Артуром все равно у вас выиграем!
– Посмотрим!
Крепко взявшись за руки, они отправились в детскую искать своих сорванцов.


Элен сидела в аэропорту и бездумно листала какую-то газету. Адриана убежала за соком и ее не было уже минут десять. Элен начинала волноваться.
– Мам, это мы! – услышала она наконец над головой голос дочери. Обернулась и увидела веселую компашку своих старых друзей.
Джоанна, Кристиан, Бенедикт, Жозе... Адриана держала за руку Николя. Элен встала им навстречу.
– Привет! Какой сюрприз!
– Мы не могли не проводить вас, – просиял Кристиан. - Вдруг вы надолго.
– Ну ты даешь! – покачала головой Джоанна. – Конечно, надолго! Они летят учиться.
– Ты нашла работу в Лондоне?
– Николя помог мне... Иначе я не полетела бы. Спасибо, Нико!
– Элен, мы тут, если что, подготовим надежный тыл, – пообещал Жозе. – То есть, ты в любой момент можешь пересечь Ла-Манш и заскочить к нам на чашку кофе.
– Спасибо. Спасибо вам, ребята! Вы так поддержали меня...
– А как иначе? – Бенедикт взяла ее за руку. – Для этого и существуют друзья.
– Ребята, я вас так люблю!
– И мы тебя! – они обнялись всей толпой, едва не упали, расхохотались, принялись хлопать друг друга по плечам, ерошить волосы.
– А у нас для тебя новость! – просиял Жозе.
– Да ладно тебе, – смутилась Бенедикт. –  Еще никакая не новость.
– Сама скажешь?
– Да чего там... В общем, мы с Жозе решили, что нам очень не хватает ребенка. Так что, возможно, когда мы в следующий раз увидимся, мы уже буде родителями – настоящими или будущими.
– Какие вы молодцы! Поздравляю вас! Отличное решение!
Они еще раз обнялись, опять чуть не упали.
– Скрипка! Вы раздавите скрипку! – воскликнула Адриана. Все отпрянули друг от друга, а девочка рассмеялась. – Да я пошутила. Так я и стала бы обниматься с вами, держа скрипку в руках.
Ребята опять рассмеялись, Жозе подхватил девочку на руки.
– Элен, отойдем? – Николя сжал ее холодные пальцы.
– Да...
– Я хотел сказать тебе...
– Не нужно ничего говорить. Я все понимаю. Это не могло продолжаться долго.
– Дело не в этом. Знаешь... Я не делал никакого выбора. Мне было бы невозможно решить это самому. Я просто отпустил свои чувства, свои эмоции... Я хочу, чтобы ты знала... Я очень тебя люблю. Все, что произошло, не было игрой или ложью. То, что было между нами, навсегда с нами останется. Вы с Адрианой – моя семья, два человека, которые навсегда в моем сердце. Что бы ни случилось, я примчусь к вам по первому зову. А Жан – моя жизнь. Понимаешь? Моя реальность, моя судьба. Я не могу уйти от судьбы.
– Зачем ты мне это говоришь? Я понимаю все без слов. Давно уже поняла.
– Когда?
– С самого начала знала. Мне не стоило...
– Стоило. Ничто в жизни не происходит просто так. То, что случилось между нами сейчас, должно было случиться. Элен, теперь, когда ты знаешь, что я всегда буду рядом, что ты – бесконечно дорогой для меня человек, ты можешь отпустить прошлое и с уверенностью жить дальше. Попробуй найти себя, а я всегда поддержу тебя.
– Спасибо...
– За что ты меня благодаришь? Я не заслуживаю этого.
– Ты заслуживаешь всего на свете, – Элен крепко обняла его, зажмурилась и  поцеловала в чуть колючую щеку. – Прощай, Николя.
– Почему ты прощаешься?
– Потому что я больше не вернусь к тебе такой, какой была. Надеюсь, в моей жизни все изменится к лучшему. А ты... Будь счастлив, ладно? Пообещай мне.
– Обещаю.
– Мама, папа, рейс объявили! – Адриана подбежала к ним и схватила обоих за руки.
– Адри, – Николя присел перед ней на корточки. – Адри, я очень тебя люблю.
– И я тебя, папочка. Ты прилетишь проведать нас?
– Обязательно. И очень скоро.
– А будешь звонить мне?
– Конечно. Каждый день.
– Честно?
– Честно-пречестно. Только и ты мне звони.
– Я точно позвоню!
– И береги маму, ладно?
– Естественно! Обещаю тебе.
– Тогда пойдем.



Николя еще долго стоял у стеклянной стены терминала и наблюдал за взлетающими самолетами. Когда принимаешь ответственное решение, от которого зависят судьбы самых дорогих людей, никогда заранее не знаешь, прав ты или нет. Время покажет. Время – оно такое... Остается надеяться на время и любить. Любить тех, кто тебе близок, кто верит тебе и для кого ты – близкий человек. И пусть таких людей будет много. Тебя хватит на каждого и, о чудо, ты станешь еще счастливее.